Рудольф Штейнер еще в 1900 году предупредил общественность, что архив Ницше находится в руках недобросовестной фанатички. Эрих Подах и братья Эрнст и Август Хорнэферы в начале века намекали на фальсификацию, связанную с изданием трудов Ницше, а К. А. Бернулли в книге «Франц Овербек и Фридрих Ницше», вызвавшей со стороны Э. Фёрстер-Ницще судебный иск, поместил ряд разоблачительных писем Ницше, в которых «любимая сестра» фигурирует как «чудовище» и «мстительная антисемитская дура».
Разразился грандиозный скандал, завершившийся судебным разбирательством юридических прав Элизабет Фёрстер-Ницше на архив брата в связи с многочисленными фальсификациями. Суд принял сторону единственной наследницы, которая осталась владелицей архива вплоть до своей смерти. Второй том книги Бернулли обезобразили многочисленные купюры наиболее разоблачительных высказываний Ницше о сестре. Махинациям Элизабет Фёрстер-Ницше был дан зеленый свет.
В 1935 году О. Шпенглер демонстративно разорвал свои связи с «Архивом Ницше» и его распорядительницей в знак протеста против ее участия в нацистских фальсификациях наследия брата.
В 1956-м профессор Карл Шлехта в результате кропотливой работы над текстами Ф. Ницше разоблачил фальшивки Э. Фёрстер-Ницше и восстановил в первоначальном хронологическом порядке подготовительные авторские материалы к незавершенной книге под заглавием «Из наследия 80-х годов». Однако зло всегда активнее добра. Деформированный сестрой духовный облик Фридриха Ницше до сих пор окончательно не очищен от скверны…
Любовь
Вы — раздумий тех причина, Я открыть их нынче рад: Девки — краше, Но мужчина Интересней во сто крат.
По свидетельству Даниэля Алеви, «первая любовь» пришла к Фридриху еще в годы учения в Пфорта. На званом ужине у одного из профессоров он встретился с юной особой, пригласил ее на свидание и вскоре понял, что влюблен в эфирное создание. Вполне в духе дантевских Паоло и Франчески, чьи «над книгой взоры встретились не раз», он мечтал о совместном чтении и музицировании, ощущая томительную прелесть такого времяпрепровождения. Однако девушка недолго пробыла в Пфорта, и с ее отъездом он вынужден был заместить ее тающий образ «Пиром» Платона и трагедиями Эсхила.
Недавно в нашей печати появилась книга о великих русских женщинах, ставших музами европейских гениев: Лу Андреас-Саломе, Марина Цветаева, Анна Ахматова, Е. Д. Дьякова (Гала Дали), Эльза Триоле, Дина Верни, Лидия Делекторская, Елена Зонина, Мария Курашева, Мура Будберг… Ницше тоже питался из этого источника, имел ангела-хранителя в лице Мальвиды фон Мейзенбуг, до встречи с Лу знал другие «русские» привязанности.
Д. Алеви:
Часто во время антрактов и по вечерам (во время байрёйтских торжеств 1876 г.) Ницше любил оставаться наедине с г-жой О., очень милой и интересной женщиной, полурусской, полупарижанкой; ему нравилась женская манера тонкого и не всегда логически последовательного разговора, и своей собеседнице он прощал даже то, что она была вагнеристка.
В начале 1887 года, живя в Ницце, он близко сошелся с некой госпожой В. П. (полное имя мне не известно, не сохранилась и переписка с этой женщиной). Вместе они ездили в Сан-Ремо и Монте-Карло. Была ли эта встреча единственной во время пребывания Ницше в пансионах Лазурного берега или Энгадина, где сама атмосфера курортных мест благоприятствовала такого рода романам? Биографы Ницше склонны считать встречу Ницше с В. П. скорее исключением, чем правилом его жизни на побережье Средиземного моря и горных курортах Швейцарии.
Ницше постоянно испытывал дефицит человеческой теплоты, ему нравились романтические встречи с женщинами, но вместе с тем он сознавал, что в его положении бедного, больного, вечно бегущего (убегающего) человека семья и любовь — запретны: «Где я найду себе жену? А если найду, имею ли право предложить ей разделить со мною жизнь?».
Ф. Ницше — сестре; 25 января 1888 г.:
Я должен рассказать тебе об одном маленьком происшествии: вчера, во время моей обычной прогулки, я услышал неподалеку голос, искренний, веселый смех… потом увидел прелестную юную девушку с карими глазами, нежную, как молодая козочка. Мое старое сердце одинокого философа забилось сильнее, я подумал о твоих матримониальных советах и в продолжение всей прогулки не мог отогнать от себя образ этой молодой милой девушки. Конечно, это чистое благодеяние иметь около себя такое грациозное существо, но для нее было ли бы это благодеянием? Разве я со своими идеями не сделал бы эту девушку несчастной? И разве не разрывалось бы мое сердце (я полагаю, что я любил бы ее), видя страдания этого милого творения? Нет, я не женюсь!
В одном из писем, адресованных своей доверительнице и старшему другу Мальвиде фон Мейзенбуг, тридцатилетний Ницше по секрету признается, что его первейшее желание иметь хорошую жену: «Тогда я получу от жизни все, что желал бы от нее».
