», – то и дело повторяли родители – и вот какое будущее ее ждало: Холм со всем его безупречным мрамором, зеленью и показной безопасностью.
Таис, словно увядающее растение, тянущее свой стебель к солнечному свету, искала возможности: сначала с Маленой Сильновой и ее друзьями-художниками, позже с Томасом Маттоном и его халтурками. Но все каждый раз разваливалось, и, когда Таис возвращалась в свою квартирку в Илах, побежденная и неудовлетворенная, та казалась ей тюрьмой. Теперь она наконец получила свой шанс, и, хотя он пришел к ней в лице Сен-Ива, Ио была рада за сестру. Может, теперь она уже достаточно зарекомендовала себя в высших кругах и уход от комиссара даже не будет ей ничего стоить. Кто знает, может, ей удастся взять Инициативу себе и превратить ее во что-то действительно честное и доброе.
Но сначала Ио должна все ей рассказать – ей не привыкать: она профессиональная опустошительница сердец. «Твой жених замешан в убийствах в Илах. Бьянка Росси об этом знает и может прийти за ним – и за тобой. Ава хотела, чтобы я не вмешивалась, переждала, но я пришла сказать тебе правду».
Переждать… Боги, Ава иногда так раздражает. Ио помнила этот резкий контраст еще с детства: Таис расхаживает по комнате, взбешенная то одним, то другим, а Ава, лежа на диване, спокойно листает книгу или слушает новый радиосериал. Время от времени она даже кивала или поддакивала, но Ио всегда знала, что сестра только притворяется, будто слушает тирады Таис. Однажды Ава прошептала ей: «Мы просто посидим и подождем, пока она отпустит все это, хорошо? А потом я приготовлю нам блинчики». Ио долгое время слушалась. Позже раздражение Таис было направлено лично на нее. А Ава все так же сидела и молчала.
Ио не хотелось об этом думать. Не хотелось причинять себе боль из-за этого. У них с Авой всегда были замечательные отношения, а после ухода Таис стали еще лучше. Так зачем же она теперь бередит старые раны и почему, сняв корочку, обнаруживает, что они все еще не зажили? Все из-за проклятых вопросов Авы: «Неужели эти женщины настолько для тебя важны, что ты готова рискнуть ради них нами? …Почему ты должна их спасать? …Почему они так важны для тебя? Почему бы нам просто не переждать?»
«Потому что!» – хотела крикнуть она. Потому что! Да, духи были жестокими и кровожадными, но лишь потому, что ими управляли извне. Они изрыгали чужой яд. Преследовали чужие цели. Им медленно и тщательно внушали, что эти желания, эти убеждения – их собственные. Их превратили в злодеек, а они даже не знали об этом. Если Ио не вступится за них, разве это сделает кто-то еще?
«Успокойся, назови свои чувства», – прозвучал в ее голове непрошеный голос Таис. Ио закрыла глаза и медленно выдыхала до тех пор, пока не перестала слышать в ушах стук своего сердца. Вдох через нос, выдох через рот. Как странно, что Таис – одновременно и начало, и конец бардака в голове Ио.
Она откинулась назад и принялась рассматривать красивый новый дом своей сестры.
Солнце ушло далеко на запад, когда Ио наконец решилась встать с кресла и размяться. Прошли часы, но она так и не увидела на Ганноверской улице ни одного лакея Бьянки. Она не сомкнет глаз ни завтра, ни послезавтра – до тех пор, пока они с Эдеем не соберут против Сен-Ива весомые улики. Потом она вернется в этот причудливый цветочный дом и увезет сестру.
В животе заурчало. Эдей, наверное, тоже будет голоден, когда закончит работу. Они могли бы перекусить у Амоса и обсудить дальнейшие действия. В конце концов, что бы она ни решила, он в деле. Это воспоминание было бальзамом на душу. Бьянка отступила, но Эдей остался, готовый помочь ей победить Сен-Ива. Ава в безопасности в квартире Амоса, а Таис в безопасности на Ганноверской улице, 64. Ио со всем разберется. Как и всегда.
– Ио! – вдруг окликнул чей-то голос. Ее голос.
Она повернулась и увидела свою сестру. Та стояла, облокотившись о садовую ограду. Она была в красивом платье в цветочек с рюшами на рукавах, волосы собраны в крошечный хвостик на затылке. Босые ноги, восхитительно розовые щеки. Улыбка.
– Сестра моя, – позвала Таис, – может, зайдешь?
Глава 24. Форма и тембр
– У меня ревани[8] стынет в холодильнике. По маминому рецепту. – Сестра поиграла бровями.
Ио не помнила вкус маминого ревани. Помедлив, она неуверенно произнесла:
– Как ты узнала, что я здесь?
– Все из-за твоих нитей: ты светишься, словно маяк в темноте. Я заметила тебя еще час назад. Подумала, что это Ава сказала тебе, где я, и ждала, что ты вот-вот постучишься в мою дверь. Но ты так и не пришла. Люк задерживается на работе, а я, ты же знаешь, ненавижу есть в одиночестве, – слова лились из нее единым потоком. Эта манера речи была такой знакомой, такой ее, что Ио накрыла лавина эмоций.
– Знаю, – ответила она.
Таис всегда сердилась, если Ио и Ава не ждали и садились за стол без нее. Приглашение на ревани и кофе показалось Ио заманчивым. К тому же Таис… здесь – и она улыбается. Ничего страшного, если она зайдет.
– Хорошо.
