— Начну раздувать его, чтобы горело посильнее, — ответил Мэтт, не скрывая своего раздражения. Он вернулся за прилавок с видом человека, не желавшего тратить время на всяких недоумков.
— Он его потушит, — сообщила брюнетка. — Что еще ему останется делать?
— А если он сам не справится?
— Позовет на помощь остальных.
— И они откликнутся?
— Разумеется, — заверила она Харрисона, глядя на него с сожалением. — Кто же откажется от возможности наложить на другого твердые обязательства?
— Да, наверное. — Харрисон почувствовал, что безнадежно увяз в загадках, но все же решил предпринять еще попытку: — А если пожар будет сильный и пламя начнет так быстро распространяться, что побороть его не удастся?
— В таком случае Сет вызовет пожарную бригаду.
Ощущение полного провала сменил триумф.
— А, у вас все-таки есть пожарная бригада! Вот что я имел в виду под официальными лицами. Вот ради чего я сюда приехал. Скорее скажи мне, где я могу найти пожарную часть?
— В конце Двенадцатой улицы. Ты ее не пропустишь.
— Спасибо. — Харрисон вскочил из-за стола. — Может, еще свидимся. — Он быстро вышел, взял велосипед и помчался по мостовой.
Пожарная часть располагалась в большом здании, там было четыре телескопические лестницы, водонапорная башня и два пожарных многоступенчатых насоса. Вся техника была моторизованной, на уже ставших привычными взгляду резиновых шарах. Войдя внутрь, Харрисон столкнулся нос к носу с маленьким человечком в невероятно широких штанах.
— Ищете кого-то? — спросил человечек.
— Начальника пожарной части, — ответил Харрисон.
— Кто это?
Теперь Харрисон был готов к подобному повороту событий, поэтому ответил так, словно перед ним находился ребенок:
— Видите ли, мистер, здесь ведь у вас пожарная станция. И кто-то должен ею руководить. Кто-то организует все дела, заполняет документы, решает, кого повысить, а кому сделать выговор за лень, присваивает себе все заслуги, сваливает на других всю вину и, в общем, всем тут заправляет. Это такой очень важный парень, и все об этом знают. — Он ткнул в человечка указательным пальцем в грудь. — И вот с этим парнем мне очень нужно побеседовать.
— Все люди одинаково важны. Да разве может быть иначе? Это же безумие какое-то.
— Вы можете считать что угодно, но я сказал…
Пронзительный звон колокола не дал ему договорить. Словно по волшебству откуда ни возьмись появилось двадцать человек. Погрузили на машину лестницу и пожарный насос и с шумом выехали на улицу.
Приплюснутые, похожие на тазы, каски были единственной одинаковой деталью их экипировки. В остальном же их одежда представляла собой настоящий разгул портновского произвола. Человечек в широких штанах одним мощным прыжком взлетел на машину и оказался рядом с насосом между толстым пожарником, на котором был пояс, раскрашенный во все цвета радуги, и худым — в килте канареечной расцветки. Запоздавший пожарный в сережках в форме маленьких колокольчиков отчаянно преследовал пожарную машину. Он цеплялся за заднюю платформу, но так и не смог забраться и с безутешным видом проводил скрывающуюся из вида машину, а затем побрел обратно, помахивая каской.
— Вот досада! — сказал он глядевшему на него Харрисону. — Это ведь самый удачный вызов за весь год. Горит большой пивной завод. Чем быстрее они туда доберутся, тем больше обов им будут должны. — Он задумчиво облизнул губы и сел на свернутый в катушку брезентовый пожарный рукав. — Ну и что, зато, может, здоровье крепче будет.
— Объясните мне, — поинтересовался Харрисон, — как вы зарабатываете себе на жизнь?
— Что за дурацкий вопрос? Вы же сами видите. Я состою в пожарной бригаде.
— Знаю. Но я хотел узнать, кто вам платит?
— Платит мне?
— Дает деньги за все это.
— Странные вещи вы говорите. Что такое деньги?
Харрисон помассировал голову, чтобы улучшить приток крови к мозгу. Что такое деньги? Ну и ну! Он решил испробовать другую тактику.
— Представьте, что вашей жене нужно новое пальто. Как она сможет его получить?
— Ну как, пойдет в магазин, у которого есть обы перед пожарниками. За один или два оба ей дадут пальто.
— А если не найдется магазинов одежды, где был пожар?
— Что-то вы тормозите, братишка. Откуда вы вообще взялись? — Колокольчики в его ушах покачивались, пока пожарный изучал Харрисона, затем он продолжил: — Почти у всех магазинов есть обы перед пожарными. Если их владельцы достаточно дальновидны, то каждый месяц резервируют много обов для страховки. Они стараются все предусмотреть, понимаете? Так что они сами накладывают на себя обы перед нами, и, когда мы приезжаем на выручку, мы эти обы с них снимаем, а потом можем наложить еще несколько новых. Это позволяет нам не переусердствовать и не зарваться. И так вроде бы сокращается задолженность магазинов. Вполне разумный подход, правда?
— Возможно, но…
— Теперь я понял, — перебил его пожарный и прищурился. — Вы с того корабля. Вы — антиганд!
— Я — землянин, — ответил Харрисон с чувством собственного достоинства. — Более того, изначально все жители этой планеты тоже были землянами.
— Вы пытаетесь учить меня истории? — Он резко рассмеялся. — Ошибаетесь. Пять процентов прилетели с Марса.
