– Ио, – начал Эдей.
– Я видела ее сегодня, – продолжила Ио, потому что чувствовала, что он попытается утешить ее и что у него, возможно, получится, а она этого не заслужила. – С Сен-Ивом. Она была спокойной, доброй и счастливой. И я все думала: а вдруг ей просто было нужно, чтобы кто-то за нее боролся? А я даже не попыталась.
– Ты не обязана была этого делать. Сколько тебе было? Шестнадцать? Ты долгие годы страдала и в итоге решила защитить себя. – После короткой паузы Эдей произнес: – Кое-кто мудрый сказал мне однажды, что мириться со злом – все равно что умирать медленной смертью.
Из горла Ио вырвался странный звук – то ли всхлип, то ли смешок. Он процитировал ее же слова. Она подняла взгляд в потолок. Боги, он прекрасен. Она знала, что, если войдет в Полотно, нить судьбы будет пульсировать так же ярко, как луна Пандия. Ио могла вытянуть руку и прикоснуться к ней, могла показать ему. «Это наша нить судьбы. Вот что я чувствую».
Но страх затмил все мысли Ио: она не могла представить другой реакции Эдея, кроме осуждения. Она не перерезала их нить, потом долго ее скрывала, а теперь, что хуже всего, укрепляла ее: она влюбилась в него. Рассказав все, она задушит его тем, что он так ненавидит: уготованной для него судьбой, выбором, сделанным за него кем-то другим.
«Скоро», – подумала она. Она скажет правду и потеряет его – но только после того, как закончится этот бардак.
– Ты правда считаешь, что это могла быть Бьянка? – спросил Эдей.
– Да, – ответила Ио, а потом мягко добавила: – Люди, которых мы любим, иногда бывают жестокими. Но наша любовь не оправдывает их. И не должна.
– Но что мы за люди, – прошептал Эдей, – если любим кого-то жестокого?
Ио часто задавала себе этот вопрос. Она открыла рот и опять закрыла. Попробовала еще раз.
– Мы те, кто умеет любить. Вот и всё. Любовь – это единственное, чем мы можем распоряжаться.
Это как раз один из тех уроков, которые нужно прожить, чтобы усвоить, не так ли?
– Ты попросила меня доверять тебе, – сказал Эдей, массируя ладони. – Я тебе доверяю. Тогда я забыл об этом. Прости.
Ио наполнило тепло. Ей хотелось встать перед ним на колени и упасть в его объятия.
Но вместо этого она просто протянула ему руку.
На его губах мелькнула улыбка. Его пальцы коснулись ее. Он поднялся на ноги.
Глава 28. Пришитые черные крылья
Началась буря. Мосты скрежетали, ставни бились о стены, навесы стонали от порывов ветра. Тем не менее Сиреневый переулок был как никогда оживлен и заливал всех прохожих своим жутким фиолетовым светом. По обеим сторонам улицы через большие витрины дворцы грез в прямом эфире рекламировали свои услуги: клиенты спали на покрытых шелком кроватях, а полунагие ониры исполняли вокруг них причудливые танцевальные номера. Танцы были спектаклем для привлечения клиентов, потому что на самом деле процедура проходила довольно скучно: чтобы погрузить человека в сон, рожденные онирами просто двигали пальцами над его головой.
Ио откашлялась и направилась к дворцу грез, который часто посещала Бьянка – узкое каменное строение венчала каллиграфическая вывеска: «МИСТЕР ГИПНОС». Пересекая висячий мост, она держалась за перила, вполголоса проклиная ветер. Вышибала в маске ворона с перьями придержал для Ио дверь на крышу. Внутри ее приветствовал другой мужчина, в темно-серой маске ящерицы. Он предложил ей бокал шампанского на подносе, от которого она отказалась, покачав головой. Пожав плечами, мужчина провел Ио в обитый бархатом коридор, ведущий к двойной лестнице, где на уровне глаз висела затейливая люстра. Они поднялись в большой холл, и на Ио уставились шесть пар глаз.
Шестеро рожденных онирами лежали на креслах, диванах и подушках. Когда интересовались степенью родства, они представлялись братьями и сестрами, но Ио знала, что это, скорее всего, не так. Во дворцах грез рожденные онирами часто притворялись братьями и сестрами, чтобы усилить иллюзию. На этих шестерых были маски летучих мышей различных оттенков серого, а также безупречные костюмы-двойки. К спинкам их пиджаков были пришиты черные крылья: согласно преданиям, их предки, боги снов Ониры, были крылатыми духами.
Во дворцах грез Ио всегда чувствовала себя соучастницей преступления. Некоторые инорожденные, вроде рожденных мойрами и керами, демонизировались широкой общественностью, а другие, такие как рожденные орами из Агоры или Девять, приравнивались ею к божествам. Но вокруг рожденных онирами и грациями было выстроено подобие культа: в средствах массовой информации их откровенно сексуализировали. Во многих дворцах грез рожденных онирами заставляли работать в ночных сорочках или халатах.
– Проходите, проходите, – пригласила ящерица. – Познакомьтесь с детьми Гипноса.
– Морфей, – представился рыжеволосый, с ногами забравшийся в кресло. – Я предпочитаю, чтобы ко мне обращались во множественном числе. Со мной вы погрузитесь в сны о прошлом или будущем.
Как и многие инорожденные, ониры использовали имена богов-предшественников, чтобы классифицировать свои способности. Ио никогда не слышала, чтобы так же поступали с именами богинь судьбы: Клото, Лахесис и Атропос. Силы рожденных мойрами было легко описать одним словом: прядильщица, замерщица и резчица.
