— Чем это вас так долбануло? — полюбопытствовал я. — Я слышал, что вас, «ночников», ломом не завалишь!
— Против лома нет приема! — хмыкнул стражник. Ого! Не ожидал от него проявления чувства юмора. — На каждую хитрую жопу найдется болт с винтом! На нас и правда почти никакие операнды не действуют. Но уж больно способные эти ребятишки… Кто бы знал, что так можно модифицировать простую «Каменную плеть»! Да еще и накачать ее таким количеством энергии! А вы, как я понимаю, тот самый пришелец, из-за которого весь Город второй день на ушах стоит?
— Не знаю, тот самый или нет, — поскромничал я. — Хотя теперь это не имеет никакого значения — мы с тобой в одной лодке!
— Это понятно… — снова вздохнул стражник и попытался принять вертикальное положение. С моей помощью это ему удалось. — Не знаете, что случилось с Петром Алексеевичем? А то нас подняли по тревоге — мол, захватили командира. А кто захватил, зачем… Здесь уже бой вовсю шел, еще и мы в эту кашу влезли.
— Убили вашего командира, Петра Алексеевича Макарова, — сочувственно сообщил я парню. — Полковник Тропинин убил. Прямо на моих глазах. Тропинин всю эту кашу и заварил.
— Урод! — с чувством отреагировал на мое сообщение стражник. — Петр Лексеич уже давно хотел его убрать, да подходящей кандидатуры на замещение вакансии не было. Если только кого из наших… Так нас в Городе не любят, боятся. Хотя именно мы всех от призраков прикрываем. Ну… или пытаемся прикрывать!
Черный на целую минуту опустил голову. Командира поминал или о поражении жалел?
— Скажите, товарищ! — стражник поднял на меня глаза, в которых все еще стояли… слезы. — А вы действительно родственник Петра Алексеевича?
— Действительно, — признался я, спиной чувствуя, как вздрагивает Феклистов. — Если быть точным — двоюродный внук.
— Вы на него очень похожи! — внимательно вглядываясь в меня, сообщил черный. — Особенно когда свет этак… по-особенному падает! Разрешите представиться? — стражник попытался встать, но я осторожно притормозил его порыв. — Командир первой роты батальона Особого назначения капитан Тарасов.
— А зовут-то тебя как, капитан? — усмехнулся я. Удивительно, но кто бы мне сказал сутки назад, что я буду мило беседовать с «Ночным стражником»… Батальон Особого назначения… Надо же! — Как тебя мама с папой нарекли? Если они были…
— Владимиром Петровичем! — гордо доложил стражник. Он вообще удивительно быстро приходил в себя. В отличие от своих товарищей… — Вы как будто думаете, что мы инкубаторские? Мы такие же люди, как и вы!
— Ладно-ладно! Не кипятись! — примирительно сказал я и вдруг неожиданно для себя самого протянул капитану руку. — А меня зовут Алексеем! Будем знакомы!
Тарасов удивленно моргнул и очень осторожно пожал протянутую руку своей четырехпалой клешней.
— А это, — я ткнул пальцем за спину, — профессор Феклистов. Павел Алексеевич. Да не прячьтесь, Пал Лексеич, подходите ближе! Похоже, что они не кусаются!
— Так с профессором мы уже знакомы! Встречались по службе. А вот насчет того, что мы не кусаемся… — капитан улыбнулся, продемонстрировав огромные клыки, от вида которых вампир нервно курил бы в сторонке, — это как посмотреть!
Осмелевший до того, что приблизился к нам на целый метр, Феклистов шарахнулся как черт от ладана, и стремительно занял уже привычное место — у двери, на максимальном удалении от страшных «черных» людей. Я рассмеялся.
— Ну, и шутки у тебя, капитан! Вижу, что ты вполне оклемался. Давай посмотрим, что с твоими сослуживцами.
Мы по очереди осмотрели остальных стражников. «Резиновый», по словам капитана, был без сознания, а второй уже мертв.
— Да, отвоевался Жорик Жуков, — печально констатировал Тарасов. — Жаль парня — самый молодой в моей роте. А вот Сашка, то есть сержант Александр Сысоев — парень крепкий. Может, и отойдет еще.
— Угу, если нам дадут на это время! — хмуро сказал я. — Я вообще удивляюсь, что вас оставили в живых! С их стороны куда безопасней держать вас в «холодном» состоянии.
— А может, им заложники нужны? — сзади раздался голос Феклистова. Пребывание в свободной Республике Чечне, да еще во время первой кампании, сильно расширило его кругозор. — А? Пленные для обмена?
— Не понял! — честно признался я. — С кем меняться-то? Люди Тропинина весь Город, небось, захватили! И на что меняться? На сухари?
— Вот зря вы так, Алексей, зря! — даже обиделся Тарасов. — Во-первых — не всех наших положили! А во-вторых — объект для мены есть, и весьма солидный. Хотя Третья рота, охраняющая реактор, вряд ли отдаст его в обмен на наши жизни.
— Не понял! — сдублировал я. — Что за реактор?
— В городе есть атомный реактор, — огорошил меня оживившийся Феклистов. — Вы думаете, электростанция Города на угле работает? Это, видимо, один из первых гражданских реакторов, построенный еще в начале пятидесятых. Ужасно примитивный, вроде самовара. По схеме очень похож на тот, что взорвался на Чернобыльской АЭС.
