– Ты сошла с ума? Ты вообще слышишь себя? Месть за фурий? Убийство Девяти? Превращать женщин в духов? Кто, по-твоему, я такая?
Вот оно – Ио увидела, как сестра открылась. Она специально целилась в самые уязвимые уголки души Таис: хотела ее обидеть, разозлить.
– По-моему, ты никто, – выплюнула Ио. – По-моему, ты попала в очередную секту, но на этот раз сестер Ора не оказалось рядом, чтобы открыть тебе глаза. Кто-то тебя направляет, кто-то настолько могущественный, что способен скрыться от Девяти. Кто-то, кто рассказал тебе о геноциде фурий и убедил в том, что отомстить за них – это правильно. Для чего? Создать новый орден духов?
– Ради бога, Ио! Какой геноцид? Какой новый орден? Это все лишь у тебя в голове!
Вены на шее сестры вздулись. Сердце Ио колотилось в груди с оглушительным ревом, но она не сдавалась. Она подобралась уже близко, очень близко. Ио чувствовала это.
– Они убедили тебя, что ты проводница божественного, – настаивала она. – Ты выбрала свою первую цель на собраниях Инициативы – женщину, имеющую доступ в Илы. Каким-то образом ты обрезала ее нити, а затем сплела эту сверхъестественную нить-кнут. И отправила ее вершить правосудие. Но со временем нить жизни духа износилась. Первая женщина умерла – ну и что? У тебя была цель. Ты выбрала другую жертву, превратила в кровожадного монстра и ее, и, когда она убивала, ты радовалась. Ты думала, что делаешь мир лучше. Она тоже умерла – но кого это волнует, правда? В Аланте еще полно женщин…
– Они не должны были умереть! – закричала Таис.
Ио затаила дыхание.
Грудь Таис быстро вздымалась и опускалась от ярости, глаза превратились в две грозные щелочки.
– В них текла кровь рожденных фуриями, но ее было недостаточно, чтобы дать им силу без вмешательства. Мне сказали, что трансформация их не убьет.
Духи происходили из рода фурий. Теперь ясно, почему Горацио Лонга послали убить их. Если Бунты лунного заката были коварным замыслом положить конец роду фурий, тогда предостережения Девяти о том, что эти женщины несут угрозу, независимо от того, насколько слабой может быть их родословная, имели почву.
Таис все еще говорила.
– Я сплела все их нити в одну – нить, которая должна была стать их кнутом, как мне и было велено. Но нить жизни не выдерживала напора – она начинала рваться. Когда умерла Эммелин, я плакала неделю…
– И все же продолжила это делать! – надавила Ио. – А Дрина? Райна? Бьянка?
– Они сказали мне, что я что-то упустила! Что в женщинах, которых я выбрала, недостаточно крови фурий, что я должна найти более сильных кандидаток! Отказать им невозможно. Я видела, что происходит с теми, кто пытается. И я верила в это дело – и до сих пор верю. Двенадцать лет назад Девять вместе с некоторыми из самых выдающихся инорожденных сговорились уничтожить весь род фурий. Чтобы свободно пользоваться своими силами, как они всегда и хотели. Но мы должны восстановить баланс. Восстановить справедливость. Мы должны. Если мы этого не сделаем, мир погибнет.
«Резчица, невидимый клинок, жница судеб», – зазвучало в голове Ио.
«Она разрезает нить – и наступает конец света».
– А как же я? – Голос Ио сорвался. – Ты хоть раз задумывалась о том, как поступаешь со мной?
– Я… – бормотала Таис. – Ио, я должна была. Я месяцами пыталась уговорить их покинуть этот жалкий Дом, но они так и не ушли. Я пыталась оградить тебя от всего этого. Уберечь тебя. Но это был единственный выход. И смотри – все получилось. Фурии отомщены. Порядок восстановлен. Теперь их род начнется заново – вот что мне обещали. – Грудь Таис сотряс всхлип, она обхватила себя руками. – В конце концов, это того стоило – хотя бы ради этого.
«Иногда в доброте есть жестокость, а в жестокости – доброта» – как однажды сказал ей Эдей.
Ветер распахнул темно-синий газовый тюль. Позади Таис, в темноте между занавесками, Ио увидела на Полотне свет – серебро на черном. Неподвижный, молчаливый, наблюдающий.
Внимающий исповеди Таис.
Ио нужно было узнать еще кое-что.
– На кого ты работаешь, Таис? Кто научил тебя, как превратить тех женщин в рожденных фуриями? Кто обещал тебе, что ты возродишь Орден Фурий? Кого ты так боишься? От кого ты хочешь меня защитить?
– Ты знаешь, – прорычала Таис с ядом в голосе. – Ты знаешь.
– Я хочу услышать это от тебя, – прошептала Ио.
Боги. Ио ждала, когда Таис произнесет это вслух. Боги живы.
Ио опустила ресницы и взглянула на рассыпанные по ладоням нити. Одна была ярче, теплее остальных. Та самая нить ее любви к справедливости и равенству, которая связывала Таис с этим делом, с одним из ее инвесторов и манипуляторов. С одним из богов. Ио осторожно накрутила ее на указательный палец.
Глаза Таис блестели от слез.
– Ты для этого привела меня сюда, на эту братскую могилу, – чтобы мучить меня? Отпусти мои нити, Ио. Нам нужно уходить…
– Мне кажется, – раздался голос из темноты, – мы услышали достаточно.
