ОБИДА – АНТИПОД БЛАГОДАРНОСТИ. ЕСЛИ МЫ ОБИЖЕНЫ – МЫ НЕ БЛАГОДАРНЫ.
Мне нужно было стать зрелой личностью – это означало, что в отношениях с мамой мне нужно было научиться общаться с ней как взрослый со взрослым. То есть на равных. Ничего не ждать и ничего не требовать от неё. Мне нужно было научиться любить безусловно. Вне зависимости от того, отвечает она мне тем же или нет. В этом мне помогала книга Стивена Кови «7 навыков высокоэффективных семей», в которой он рассказывает о таком случае из своей жизни:
«На одном из моих семинаров ко мне обратился слушатель:
– Стивен, мы с моей женой уже не испытываем друг к другу прежних чувств. Наверное, я её просто больше не люблю, да и она меня тоже. Что я могу с этим поделать?
– Что, совсем никаких чувств не осталось? – спросил я.
– Вот именно! – подхватил он. – А у нас трое детей, нас волнует их судьба. Что вы мне посоветуете?
– Любить её! – ответил я.
– Я же говорю, никаких чувств уже не осталось!
– Любите её!
– Нет, вы не поняли! Никакой любви уже больше нет!
– Тогда любите её! Если чувство ушло, то у вас есть хорошая причина, чтобы любить её!
– Но как же любить, если не любишь?
– Послушайте, мой друг, „любить“ – это глагол, который означает действие. Любовь-чувство есть плод любви-действия. Так любите же её! Служите ей. Жертвуйте собой. Слушайте её. Сопереживайте ей. Цените её. Поддерживайте. Ну как, вы готовы любить её?»
Итак, я был готов тренироваться любить. Попробовать восстановить своё обанкротившееся сердце. Я принялся практиковаться в любви-действии.
Стал служить маме.
Стал её слушать.
Стал ей сопереживать.
Стал её поддерживать.
Стал ценить её.
Разумеется, это было непросто. Мы встречались с мамой раз в неделю, и я каждый раз старался что-то для неё сделать. Я вникал в её картину мира. Внимательно слушал её и, даже если её взгляды расходились с моими, не спорил, а соглашался.
В какой-то момент я почувствовал, насколько тяжело ей живётся, почувствовал, сколько боли и сожалений у неё внутри. Она сама желала любви, но дарить любовь ей было сложно… как человеку с ДЦП – танцевать… ей тоже хотелось раскрыть сердце… но она не умела.
Я продолжал вселять в неё уверенность. Прозвучит грубо, но мама стала для меня самым охренительным тренажёром по прокачке «любительной» мышцы.
Сейчас я понимаю, что не хотел бы никаких других родителей. И если бы мне предложили родиться заново – я бы выбрал своих папу и маму.
Друзья, я хотел вдохновить вас на прощение. Если вы обижены на маму/папу и у вас непростые отношения с родителями, это может стать фантастической площадкой для личностного роста… это может стать вашим благословением.
Глава 16
Но на этом душевные испытания в Череповце не заканчивались. Дело в том, что родной город с самого детства ассоциировался у меня с заморочками, депрессией и наркотиками. Когда мы приехали сюда с Лидой, то оба были напряжены, ведь раньше, если я даже пробовал завязывать, то, вернувшись в Череповец, сразу срывался.
Каждая лавочка, каждое дерево, каждый дом напоминали мне о былых временах. «О, тут мы бухали… а вот здесь барыга жил… А вот тут Коляна ножом порезали…» Меня накрывала ностальгия – это вызывало определённые опасения, ведь новая жизнь ещё не была проверена этим городом. У нас с Лидой были опасения, что меня тут может занести. Да, Череповец был как бы проверочной площадкой, только здесь можно было убедиться, действительно ли я изменился и избавился от зависимости.
В первые же дни в Череповце меня накрыла меланхолия. Так было всегда.
Контекст влияет на нас, особенно тот, где у тебя была пережита масса ярчайших чувств и эмоций.
С самого детства я ходил по этим улочкам, по большей части в депрессивном состоянии, и сейчас меня накрывало тем же настроением. Мне захотелось встретиться со старыми корешами. Хотелось окунуться в те времена.
Это называется эмоциональные якоря. Если ты пережил в каком-то месте яркие эмоции, неважно, положительные или отрицательные, и в этот момент, например, играла какая-то музыка, – когда услышишь эту песню спустя даже десять лет, тебя может отбросить в состояние, которое ты тогда испытывал. В Череповце наркоманские якоря валялись на каждом шагу, и я ловил от этого стресс. Лида наблюдала моё состояние и начала переживать.
Нужно было что-то предпринимать. И я решил воспользоваться знаниями из НЛП и провернуть в своём сознании одну штуку. Я решил сделать рефрейминг контекста[4].
Рефрейминг (англ. frame – рамка) – термин, который широко использует НЛП для описания процедур переосмысления и перестройки механизмов восприятия, мышления, поведения с целью избавления от неудачных (возможно, даже патогенных) психических шаблонов.
Рамка вокруг рисунка является хорошей метафорой, позволяющей понять суть и механизм рефрейминга. В зависимости от того, что именно попадает в рамку, изменяется информация о содержании картины, а следовательно, и восприятие того, что на ней изображено.
