Впрочем, все тексты меркли по сравнению с колонкой главного редактора — напыщенной проповедью о том, что война вскоре завершится победой, но для этого надо собрать все силы воедино. В рядах сирианцев не место раздору! Граждане должны сплотиться под властью единого лидера! Любой, кто думает иначе (скептик ли, уклонист от военной службы, тунеядец или лентяй), все равно что предатель родины, практически вражеский шпион. С такими надо разобраться раз и навсегда: истребить эту шваль без всякой жалости!
Намек был очевиден, хотя Дирак Анджестун Гезепт не упоминалась в статье ни словом. Учитывая, что все подобные тексты писались под диктовку свыше, кому-то там наверху, в командовании Джеймика, ДАГ стояла поперек горла. «Оса» жалила весьма больно.
Должно быть, тикающие посылочки дошли адресатам, но подарки им не понравились…
С наступлением ночи Моури осторожно двинулся к своему прежнему жилью. Страшила его встреча не только с полицией и Кайтемпи, но и с арендодателем — тот наверняка задумался бы, почему жилец вдруг столь радикально сменил внешность и зачем такому респектабельному на вид мужчине жить в трущобах? Хозяин дома, конечно, умел держать язык за зубами, но на допросе у Кайтемпи запоет как миленький, чтобы спасти шкуру. Доверять ему нельзя.
Как, впрочем, и никому другому.
По счастью, обошлось. Моури незамеченным проскользнул в комнату. Все лежало на своих местах, значит, помещение не обыскивали. Со вздохом облегчения он разлегся на кровати и вытянул гудящие ноги.
Итак, уходить и приходить теперь можно только с наступлением темноты. Надо бы подыскать новое убежище, поприличнее, чтобы соответствовало нынешней роли. Жаль только тратить на это время, его и так не хватает.
На следующий день Моури не раз пожалел о взорванном в Радине чемодане — пришлось все утро проторчать в городской библиотеке, восстанавливая список адресов.
Еще два дня ушли на подготовку писем. На сей раз бумагу он использовал обычную.
Наконец послания разлетелись по адресатам.
САГРАМАТОЛОУ — ЧЕТВЕРТЫЙ, НО НЕ ПОСЛЕДНИЙ.
СКОРО ВАШ ЧЕРЕД.
ДИРАК АНДЖЕСТУН ГЕЗЕПТ.
Так Моури одним выстрелом убил сразу двух зайцев: отомстил за гибель того старика (и это доставило ему немалое удовольствие), а заодно лишний раз позлил Кайтемпи.
Кроме того, он обзавелся новой машиной с «чистыми» номерами и снова подтвердил серьезность намерений ДАГ.
Чтобы закрепить результат, вместе с письмами Моури отправил еще шесть пакетов, внешне очень похожих на предыдущие. По крайней мере, тикали они точно так же — но на этом сходство заканчивалось. Спустя заложенное время (от шести до двенадцати часов после отправки) или при попытке распаковать посылку они рванут так, что размажут по стенкам все живое в радиусе десяти метров.
На четвертый день после возвращения Моури выскользнул из комнаты, забрал машину и наведался к отметке «33 дена». По дороге ему попалось несколько патрульных машин, но никто не обратил на него внимания. Разворошив землю под указателем, Моури нашел свой пакет, где теперь лежала крохотная записка: «Асако 19–1713».
Сработало!
Он бросился на поиски ближайшего телефона-автомата, отключил камеру и набрал номер. В трубке прозвучал незнакомый, явно измененный голос. Экран остался темным — его собеседник тоже соблюдал осторожность.
— Девятнадцать — тысяча семьсот тринадцать слушает.
— Я хочу поговорить с Гурдом или Скривой, — попросил Моури.
— Сейчас, — отозвался голос.
— Не вздумай тянуть, — предупредил Моури. — А то я бросаю трубку.
В ответ что-то буркнули. Моури ждал, поглядывая на дорогу. Он был готов разнести телефон вдребезги по первому же велению интуиции. В школе разведчиков все время напоминали, как важно прислушиваться к своим ощущениям. Должно быть, инстинкты и впрямь его выручают, раз он до сих пор жив и здоров.
Моури уже собрался дать деру, как вдруг в трубке зазвучал хриплый голос Скривы:
— Кто там еще?
— Твой кормилец.
— А, ты… Что-то давненько от тебя не было вестей.
— От тебя тоже. Что такое — хвост поджал?
— Не телефонный разговор, — предупредил Скрива. — Надо встретиться. Ты где?
Где, значит?.. Вдруг Скриву поймали, подержали немного в пыточной, чтобы проникся, и выпустили под присмотром? Такое вполне в духе Кайтемпи. Да Скрива первый вызвался бы с ними сотрудничать…
С другой стороны, ему нет нужды интересоваться, где сейчас Моури — звонок и так отследят. Более того, им выгоднее тянуть время, а Скрива явно спешил завершить разговор. Пожалуй, все чисто.
— Язык проглотил? — недовольно рявкнули в трубку. Скрива явно нервничал, и это развеяло последние сомнения.
Моури ответил:
— Я думаю. Давай встретимся там, где ты оставил мне свой номер телефона.
— Ладно, пойдет.
— Только ты и Гурд, — предупредил Моури. — Чтоб больше никого.
— Что, сам теперь хвост поджал? — хмыкнул Скрива. — Еду.