— Марсиане также были потомками переселенцев с Земли, — парировал Харрисон.
— Что с того? Это было черт знает сколько лет назад. Все уже изменилось, если вы еще не в курсе. На этой планете больше нет ни землян, ни марсиан. Не считая ваших ребят, которые явились сюда без приглашения. Мы здесь все ганды. А вы, любопытные ротозеи, антиганды.
— Никакие мы не «анти»-чего-то там! Откуда у вас вообще возникла эта идея?
— Невуд! — сказал пожарник и неожиданно отказался от дальнейшего участия в дискуссии. Он отбросил каску в сторону и плюнул на пол.
— Хм?
— Вы слышали, что я сказал? Катитесь отсюда на своем самокате.
Харрисон сдался и поступил так, как ему посоветовали. Мрачнее грозовой тучи, он поехал обратно к кораблю.
Его Превосходительство смерил Харрисона властным взглядом:
— Наконец-то вы вернулись, мистер. Сколько человек придет и в какое время?
— Ни одного, сэр, — ответил Харрисон, ощущая себя полным ничтожеством.
— Ни одного? — Посол с величественным видом приподнял брови. — Хотите сказать, они отказались от моего приглашения?
— Нет, сэр.
Посол выждал немного, а затем сказал:
— Так объяснитесь, мистер. Не стойте здесь вытаращив глаза, как будто эта ваша штуковина с педалями только что произвела на свет пару роликовых коньков. Вы сказали, что они не отказались от моего приглашения и все равно никто не придет. Как мне это понимать?
— Я никого не пригласил.
— Так вы никого не пригласили? — Повернувшись, посол сообщил Грейдеру, Шелтону и остальным: — Он никого не пригласил! — После чего снова сосредоточил свое внимание на Харрисоне: — Полагаю, вы просто забыли об этом? Вы были настолько опьянены свободой и собственной властью над машиной, что просто гоняли по городу со скоростью не меньше восемнадцати миль в час, приводили горожан в ужас, наплевав на правила дорожного движения, подвергали жизни людей опасности, даже не утруждая себя позвонить в звонок или…
— У меня нет звонка, сэр, — возразил Харрисон, внутренне протестуя против этого перечня гнусных преступлений. — У меня есть свисток, который приводится в действие вращением заднего колеса.
— Вот как! — сказал посол тоном человека, потерявшего всякую надежду. Он сел и несколько раз шлепнул себя по лбу. — Кому-то дадут трубку, чтобы пускать мыльные пузыри. — Жестом актера-трагика он указал на Харрисона. — А ему дали свисток.
— Я сам его изобрел, сэр, — проинформировал его Харрисон.
— Кто бы сомневался. Ничего другого я от вас и не ожидал. — Посол снова взял себя в руки. — Послушайте, мистер, скажите мне, и пусть это останется строго между нами. — Он наклонился и задал вопрос шепотом, который семикратным эхом отозвался по всей комнате. — Почему вы никого не пригласили?
— Сэр, я никого не смог найти. Я, со своей стороны, сделал все возможное, но они, похоже, просто не поняли меня. Или притворились, что не поняли.
— Хмф! — фыркнул Его Превосходительство и посмотрел в ближайший иллюминатор, а затем — на свои часы. — Уже смеркается. Скоро стемнеет. Слишком поздно что-либо предпринимать. — Он раздраженно закряхтел. — Еще один день прошел впустую. Мы провели здесь два дня, но так и не сдвинулись с мертвой точки. — Его глаза были полны ехидства, когда он остановил свой взгляд на Харрисоне. — Ну хорошо, мистер, все равно нам нужно как-то убить время, так что давайте выслушаем вашу историю целиком. Расскажите нам подробнее, что произошло. Возможно, в таком случае нам удастся отыскать хоть какой-то смысл в происходящем.
Харрисон все рассказал ему и закончил словами:
— Мне кажется, сэр, я мог бы недели напролет спорить с этими людьми, чей разум направлен на восток и запад, в то время как мой — на север и юг. С ними можно говорить до Судного дня, и это будет приятная, даже дружественная беседа, но при этом вы все равно не поймете смысл сказанного другой стороной.
— Похоже, что вы правы, — сухо заметил посол. Он обратился к капитану Грейдеру: — За свою службу вы посетили множество новых миров. Что вы думаете обо всей этой чепухе?
— Проблема заключается в терминологии, — сказал Грейдер, который в свое время уже был вынужден изучать подобный вопрос. — Такое встречается почти во всех мирах, которые долгое время существовали изолированно, хотя обычно эти различия не были настолько вескими, чтобы вызывать серьезные затруднения. — Он сделал паузу и задумался. — Первый человек, которого мы встретили на Басилевсе, ласково обратился к нам на идеальном, как ему казалось, английском: «А теперь живо радуйся, что ты без обуви!»
— Правда? И что это означало?
— Заходите, надевайте тапочки и будьте счастливы. Иными словами, добро пожаловать! Это несложно было понять, Ваше Превосходительство, особенно если вы готовы к подобным вещам. — Грейдер бросил задумчивый взгляд на Харрисона и продолжил: — Но здесь, судя по всему, эта проблема приняла невиданные прежде масштабы. Они по-прежнему говорят складно, на первый взгляд их речь мало отличается от нашей, и это не позволяет нам сразу заметить серьезные перемены: как изменились значения слов, как отдельные слова утратили прежние смыслы и вместо них обрели новые, как трансформируется образ мысли, и, разумеется, язык неизбежно подвергается влиянию местного сленга.