Ницше не просто был тайно влюблен в Козиму Вагнер, но позже внушал себе мысль, что она тоже была к нему неравнодушна. Козима Лист в свое время ушла от первого мужа, не устрашившись общественного злословья, согласившись выйти замуж за Вагнера в тяжелую годину его жизни. Благодаря Козиме Вагнер стал тем, кем стал. Не будь ее, смог ли бы этот горячий и нетерпеливый человек обуздать свои титанические порывы, реализовать грандиозные замыслы? А что стало бы с ним, Ницше, будь Козима — его?
Ницше хотелось уверовать в эти иллюзии, и он действительно начинает в них верить. Без сомнения, между ними существует любовь, и Козима спасла бы его так же, как спасла Вагнера, если бы, благодаря счастливому случаю, узнала его несколькими годами раньше. Но все настроено против Ницше, и здесь Вагнер ограбил его. Он забрал у него все: славу, любовь, друзей.
Есть все основания полагать, что сюжет одного из последних творений Ницше — мифа Ариадны, Тезея и Вакха — прямым образом относится к треугольнику Козима — Вагнер — Ницше. Тезей (Вагнер) заблудился, Ариадна (Козима) спасла его, выведя из лабиринта. Но Тезей неблагодарен, он отвернулся от своей спасительницы, и Ариадна умерла бы от отчаяния, не явись Вакх-Дионис (Ницше), который возлюбил ее. Уже после туринской катастрофы несчастный поэт писал Козиме: «Ариадна, я люблю тебя…»
С Лу Саломе Ницше познакомила Мальвида фон Мейзенбуг, посетительницей салона которой с недавних пор стала русская девушка. Лу привлекла хозяйку недюжинным умом и интеллектуальной восприимчивостью. В сопровождении матери Лу набиралась знаний в Европе, и г-жа Мейзенбуг приняла самое горячее участие в ее судьбе. Именно она познакомила Лу с книгами Ницше и старалась привлечь ее внимание к человеку, который давно просил подобрать ему жену. Это очень суровый философ, — говорила Мальвида Лу, — но у него нежная, преданная душа. Для всех, кто его знает, мысль о его одиночестве вызывает острую тоску. Лу увлеклась книгами Ницше и однажды заявила, что готова встретиться и познакомиться с ним.
В салон Мальвиды фон Мейзенбуг Лу Саломе привел друг Ницше Пауль Рэ. Он был влюблен в девушку и даже сделал ей предложение. Но Лу успела привыкнуть к вниманию мужчин, и на ее счету уже были отказы претендентам на руку и сердце. Не будучи феминисткой, Лу очень дорожила свободой и независимостью, во всяком случае в ее планы никак не входило связывать свою судьбу с таким человеком, как Рэ. Безразличная к общественному мнению, может быть, даже стремящаяся к эпатажу, она обращала мало внимания на светские пересуды и вела себя так, как считала необходимым. Возможно, ей даже хотелось выглядеть в глазах общества фривольной (некоторые авторы пишут — развратной), хотя — при большом количестве дружеских связей — она до замужества сохранила невинность.
Лу отказалась стать женой Рэ, но согласилась, при условии его отказа на какие-либо притязания в ее отношении, жить с ним общими духовными интересами. Это казалось эксцентричным, но она слыла сумасбродкой и подобными поступками повышала себе цену в глазах мужчин.
Весной 1882 года Ницше чувствовал себя намного лучше, чем в последние годы, и когда Мальвида предложила ему встретиться с Лу, тотчас примчался в Рим. Здесь он выслушал множество панегириков в адрес русской девушки: тонкий ум, одаренная натура, отважный характер, независимость мнений, открытость в общении — одним словом, героиня будущих времен (что полностью соответствовало действительности). Даниель Алеви свидетельствует, что их встреча произошла в соборе Св. Петра и что Лу с первого взгляда покорила великого философа.
За долгие месяцы уединенных размышлений Ницше отвык от удовольствия говорить и быть выслушанным. «Молодая русская» (как он называл ее в своих письмах) оказалась изумительной слушательницей. Она мало говорила, но ее спокойный взгляд, мягкие, уверенные движения, меткие замечания не оставляли сомнений относительно быстроты реакции и глубины души. Очень быстро, чуть ли не с первого мгновения, Ницше полюбил ее. «Вот душа, которая одним дуновением создала это хрупкое тело», — сказал он м-ль Мейзенбуг. Но м-ль Саломе не сразу поддалась Ницше. Она чувствовала его превосходство, вела с ним продолжительные разговоры, и постепенно пылкость его мысли покорила ее так глубоко, что она даже потеряла сон. Романтическое приключение, завершившееся драмой, завязалось довольно быстро.
В Риме они проводили время втроем — третим был Пауль Рэ. Ницше читал им отрывки из «Веселой науки», стараясь внушить девушке, что герой этой жизнерадостной книги, сверхчеловек, есть alter ego автора: «Иной идеал влечет нас к себе, чудесный, искушающий, чреватый опасностями идеал, для которого все то высшее, в чем народ справедливо видит свое мерило ценностей, представляло бы не более чем падение, унижение, опасность или, по меньшей мере, средство самосохранения». Вскоре Ницше поймет, что этот идеал, явившийся в его воображении, ныне материализовался перед ним.