решать нам.
Рефрейминг Череповца был завершён. Этот город больше не ассоциировался у меня с депрессией, провалами и наркоманией. Теперь я был благодарен этому городу. Новые яркие события полностью перекрыли прошлое. Оказывается, всё действительно в наших руках – мы можем перекрасить реальность в любые цвета.
В апреле мы отправились в Питер. Я не убегал из Череповца – я уезжал из него с благодарностью.
Глава 17
Когда мы вышли из метро на Невском, я сразу понял – это то, что нужно. Вот она, энергетика, которой мне не хватало. Я влюбился в Питер с первого взгляда. В эти дома, в этих уличных музыкантов, в эти аутентичные эманации, летающие в пространстве, в этих людей, не боящихся самовыражаться. Только оказавшись в Питере, я в полной мере почувствовал, что нахожусь на свободе.
Первым делом мы замутили там встречу с подписчиками. Это было очередное эпичное событие. Сняли на вечер творческое пространство «Шантарам», там могла спокойно поместиться сотня людей. Я уже знал, что придут очень многие, мне не раз писали, что, когда буду в Питере, нужно сразу делать встречу.
Пространство «Шантарам» мне сразу откликнулось, я даже не стал рассматривать другие варианты. Ещё сидя в тюряге, я прочитал автобиографичный роман Грегори Дэвида Робертса «Шантарам», который меня очень вдохновил. Его судьба чем-то напоминает мою: в прошлом он тоже был наркоманом и преступником, сидел в тюрьме и, пройдя через кучу испытаний, смог изменить свою жизнь. У меня даже спрашивали: «Свят, а ты читал „Шантарам“? История чем-то напоминает твою…» Кстати, слово «шантарам» в переводе с индийского означает человека, которому Бог даровал мирную судьбу.
Я объявил у себя в блоге, где и когда будет встреча.
Когда мы приехали, там уже собралась толпа. Были даже девчонки из Карелии. Они были в одинаковых футболках с надписями «СВЯТи». Мы обнимались, люди фоткались со мной, дарили нам с Лидой подарки: чай, открытки, книги и даже картины… Я не мог поверить, что всё это происходит на самом деле.
Потом все расселись, и я задвинул речь о том, что всё возможно, что каждый из нас может изменить свою жизнь кардинально и осуществить любую мечту.
После моего выступления мы пили чай и общались, кто-то просил меня подписать открытку, книгу, просто что-то написать на бумажке. Все эти люди, которые пришли, не знали, что оказывают на меня огромное влияние – они меняли меня на клеточном уровне, они формировали во мне уверенность, они уничтожали во мне замкнутую антисоциальную часть, они меня облагораживали.
После этой встречи мы прогуливались с Лидой по вечернему Невскому и чувствовали себя самыми счастливыми людьми на планете.
Поначалу мы снимали маленькую квартирку на окраине города. Но я мечтал о своём личном кабинете. Для этого нужна была большая квартира, на которую у нас пока не было денег. Я обо всём этом писал в своём блоге. И буквально через месяц мне приходит сообщение: «Свят, привет! Давно тебя читаю и знаю, что ты бы хотел снять квартиру побольше. Хочу предложить тебе свою трёшку на долгий срок за половину стоимости. Там ты сможешь сделать кабинет своей мечты…» Это было невероятно. У меня в голове не укладывалось, как такое вообще может быть. Будто какая-то невидимая сила всё устраивает именно так, как нужно мне.
Мы приехали на Пулковское шоссе, нас встретила хозяйка квартиры по имени Лена и сразу показала мне ту самую пустую комнату. Комната была идеального размера под кабинет. На следующий день мы уже закупались отделочными материалами и мебелью. Купили огромный стол, комп, кресло и книжный шкаф. Мы сразу же приступили к ремонту и закончили работу через три дня. Кабинет мечты был готов. На стенах я повесил вдохновляющие постеры и распечатал фотографии своих ориентиров: Виктора Франкла, Ника Вуйчича и других, чтобы иметь виртуальное окружение.
Ведь кроме Лиды у меня совершенно не было друзей.
Я как будто застрял в лифте между этажами – от старого окружения оторвался, а новым ещё не обзавёлся.
Поэтому я и решил создать себе виртуальное окружение. Теперь я заходил с утречка в кабинет, и на меня смотрели дядьки, которые меня по-настоящему вдохновляли. У каждого из них было качество, которое я бы хотел выработать в себе. Когда мне нужно было принять какое-то сложное решение, я поворачивался к своим виртуальным друзьям и спрашивал: «Ребята, что посоветуете?» И предоставлял, как каждый из них говорит мне какой-то мудрый совет или просто слова поддержки.
Пришло время встретиться с ещё одним моим ориентиром – Максом Фарсовым. У него был центр реабилитации для наркозависимых рядом с Питером. Мы списались и договорились, что я приеду к нему на трёхдневный тренинг. Мне нужно было решить вопрос с отцом. Хоть я уже достаточно поработал над собой, но где-то глубоко в душе по-прежнему жила обида. И от этой обиды необходимо было избавиться до конца. Мне нужно было не просто полностью простить папу, мне нужно было полюбить его.