Многие метафоры, сказки, анекдоты можно рассматривать как примеры рефрейминга, где события помещают в определённую «рамку».
Сторонники НЛП описывают рефрейминг как понимание того, что «в любой ситуации есть позитивный ресурс», только его нужно увидеть и постараться использовать. Рефрейминг, по их мнению, это изменение контекста или ценности рассматриваемого явления.
Конкретно в моём случае применить рефрейминг к Череповцу означало переосмыслить опыт, который я здесь получил, и сделать так, чтобы этот город стал ассоциироваться у меня не с наркотиками, неудачами и депрессией, а с позитивными вещами, например с победами, силой и вдохновением.
Я размышлял так: здесь мне в любом случае придётся пожить какое-то время, почему бы не прожить его радостно и насыщенно, чтобы просто перекрыть старую чернуху новыми яркими впечатлениями?
Ещё я понял, что всю жизнь стремился убежать отсюда. Но что, если изменить отношение к этому городу и уже не убегать от чего-то плохого, а уезжать с благодарностью к чему-то ещё более прекрасному?
Если ты убегаешь от чего-то, оно будет тебя преследовать. Убегать – это так себе вариант. Нужно было научиться именно в этом месте быть счастливым, сильным и вдохновлённым.
Так Череповец стал для меня ещё одной потрясающей тренировочной площадкой.
Первым делом я решил встретиться с Мишаней. Это был единственный выживший кореш из прошлой жизни. Я знал, что он занимается всё тем же: деградирует, употребляет, по-прежнему живёт с мамой.
Мне хотелось пережить этот опыт – встретиться с самым мощным соблазном и понять, что я действительно больше не завишу от наркотиков и старых шаблонов. Я написал Мишане, и мы договорились встретиться в кафе. Он пришёл под кайфом. Я сразу всё понял – между нами пропасть. И пропасть эта заключалась не в том, что он был упоротый, а я трезвый, – разница была в нашей ментальности. Только заглянув ему в глаза и ощутив его энергетику, я прочувствовал, насколько мы теперь разные. Раньше Мишаня оказывал на меня влияние.
ЕСЛИ ТЫ УБЕГАЕШЬ ОТ ЧЕГО-ТО, ОНО БУДЕТ ТЕБЯ ПРЕСЛЕДОВАТЬ. УБЕГАТЬ – ЭТО ТАК СЕБЕ ВАРИАНТ.
С самого детства он был в моих глазах крутым пацаном. Сейчас передо мной сидел бедолага. Я понял, что сильнее его в сотню раз, он больше не был мне интересен, как и я ему, наши ценности были разными, разговаривать стало не о чем, он заморозился в том наркоманском периоде, как доисторический зверь в леднике. Я дал Мишане пятьсот рублей, пожал ему руку, и мы разошлись навсегда.
Дальше я решил посетить группу анонимных наркоманов. Прописал в поисковике: «Анонимные наркоманы Череповец» – вылетел сайт (проспект Победы, 7, второй этаж, белая дверь) – ссылка в «ватсап».
– Привет! Хочу на группу прийти!
– У вас проблемы с наркотиками?
– Ну было дело… хочу посмотреть, что на группе.
– Любой день, в 19:00.
Победы, 7 – это череповецкое гетто.
Впритык к заводу. Весь наркодвиж там и случался. Гляньте клип Хаски «Панельки» – один в один атмосфера. Поехал на трамвае. В этих железяках особый шарм. Кончиком носа почувствовал осенний холод стекла… капельки дождя искажают картинку… тук-тук… тук-тук… светящиеся вывески, огоньки.
Я помню, как в 2014 году впрыгивал в этот трамвайчик на кумаре с 1000 рублями в кармане. Заложил телевизор. Не ел три дня, но героин нужнее… «Только бы барыга был на месте…»
Мне требовалось совершить «ритуал отпускания». Посетить напоследок священное кладбище собственных слабостей.
Я вспоминал, как лет десять назад меня привезли в невменяемом состоянии на группу… как мы там сидели и обсуждали свои наркоманские проблемы.
Вышел из трамвая. Вот она, старенькая общага, где ребята снимали комнату для ежедневных встреч. У подъезда стояли двое, парень и девушка… я сразу определил – им в белую дверь.
– Привет! Вы туда? – Я кивнул вверх.
– А? Да-да! А как ты понял?
– Эманации.
– А-а…
Ребята кинули окурки в урну.
Большинство анонимных курят. Первое правило гласит: мы признали своё бессилие перед хронической болезнью – зависимостью. Я уже говорил, что они никогда не переходят в категорию Осознанных Трезвенников и полностью Независимых Людей, до конца дней оставаясь в-ы-з-д-о-р-а-в-л-и-в-а-ю-щ-и-м-и. Такова стратегия. Поэтому курение обычно оставляется как меньшее из зол.
Белая дверь. Большая комната без окон. По кругу расставлены диваны и кресла. Несколько человек уже на месте. На всех характерный отпечаток.
Я-концепция – это то, кем мы себя считаем, кем себя называем и, соответственно, кем себя чувствуем.
Как может ощущать себя человек с я-концепцией – «я-наркоман»? Вероятно, не очень хорошо. Изменить деструктивную я-концепцию – на 50 % решение проблемы.