Моури вернулся к указателю, остановил машину на обочине и стал ждать. Двадцать минут спустя подъехал Скрива. Он вышел из динокара, сделал было пару шагов к Моури, но вдруг замер и, сунув руку в карман, принялся нервно озираться. Дорога, впрочем, была пуста.
— Что это на тебя нашло, приятель? — усмехнулся Моури. — Совесть замучила?
Подойдя ближе, Скрива изумленно вылупил глаза.
— Так это ты?! Ты что с собой сделал?
Не дожидаясь ответа, он сел на пассажирское сиденье к Муори.
— Тебя и не узнать.
— Тебе тоже не помешало бы заняться своей внешностью. Так проще бегать от полиции.
— Пожалуй, — согласился тот. Помолчал немного и вдруг выдал: — Гурда взяли.
Моури напрягся.
— Когда?
— Этот идиот спускался с крыши и попал прямиком к ним в лапы. Начал драться, еще и за пистолетом полез…
— Сказал бы, что электрик. Может, отпустили бы.
— Да ему вообще рта нельзя раскрывать! Вечно несет всякую хрень, а мне потом его выручать…
— А ты как сбежал-то?
— Я был с другой стороны дома. Меня не заметили. Все случилось так быстро, что я и вмешаться не успел.
— Что с ним сделали?
— Что-что!.. Шарахнули по башке и бросили в фургон. С тех пор о нем ни слуху ни духу.
— Да, неприятно, — посочувствовал Моури. — А что случилось в баре «Сузун»?
— Точно не знаю. Нас с Гурдом там не было — один парень предупредил, чтоб не совались. Говорят, однажды туда вломилось человек двадцать Кайтемпи, повязали всех, кто там был, и устроили засаду. Похоже, кто-то сболтнул лишнего.
— Не Архава?
— Вряд ли, — фыркнул Скрива. — Гурд открутил ему голову прежде, чем тот успел растрепаться.
— Может, после? — предположил Моури. — Кайтемпи, говорят, и мертвым языки развязывают…
— Это как? — недоуменно вылупил глаза Скрива.
— Ладно, забудь. Тот сверток под мостом откопал?
— Ага.
— Еще хочешь — или тебе на старость уже хватит?
Скрива наградил его задумчивым взглядом.
— Сколько ж у тебя денег, приятель?
— Хватает.
— А если поконкретнее?
— Не твое дело, — парировал Моури. — Так что ты решил?
— Денег много не бывает.
— Это само собой.
— Я люблю деньги, — по-прежнему туманно размышлял Скрива.
— А кто не любит?
— Гурд вот тоже любил денежки… — Скрива замолчал ненадолго, затем добавил: — Все их любят, кроме дураков и покойников.
— Хватит уже ходить вокруг да около! — оборвал его Моури. — Говори прямо, а то мы и до ночи не управимся.
— Знаю я одного парня, которому тоже не помешало бы чуток налички.
— Какого еще парня?
— Он тюремщик, — многозначительно пояснил Скрива.
Моури развернулся к нему всем телом.
— Выкладывай уже. Что он готов сделать и во сколько это обойдется?
— По его словам, Гурда держат вместе с парой наших старых приятелей. Их пока что не пустили на фарш, но это только вопрос времени. Обычно парням дают пару дней — обдумать все, представить, проникнуться… Тогда их проще сломать.
— Обычный прием, — согласился Моури. — Довести до нужной кондиции, а потом раз — и ты готов.
— Да уж, гребаные соко… — Скрива сплюнул в окно. — В общем, когда настает твоя очередь, люди Кайтемпи приезжают в тюрьму, предъявляют официальную бумагу и забирают к себе в штаб для допроса. Некоторых потом даже возвращают… правда, не всегда целыми. Но большинство увозят с концами, присылают только документы из суда со смертным приговором. Задним числом — так, для отчетности…
— Дальше.
— В общем, этот мой приятель, тюремщик, готов сообщить, в какой камере сидит Гурд. Расскажет, в какое время обычно приезжают агенты, что говорят и как себя ведут. И даже раздобудет официальный бланк ордера на выдачу заключенного. — Скрива выдержал небольшую паузу. — За это он просит сто тысяч.
Моури тихонько присвистнул.
— Хочешь рискнуть и вытащить братца?
— Ага.
— Не думал, что ты к нему так привязан.
— Как по мне, пусть хоть заживо сгниет, — буркнул Скрива. — Сам виноват, тупой слишком.
— Ну и хрен с ним. А мы сэкономим сто тысяч.
— Ага, — согласился Скрива. — Вот только…
— Что только?
— Этот придурок мне бы пригодился, а еще те двое, что сидят вместе с ним. Да и тебе их помощь была бы кстати, если хочешь и дальше сотрудничать. Кроме того, Гурд много знает, а расколют его в два счета. Так у тебя есть сто тысяч?
— Это слишком большая сумма, чтобы взять и выбросить ее на ветер, — прямо сказал Моури. — Я не вижу в деле своей выгоды. Да и где доказательства, что Гурд и впрямь за решеткой?
— Ты что, не веришь мне?! — Скрива потемнел от гнева.
— Нужны доказательства, — упрямо повторил Моури.
— Может, тебе устроить персональную экскурсию по тюрьме, организовать очную ставку с Гурдом?!
— Не кипятись понапрасну. Ты, наверное, забыл, что это про тебя Гурд запоет соловьем, а обо мне он ничего не знает. Пусть орет хоть до посинения — сказать-то ему нечего.
— То есть денег ты не дашь?!