Вот в чём дело, если мы не чувствуем внутренней поддержки от родителей, мы становимся похожими на дерево без корней – по жизни будем шатко стоять на ногах. Мужчины с претензией к отцу, как правило, мало зарабатывают, и у них не получается стать мощными лидерами. Родители – это тыл, и, если его нет, человек не чувствует себя достаточно защищённым, его энергия не течёт в полной мере, его потенциал не может раскрыться до конца. Обида – это всегда фиксация на прошлом, я знал это и был готов сделать всё, чтобы решить эту проблему.
Как распознать обиду на родителей? Обычно это можно понять даже по тому, как ты называешь их. Когда говорят отец или мать – обычно за этим стоит обида. Будто между вами есть какая-то дистанция, какое-то напряжение. Я всегда говорил отец. У меня язык не поворачивался произнести слово папа.
Когда мы подъехали к центру, меня накрыл восторг. Я годами смотрел видосы Макса и мечтал, что однажды здесь побываю. Лида, как обычно, всё снимала на камеру.
Мы зашли в дом, ребята-тренеры из команды Макса встретили нас на входе, потом поднялись на второй этаж, и вот он, Макс… Мы обнялись. Атмосферу в доме и мои ощущения не передать словами.
В первый же день на телесно ориентированной практике (вроде так называется) я осознал, что уже долгие годы стою на цыпочках. Я отчётливо понял, что делаю чересчур многое, чтобы понравиться и произвести впечатление. Получается, обманывал. Не совсем специально. Просто не решался быть собой. Улыбался, когда мне не хотелось улыбаться. Если снимал видео или выкладывал пост, то не писал / не говорил какие-то фразы, которые многим бы не понравились. Впервые в жизни я посмотрел на себя будто со стороны и увидел, что всю дорогу веду себя неестественно. Получается, предаю себя.
Зачем? У меня, как и у многих, было убеждение, что если я буду транслировать только позитив и улыбки – тогда меня будут любить.
И тут я осознал, что любят не меня – любят образ Свята Белого, – это выглядело таким нелепым.
На фига я это делаю?
Тот гипертрофированный оптимизм, который я транслировал, был нужен, чтобы справиться с теми невероятными трудностями в прошлом: болезни, лишения, боль, потери, тюрьмы, зависимости и т. п. Последний год я просто по инерции продолжал выдавать этот сверхпозитивный образ, хотя вся чернуха была позади. Я понимал, что этот образ многим помог и многих вдохновил… он и меня спас… но сейчас пришло время расслабиться, перестать играть. Мне часто было страшно, стыдно, вообще не весело, но я делал вид, будто всё чётко… типа я же Профессиональный Оптимист… надо держать марку.
Я ревел на практике как умалишённый. Реально, будто из ведра текло.
На меня смотрели незнакомые люди… я был раним и уязвим… я был собой. Из меня выходило колоссальное количество зажатых эмоций.
Что мной двигало всю жизнь? Я хотел похвалы… точнее, не я, а мой внутренний несчастный маленький мальчик… это был мой главный мотив – понравиться, получить одобрение.
Осознать эту штуку в себе было потрясающим открытием.
На следующий день мы погрузились в холотропное дыхание. Слышали о таком? Это разрыв. Я пошёл в эту практику – решить вопрос с папой. Холотропное дыхание – это когда ты очень быстро дышишь под музыку, лёжа на коврике. Макс долбил в шаманский бубен. Через пятнадцать минут кислород опьяняет, все социально налепленные тормоза отлетают, и ты становишься тем, кто ты есть.
Я мысленно повторял: «Папа, приди… папа, мне нужно поговорить с тобой…» – и он появился… папа стоял напротив… И я начал орать на него, оскорблять, предъявлять ему все накопленные претензии… я кричал: «Ты знаешь, ублюдок, сколько я пережил страданий из-за тебя?! Ты знаешь, как мне было тяжело?! Почему ты такой мутант?! Почему ты издевался над нами?!» Потом я подошёл к нему, схватил за грудки, начал трясти что есть силы и орать ему прямо в лицо: «А-а-а-а-а-а-! А-а-а-а-а! Отвечай, сука, отвечай!»
Не знаю, сколько это длилось… может быть, полчаса… Я просто тряс его и орал… во мне было колоссальное количество зажатой агрессии и гнева. Всю жизнь этот гнев сидел во мне и создавал фоновое напряжение. Только выплеснув его здесь, я наконец почувствовал, что значит глубокое расслабление.
Когда всё это напряжение вышло, я медленно разжал руки и сделал шаг назад. Папа стоял передо мной. Мы смотрели друг другу в глаза. Я поймал себя на мысли, что впервые по-настоящему вижу его… я впервые заглянул ему в глаза без пелены обид.
И тут я всё увидел. Я увидел, сколько в его глазах боли… как он страдает… и меня, точно током, пронзило сочувствие… мне захотелось его обнять… Я сделал шаг вперёд и крепко сжал папу в объятиях, и тут я почувствовал, что он тоже заревел… Я крепко обнимал его и шептал: «Папа, я понимаю тебя…» Так мы стояли обнявшись очень долго. Папа ревел и повторял: «Сынок, прости меня, прости меня, прости меня…»
Потом мы встали снова друг напротив друга и уже