Его охватило глубокое отвращение. Это обличье, эта кожа отныне испорчена. Он сбросит шкуру Сарана Иктиса Марула. Возможно, с ней уйдет и часть воспоминаний.
Откуда ему было знать, что они пошлют ему навстречу именно Кайку? Столько народу вокруг, а выбрали ее? Их разлука длилась пять лет, но проклятое влечение осталось, оно не зависело от формы, которую Саран принимал. Между мужчиной и женщиной оно еще сильнее… Он уже пожалел, что когда-то спас ей жизнь. Цена оказалась слишком высока для человека, который превыше всего ставит собственную независимость.
Поначалу казалось, что удача ему благоволит. Зачем ей рассказывать, думал он. Он ничего ей не должен. Его привилегия — менять облик, когда захочется, и врать о своем прошлом в таком случае не есть предательство. А потом Кайку рассказала ему про Азару. И он принял решение. Лучше начать все сначала. Кайку никогда не узнает.
А потом наступил момент слияния. И тело предало Сарана, как когда-то предало Азару. Желание обладать ею, быть внутри нее просто секс не удовлетворил бы. Он хотел ее поглотить. Вернуть потерянную часть себя и слиться с самой ее сутью. Он снова потерял контроль над собой.
И на этот раз разрушил все. Он слишком хорошо знал Кайку; она упрямая и этой обиды не простит. Его обман прежде казался оправданным, но теперь, отраженный в глазах Кайку, выглядел чудовищно. Какой-то жалкий паразит, меняет форму, чтобы сбежать от самого себя, новой маской исправить старые ошибки… Существо без сердца, без души, пустое внутри, которое просто крадет чужие жизни.
Он пошел к Кайлин, и они обсудили новое задание. Сарану потребуется новая форма. И он был этому только рад.
Выносить себя прежнего стало невозможно — пришло время перемен.
Заэлис увидел Люцию, укрывшуюся вместе с ровесником под скалистым выступом. Стоял полдень, око Нуки жгло немилосердно, опаляя мир ослепительно яркими лучами. Люция и мальчик лежали в тени скалы, он — на спине, она — на животе. Люция читала какую-то книгу и рассеянно болтала ногами. Неподалеку суетились поразительно беспечные мелкие зверушки. Пара белок рыскала в поисках орехов, они быстро скакали с места на место, но не отходили далеко. Ворон использовал уступ как наблюдательный пост. Взволнованная черная лисичка сидела, обернув лапы пушистым хвостом, и время от времени поглядывала на расслабившихся под ее защитой подростков.
Заэлис остановился в нерешительности, глядя на ребят снизу вверх. Открывшаяся картина согрела сердце. Мгновения идиллического детства. Он никогда не видел таких поз и жестов у Люции. Она повернулась к мальчику и что-то сказала по поводу своей книги, а он звонко расхохотался, спугнув белок. Она в ответ улыбнулась беззаботной, искренней улыбкой. Заэлис сначала порадовался, а потом опечалился. В жизни Люции нечасто бывают такие моменты, и вот он пришел, чтобы все разрушить. Он едва не повернул назад, решив поговорить с ней позже, но напомнил себе, что на карту поставлено больше, чем его или ее чувства, и похромал вверх по склону.
Заэлис подошел ближе и узнал паренька. Флен. Отец его, один из немногих в Провале профессиональных солдат, работал на Либера Драмах. Заэлис встречал его раз или два. Люция проводила с ним больше времени, чем с другими знакомыми. Так говорили шпионы Заэлиса. Осторожность побудила его не спускать глаз с бывшей наследной императрицы.
Заэлису паренек уже не нравился. Он предупреждал Люцию, что нельзя афишировать свои способности, чтобы не обнаружить себя раньше времени. Никто не знал, что наследная императрица из рода Эринима жива. Никто не знал о ее странной близости к природе. Слишком велик риск. Но от Флена она своего дара не скрывала. Только от Флена. Что выделяло его среди ее друзей?
«Осторожно, Заэлис, — сказал он сам себе. — Ей уже четырнадцать. И она больше не маленькая девочка. Не имеет значения, как ты привык о ней думать».
Флен только сейчас заметил его. Животные — и, следовательно, Люция — сделали это гораздо раньше. Они не разбежались, как следовало бы ожидать, напротив, гордо охраняли свою территорию.
— Мастер Заэлис… — Мальчик встал и торопливо склонился в неуклюжем мужском поклоне — со сцепленными за спиной руками.
— Флен. — Заэлис легко кивнул. — Могу я поговорить с Люцией наедине?
Флен взглянул на Люцию, будто спрашивая ее согласия, и это почему-то раздосадовало Заэлиса. А она все еще читала книгу, будто бы ни одного из них тут и не было.
— Конечно, — ответил мальчик. Он вроде бы хотел попрощаться с Люцией, но потом передумал и неуверенно отошел, видимо, не решил до конца: остаться ему или уйти. Потом все-таки принял решение и помчался в город.
— Привет тебе, Заэлис, — сказала Люция, не отрываясь от книги. Они еще не виделись сегодня — она ушла, пока он еще спал. Потому приветствие оказалось уместным.