– Фобетор, мужской род, – представился молодой человек рядом с ним. – Со мной вы погрузитесь в сны о страхах.
– Фантас, мужской род, – представился юноша, сидевший на диваше в позе лотоса. – Со мной вы погрузитесь в сны о фантазиях.
– И, конечно же, – сказала ящерица, – если вы предпочитаете компанию женщин…
Три рожденные онирами девушки приветственно помахали Ио рукой.
– Я бы предпочла Морфея, – сказала Ио и прошептала ящерице: – И комнату подальше.
Мужчина кивнул и сделал рыжему знак. Высокий рожденный ониром вяло поднялся по лестнице, и ящерица повела их к двери с номером три. Нет, так не пойдет.
– Можно мне этот? – спросила Ио, указывая на дверь с номером семь. – Это мое счастливое число.
Ящерица снова пожала плечами и открыла дверь в комнату номер семь.
– Когда вас разбудить, мисс?
– Через час, – ответила Ио.
– Так скоро?
– Мне нужно домой, – ответила она, придав голосу некоторую застенчивость, чтобы он подумал, будто дома ее ждет возлюбленный. Дверь беззвучно закрылась, и Ио внимательно осмотрела комнату. Просторная, с высоким потолком, в центре – двуспальная кровать, в изголовье стоит стул. Все сделано из сиреневого шелка: занавески, простыни, висящие у зеркала халаты.
– Не желаете ли отведать один из наших всемирно известных коктейлей?
Сонный отвар из дворца грез вырубил бы ее на следующие восемь-десять часов. Ио очень хотелось попробовать, но пришлось отказаться.
– Нет, – ответила она. – Твоей силы будет достаточно. Я просто хочу вздремнуть.
– Если хотите переодеться во что-то более удобное, у нас много вариантов, – сказал Морфей, подводя ее к вешалке с халатами, ночными рубашками и пижамами.
– Хм, – пробормотала Ио. – Предоставлю выбор тебе.
Морфей выбрал мягкую гладкую ночную рубашку на бретелях, розовато-лилового оттенка, с самым коротким подолом, который Ио когда-либо видела, и оставил ее вместе с сорочкой за занавеской. Пока Ио снимала свою приличную одежду, в душе она проклинала себя за то, что придумала этот план. Наверняка есть дюжина других, не таких смущающих способов сделать то, что она задумала.
Когда она вышла из-за занавески в туго затянутом вокруг талии халате, он спросил:
– Ну как?
– Нормально, – солгала Ио. Ткань выбранной ониром сорочки была самой нежной из всех, которые когда-либо прикасались к ее коже. Ковер на полу оказался настолько мягким, что пальцы ног Ио буквально утопали в нем, а кровать, стоило девушке только лечь в нее, показалась ей маленьким уголком рая. Теперь она понимала, почему люди впадают в зависимость от этого: здесь сон превращался из необходимости в удовольствие.
Морфей склонился над ней, массируя виски.
– Какие-то особые пожелания?
Боги, это потрясающе. С ее губ сорвалось нечто невнятное.
– Любовные истории, приключение, ослепительный успех? – предлагал он.
Убаюканная плавными круговыми движениями пальцев онира, Ио закрыла глаза.
– Выбирай ты, – снова прошептала она.
– Значит, любовная история, – сказал он.
Вдруг… Бац!
Глаза Ио распахнулись. Над ней стоял вовсе не Морфей. Ей в глаза, уперев руки в бока, смотрела Роза, на губах подруги играла ухмылка. Бедный Морфей лежал лицом вниз на ковре и тихо похрапывал под действием сил Розы.
– Я не помешала тебе, Ио, дорогая?
– Нет. – Ио резко выпрямилась.
– Вижу, ты неплохо тут устроилась, – усмехнулась Роза, показывая на ее ночную рубашку. – Пока я штурмовала стены и карабкалась по балконам в компании парня, у которого разговорные навыки как у камня.
Стоящий у балконной двери Эдей не глядя помахал Ио. Видимо, он не смотрел на нее намеренно: его щеки покрывал густой румянец. Ио взглянула на себя: халат распахнулся, во всей красе обнажив крошечную ночную рубашку. Она что, заставила Эдея… покраснеть? Эта мысль была волнующей, но Ио все-таки запахнула халат, завязала его потуже и на всякий случай надела брюки карго.
Роза изучала лежащего у ее ног Морфея.
– Его зовут Марино, – сказала она, поигрывая безжизненной рукой онира. – Встречалась с ним пару раз. Потрясающе целуется. Но всегда перебарщивает с парфюмом.
– Все прошло по плану? – спросила Ио.
– Так точно, босс, – отчитался Эдей.
Он уже вышел на балкон, и вскоре Ио и Роза присоединились к нему: вместе они перебрались через перила и перепрыгнули на балкон слева. Обе комнаты выходили на заднюю часть здания, так что заметить их тут могли только крысы.
Когда Ио рассказала Эдею о своем плане – попросить о помощи Розу и залезть в сны Бьянки, – он и глазом не моргнул. Наоборот, в подробностях описал ей, какой именно дворец грез любит посещать Бьянка, какую комнату и какого онира предпочитает и как лучше всего проникнуть в «Мистера Гипноса». Бьянка прибегала к силам рожденных онирами каждую ночь – это объясняло, почему губы королевы мафии оказывались окрашены в синий всякий раз, когда Ио встречалась с ней ранним утром.