— Это что же? Они все шестьдесят лет на бомбе сидели? — повернулся я к профессору.
— Нет, конечно! — покачал головой Феклистов. — Дежурные смены, насколько мне объяснили (а был я там всего несколько раз), комплектуются по наследственному признаку — и из-за этого очень опытные и исполнительные. Им бы никогда не пришло в голову проводить эксперимент с отключением защиты, что привел к катастрофе Чернобыля. А после того, как анклав закрылся для внешнего мира — бдительность удвоена — ведь эвакуироваться просто некуда.
— Слушайте! Так ведь это все меняет! — задумчиво сказал я. — Объект для обмена есть, но предложение может поменяться! Если среди охраны АЭС есть умные и решительные ребята, то они вполне могут предложить такую сделку: Тропинин возвращает всех пленных, а по большому счету возвращает все к статус-кво… А они не взрывают станцию!
Тарасов и Феклистов глядели на меня в полном обалдении. Манипулирование угрозой такого масштаба не укладывалось в их головах. Наконец капитан захлопнул рот и тихо произнес:
— То, что вы предложили, Алексей, чудовищно! — и после долгого вздоха продолжил: — Но, к счастью, в Третьей роте человека, которому может прийти в голову аналогичная мысль, просто нет!
— А вот и плохо, что нет! — с нажимом сказал я. — Очень плохо! Не учите вы своих людей неординарному мышлению! Я же не предлагаю на самом деле взрывать реактор, а убедительно доказать Тропинину, что это возможно! Кстати, сколько продержится эта ваша Третья рота против объединенного отряда гэбистов и детей-сканеров?
— Полагаю, лет пятьдесят-шестьдесят, — вполне серьезно ответил Тарасов. — До тех пор пока защитники не перемрут от старости.
— ??? — на моем лице отразилась сложная гамма чувств.
— Дело в том, что вокруг реактора построены бетонированные огневые точки, а количество личного состава позволит оборонять их в три смены, — начал объяснять Тарасов. — Простреливаемое пространство — триста-четыреста метров. Без пушек их не взять!
— А дети-маги? Там один мелкий гаденыш Мишенька стоит гаубичной батареи! — быстро спросил я.
— Энергополевая защита установлена энигматорами самого высокого уровня, в ее составе несколько операндов, от простых, но мощных, до очень сложных, устроенных по типу лабиринтов, — терпеливо продолжил просвещать меня капитан. — Все операнды просто перекачаны энергией, к тому же стоят они на постоянной подпитке. Этим недоучкам никогда не удастся преодолеть такое заграждение. К тому же, как вы уже, наверное, знаете — наши ребята имеют природную защиту от боевого оперирования энергополями.
— Пища и вода? — упорствовал я. Ну, никак я не могу поверить в абсолютно неприступную крепость. Как там говорил товарищ Сталин: «Нет таких крепостей, которые бы не взяли большевики»?
— В охранной зоне реактора несколько резервных продовольственных складов. Резервных именно на случай беспорядков в городе. А вода… вот поступление воды не захочет отключать даже Тропинин.
— А! — доперло и до меня. — Охлаждение реактора! А разве там не замкнутый цикл?
— Вообще-то да — цикл замкнутый. Но поскольку станция старая — часть воды уходит на испарение — трубопроводы сильно изношены, много свищей, — прояснил Тарасов.
— Да, тогда у вашей Третьей роты есть все шансы продержаться, — согласился я, но потом уточнил: — Несколько месяцев, максимум — пару лет! В дальнейшем ваш противник придумает что-нибудь заковыристое — свобода движений-то у них! Дети подрастут, наберутся опыта. Защитные операнды растают, и так далее…
— Может, вы и правы, — с сомнением в голосе произнес Тарасов. — По крайней мере угроза взрыва реактора заставила бы мятежников занервничать, наделать ошибок. А может, и население бы подключилось… Но сами командиры Третьей роты до такого точно не додумаются. Им бы какую весточку подать…
— Бежать надо! — резюмировал я рассуждения капитана. — И как можно скорее! С минуты на минуту могут выступить подпольщики. Тогда ситуация вообще станет непредсказуемой.
— Хм… бежать! — Тарасов снова призадумался. — Из внутренней тюрьмы Управления? Как будто это так просто! Хотя… Вот вы вчера сбежали — каким образом?
— Призраки помогли, — спокойно объяснил я. — Меня на допрос привели, а тут нападение призраков началось, причем массовое. Вся охрана в отключке, вот я и вышел!
— Да, прошедшей ночью в Городе творилось что-то жуткое, — кивнул Тарасов. — Такого нашествия не случалось со времен восстания восьмидесятого года, когда стараниями подпольщиков рухнули все защитные операнды. Я вчера как раз в патруле был — так вместо противодействия нам пришлось спасаться бегством. Как вам удалось этого избежать?
— Не знаю! — честно признался я. — Призраки меня почему-то не трогали.
— Тогда это шанс! — обрадовался Тарасов, не пытаясь строить догадок насчет моей неприкасаемости. — Я чувствую, что ночь наступит с минуты на минуту, и тогда…
— Чувствуешь? — удивился я.
— Ну, есть у нас некий внутренний механизм, — смущаясь, признался Тарасов, словно стесняясь своей отличности от обычных людей. Как будто некомплекта пальцев или отсутствия глаз было мало. — Так вот — когда наступит ночь, нападение призраков может повториться! И тогда вы можете выбраться отсюда и попытаться…