Он сел подле нее, вытянув вперед больную ногу. Заэлис мог в случае необходимости принимать и традиционную позу со скрещенными ногами, но от этого колено болело. Его взгляд скользнул по сморщенной, с ямочками, коже на шее у Люции: коротко постриженные волосы открывали ужасные шрамы от ожогов. Она прищурилась от яркого солнца и взглянула на него через плечо. Ждала.
Заэлис вздохнул. Разговоры с ней давались ему нелегко. Она все держала в себе.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.
— Нормально, — небрежно отозвалась девушка. — А ты?
— Люция, тебе и в самом деле пора использовать более официальный стиль общения. — Она говорила уже не как девочка, но еще не как женщина. Это обычно для подростков, которые стесняются говорить по-детски и начинают подражать взрослым. Наречие, на формирование которого повлияло огромное количество жителей Провала, не особенно подходило дочери императрицы.
— Я в состоянии излагать мысли более возвышенным способом, Заэлис, — сухо, тоном, напоминающим Кайлин, сказала Люция. — При необходимости, — закончила она в своей обычной манере.
Заэлис оставил эту тему. Не следовало вообще поднимать ее.
— Вижу, ты снова общаешься с дикими соседями по долине. — Он указал на черную лисицу. Лисица не сводила с него глаз.
— Они приходят ко мне в независимости от того, говорю я с ними или нет.
— Значит ли это, что ты полностью восстановилась после происшествия с речными духами? — Он рассеянно водил костяшками пальцев по короткой белой бороде.
— Я уже сказала тебе — да.
Заэлис смотрел на долину. Пока он формулировал следующую фразу, Люция опередила его:
— Хочешь, чтобы я попробовала снова, — безапелляционно сказала она.
Заэлис повернулся к ней. На лице — беспощадное утвердительное выражение. Это было неизбежно, она очень проницательна.
Люция поднялась, а потом села, скрестив ноги, и поправила платье на коленях. Заэлис подумал, какая же она высокая и стройная. И где та малышка, которую он нянчил, где та девочка, для которой он создал тайную армию?
— Это не принесет пользы. Духи, с которыми я могу общаться, уже забыли случившееся на реке.
— Я знаю. — На самом деле, Заэлис не был уверен, пока этого не сказала Люция. — Но что-то все-таки случилось, Люция. После того, что произошло с тобой, я послал несколько шпионов для расследования. В городах по реке только и разговоров, что об этом.
Люция подарила ему потусторонний взгляд голубых глаз. Ее молчание побуждало его продолжать.
— На Керрин погибла баржа, которая везла взрывчатку и порох. — Он неловко подвинулся. — Но там были… — Заэлис колебался: рассказывать ей это или нет. — На берег вынесло фрагменты тел… Людей с баржи. И других существ. Баржа везла не людей.
Люция до сих пор не проронила ни слова. Она знала, что он еще только подходит к самому главному.
— Кайлин считает, что все подходит к концу. Неурожаи, армии семейства Керестин, доклад Сарана, то, что ты почувствовала на реке, ткачи в Разломе… И я склонен ей верить. У нас мало времени.
Он намеренно не упомянул восстание в Зиле, хотя давно о нем знал. Он старался, чтобы ни один слух о делах Айс Маракса не достиг ушей Люции.
Заэлис положил руку на колено приемной дочери.
— Должен признать, что у нас нет четкого представления о том, с чем нам предстоит столкнуться. А бездействие нас убьет.
Необходимо выяснить, что происходит. Выяснить, с чем мы имеем дело. Где корень всего.
Сердце Люции упало — она поняла, что будет дальше.
— Люция, необходимо, чтобы ты нам это рассказала. Чтобы ты отправилась в Альскаин Map и поговорила с одним из великих духов. Нужно выяснить про колдовские камни. — Он выглядел так, будто терпел сильную боль. — Ты сделаешь это?
«Ты здесь не заложница». Сказанные в первый день Эстивальной недели слова Кайку всплыли в ее сознании. Но они казались пустыми и хрупкими под тяжестью необходимости. В глубине души Люция знала, что еще не способна соединиться с разумом такого духа, как обитатель Альскаин Map, и попытка подвергнет ее смертельной опасности. Но как она могла отказать Заэлису, которому обязана жизнью? Да он и не попросил бы без крайней нужды.
— Сделаю, — ответила она. И день будто немного потемнел.
Глава 16
Миновала Эстивальная неделя, но у Мисани в этом году не было праздника. Уже семь дней она скакала через Сарамир — суровое испытание для того, кто не привык к долгим путешествиям в седле. Несмотря на ссадины от седла, жуткую усталость и постоянное волнение, она ни разу не пожаловалась, не позволила своим страданиям проступить сквозь привычную маску. Ее окружали люди, которым она не доверяла; она ехала на юг, соблюдая секретность и не зная, что ждет в конце; собственный отец хотел убить ее… Но она оставалась спокойной и рассудительной. Как всегда.
Они выехали из Ханзина вскоре после покушения на Мисани. Отъезд приурочили к осенним празднованиям, чтобы получить преимущество неожиданности и незамеченными ускользнуть от врагов. Чиен настоял на том, чтобы лично сопровождать ее и тем самым искупить вину за недосмотр, из-за которого наемным убийцам удалось подобраться к гостье. Мисани другого и не ожидала. Какие бы планы относительно нее ни строил этот торговец, он наверняка желал лично проследить за тем, как они воплощаются.