Лицо Таис исказил страх. Она обернулась, и из темного сада появились четыре фигуры. Бьянка Росси с ухмылкой на губах сжимающая кнут правосудия. Роза, хмуро стискивающая фотокамеру. Ава, вся в слезах, обеими руками закрывающая рот. И Люк Сен-Ив, с посеревшим от горя лицом нацеливающий пистолет прямо в сердце Таис. Оранжерею залила светом вспышка камеры, увековечив Таис посреди учиненной ею бойни.
Королева мафии одарила Ио безумной ухмылкой.
– Я подумала, что настоящий журналист захочет это увидеть. На случай, если у нашего нового мэра возникнет идея похоронить эту историю, – сказала Бьянка. – Так получилось, что твоя подруга освещала выборы в Плазе, и Ава взяла ее с собой.
Таков был план Ио. Сен-Ив никогда ни за что не покинул бы вечеринку в честь своей победы на выборах и не отправился в Дом Девяти – если бы только его не попросила об этом сестра его невесты. Ио велела Бьянке убедить Аву привести сюда Сен-Ива под предлогом чрезвычайной ситуации, связанной с Таис. Взять с собой Розу – умный ход со стороны королевы мафии.
Таис обвела собравшихся бешеным взглядом. Ее жених, ее сестра, ее последняя жертва и журналистка. Затем ее взгляд переместился на пучок нитей в руках Ио: они были надежно натянуты – чтобы она не заметила приближения тех, кто был на другом конце.
– Ты меня обманула, – выдавила Таис.
Ио кивнула. Ее разум боролся с противоречивыми эмоциями: она одновременно чувствовала себя и победительницей, и пораженной.
– Люк! – взмолилась Таис. – Позволь мне объяснить. Ты все поймешь, я обещаю. Все, что я когда-либо делала, – оберегала тебя. Разве не я сказала тебе о Бьянке? Разве не я предупредила тебя и защищала? Люк, пожалуйста, дай мне шанс…
– Хватит, – отрезал Сен-Ив. Его глаза были влажными, рука, в которой он сжимал пистолет, дрожала. – Я доверял тебе. Я любил тебя. То, что ты сделала, независимо от причин, идет вразрез со всем, во что я верю. Я прослежу, чтобы тебя справедливо осудили за твои преступления, но что бы мы ни делили, какие бы мечты не лелеяли вместе – все кончено.
– Кончено?.. – шепотом переспросила Таис.
Она повернула голову к Ио. Ее лицо прояснилось. Это произошло так внезапно, так неожиданно, что Ио показалось, будто ее ударили ногой в живот. Таис потянулась за мраморной пепельницей, лежавшей на столе, и с силой метнула ее в голову Ио.
Через одну из боковых дверей проскользнула худощавая фигура Эдея. Его рука обвилась вокруг талии Ио и потянула за собой – как раз вовремя. Пепельница ударилась о стекло позади нее, оставив в нем трещину. Плавным движением Эдей отвел Ио себе за спину и показал Таис кулак с кастетом.
– Ты цела? – прошептал он Ио через плечо.
– Да, – выдохнула она.
– Я воспользовался кастетным стуком, – сказал Эдей. – Банда на подходе.
– Что ж, – резко произнесла Таис. Она бешено осмотрела комнату, переводя взгляд с одного присутствующего на другого. – Если это та правда, которой ты так жаждала, сестра, то давай расскажем ее всю. Знаешь, как они нашли меня, Ио? Чем воспользовались, чтобы убедить меня в необходимости возродить Орден Фурий и свершить правосудие? Тобой. Они знали, что ты со мной сделала. Они поведали мне, что твоя маленькая подруга, рожденная ониром, каждую ночь навещала меня, внушая мечты о путешествии. Что ты потихоньку изнашивала мою нить дома, пока та наконец не оборвалась. Что ты манипулировала мной. Обрекла меня на месяцы холода, голода и ужаса. Ты обвиняешь меня в том, что я причиняю тебе боль, но можно ли сделать больнее, чем тем, как ты сама поступила со мной? Я поняла, что если моя собственная сестра оказалась способна на такое, то Орден точно должен быть восстановлен. Теперь справедливость восторжествовала.
– Ио… – прошептала Ава. – Скажи, что это неправда. Скажи, что ты этого не делала.
Ио закрыла глаза. Вина тащила ее во тьму. Она продолжала тянуться к поверхности, прерываясь на один-единственный вдох, – новый поток стыда увлекал ее на дно. Эта вина была неискупимой.
То, что Таис причинила ей боль первой, что она причиняла ей боль годами, оставляя на ее сердце крошечные раны, не имело значения. Два года Ио пыталась дать своему поступку логическое объяснение – оправдать, выкинуть из головы. Она сделала то, что должна была. Последние несколько дней, с Эдеем, с Розой, с женщинами-духами и мертвыми фуриями, научили Ио тому, что мир существует в градиентах, в бесконечных оттенках серого.
«Мы те, кто умеет любить, – сказала она Эдею, чтобы самой это услышать. – Любовь – это единственное, чем мы можем распоряжаться».
Ио не могла больше жить в своем стыде. Стыде за то, что причинила Таис боль. Стыде за то, что до сих пор любила ее. Она должна была отпустить.
Она разжала пальцы и выпустила из них нити Таис.
Глаза Ио все еще были закрыты. Она услышала, как Таис облегченно вздохнула.
– Одна душа на три тела – так было всегда, – тихо сказала Таис. Вот сейчас – она извинится. Она исправится. Она постарается. «