– Здорово!
Когда Ио подошла ближе, Таис привычным движением перегнулась через забор и отперла калитку, как будто делала это уже тысячу раз. Скорее всего, так оно и было. Хозяева этого дома наверняка были ее друзьями. Сестры пересекли улицу и, пройдя мимо кустов роз, петуний и цинний, поднялись на белую веранду и вошли в дом, оставив дверь приоткрытой.
– Позволь мне провести тебе экскурсию. – Таис резво запорхала по дому. Ио следовала за ней, держась на некотором расстоянии.
Первой комнатой была гостиная, оформленная в ярко-зеленых и мягких желтых тонах: легкий ветерок колыхал занавески в цветочек, на полке над камином стоял ящик с сигарами, которые Ио видела в кабинете Сен-Ива. Дальше шла кухня – лососево-розовая и уютная, словно из кукольного домика маленькой девочки. Ревани стоял в высоком холодильнике в углу комнаты, но вся кухня была наполнена запахом манной крупы и лимона – у Ио потекли слюнки. Ревани был в доме Ора редким угощением и появлялся на столе только на Зимнем пире или в годовщину свадьбы родителей.
Таис взяла Ио за руку и потащила вверх по лестнице, попутно рассказывая, как они переделали спальню и отремонтировали ванную. Чувства Ио невероятно обострились, когда ее ладонь оказалась в ладони Таис – как в детстве, до того как все изменилось.
Они осматривали комнату для гостей, когда Ио выпалила:
– Ты на меня сердишься?
Таис, говорившая что-то о том, что в этой части дома нужно починить крышу, умолкла на середине фразы. Она заглянула Ио в глаза и нахмурилась.
– Почему я должна сердиться?
Почему? Обычно Таис щедро метала в Ио свой гнев, словно королева, бросающая монеты из своей колесницы: «Вот, берите! И падайте на колени – разве я не великодушна?» А теперь она не может найти повода для гнева? Ио вспомнила Розу, выпускающую дым из окна ночлежки: «Что мы сделали с Таис?»
– Ты просила Аву не говорить мне, что вернулась, – сказала Ио.
Босые пальцы ног Таис выпрямились на ковре.
– Я думала, это ты сердишься на меня. Я была резка с тобой перед своим уходом. И сомневалась, что ты меня простишь.
Она что… извиняется? Ио никогда не слышала из уст Таис извинений, поэтому едва ли могла угадать их форму и тембр. Слова эхом отозвались в таинственных глубинах ее сердца, и из этого гула зародилась трепетная надежда. Они могут начать сначала, вернуться в то время, когда Ио, Таис и Ава были единой душой, разделенной на три тела, одним дыханием в трех грудных клетках.
Прощение Ио получилось таким же бесформенным, как и извинения Таис:
– Это было непростое время.
– А сейчас? – тон Таис был ожидающим, даже умоляющим.
«А сейчас?» – боги, сердце Ио мгновенно растаяло. Эти два слова показались ей оливковой ветвью, протянутой, чтобы она могла исправить ошибки прошлого и смело шагнуть в будущее.
– Теперь уже лучше, – ответила она, едва дыша.
Сестра сжала руку Ио и потащила ее вниз по лестнице. Ее голос был певучим, лицо сияло.
– Сварим кофе, а?
Кофе и ревани, комфорт и безопасность. Ио представила, как садится рядом с сестрой и просто рассказывает ей все: что наконец-то встретила свою нить судьбы, что он оказался милым и забавным и просил ее подождать его после работы. Что она противостояла Бьянке Росси. Что спорила с Авой. Что ужасной ценой сторговалась с Девятью. Таис всегда умела успокаивать ее. Возможно, теперь, когда она рядом, Ио наберется достаточно смелости, чтобы хорошенько обдумать загадочные строки: «Резчица, невидимый клинок, жница судеб…»
Они вошли в кухню, наполненную сладким ароматом сиропа. Ио хотела наслаждаться каждым моментом, проведенным рядом с этой новой, расслабленной, веселой версией своей сестры. Ей было поручено сварить кофе по-кукзски – снять напиток с огня, не дав ему закипеть, – пока Таис оформляла большое блюдо с фруктами – такими яркими и сочными, что Ио подумала: «Их, должно быть, привезли сюда прямо из Летающих садов Равнин Нереиды». Сестры вошли в прежний ритм: носили подносы на заднее крыльцо, расставляли фарфоровые кофейные чашки и маленькие хрустальные тарелки для сладостей на столике в патио. Ио была так очарована тем, как легко они вернулись к своим прошлым «я», что обратила внимание на стол только тогда, когда он был уже накрыт. На шестерых.
– Я думала, – осторожно сказала она, – что мы попьем кофе наедине.
– О, Ио, не стесняйся. Через пару минут у нас здесь собрание команды; и я очень хочу, чтобы ты познакомилась с Люком. Он тебе понравится, Ио! Он такой же милый, как наш папа, и такой же смешной, как мама, у него музыкальный вкус как у Авы, и острый, как бритва, ум – совсем как у тебя. А ты замечала его улыбку? Ты не устоишь перед его чарами, вот увидишь.
Лицо Таис просияло. По сердцу Ио разлилась холодная горечь, сжимая его все сильнее и сильнее. Всю свою жизнь ей приходилось чем-то жертвовать ради того, чтобы Таис чувствовала себя счастливой, – и вот появился Сен-Ив. Она встретила этого человека всего пару лет назад, но уже вся светится от радости.