Как результат, академии хоть и остались, но лишь несколько на страну — самые элитные учебные заведения, где и индивидуальный подход, и возможность выхода в свет. В одной из таких Академий я повышал квалификацию для становления Критиком.
— Главное, что с чёткими правилами мы сможем защититься от Веры, которая сейчас хаотична. Игра — щит от аспектов Веры, — краешком губ улыбнулась мисс Спектр, когда мы входили в главное здание комплекса. — Вижу, исчезновение способностей развязало тебе язык, Глагол? Отлично, значит, сегодня ты за переговорщика. Хоть раз переговоры проведёт тот, у кого язык подключён к мозгу.
Вооружённой охраны было много, но они очень хорошо прикидывались простыми служащими. Пистолеты почти не торчали из-за пиджаков, а ножи не оттопыривали штанины и рукава. Я взгрустнул о Фениксе, который из-за особенностей острова остался кружить над морем. Глаголу хорошо: Брауни, замаскированная под одежду, с ним, хотя и в полусонном состоянии. Запасы Веры, которые её питали, застыли, словно лёд в жилах, собственно, как и у нас всех. А у меня никакого оружия, даже наган остался на борту корабля…
Рука помимо воли скользнула по месту, где ранее находилась кобура. Истинные артефакты — редкость. Найти предмет хотя бы на пару ИВ — непростая задача. Но даже обычные вещи, которые носит человек, со временем накапливают крохи Веры. Одежда. Бижутерия. Часы или очки. Вера на уровне фоновой, но если правильно скомбинировать, то может появиться счастливый комплект одежды, вещи, которые сделают вас менее заметными или которые заставят людей вас чуть сильнее уважать. Эдакие мини-артефакты. А то, что мне досталось с револьвером — настоящая удача, не зря навык качаю!
Артефактный револьвер имел интересное свойство: невозможность потерять. Даже если его выбросить в жерло вулкана, стоит пожелать, и он материализуется в руке… хотя, чем дальше от тебя наган, тем больше Веры нужно для призыва. Как дополнение шло активируемое свойство: если заканчивался боезапас, то револьвер мог продолжать вести огонь… вот только патроны делались из крови пользователя, а Веры для преобразования тратилась на уровне 10 БВ за патрон. В настройках наруча я сделал всё, чтобы отключить эту способность. Хотя до конца не уверен в успехе.
— Всё настолько плохо? — Глагол, в отличие от меня, сразу уловил недосказанность.
— Большинство за единую европейскую криптовалюту. Их поддерживает крепкое лобби разработчиков, чьи фирмы по большей части оттуда, — мы зашли в лифт с прозрачными стенками и стали возноситься. — Хотя есть разработчики, которые колеблются. Бизнес — хорошо, но творчество требует свободы. Они за введение в игру новой валюты, о которой вспоминал Несуществующий…
Лифт звякнул, выпуская нас. Этаж оказался банкетным залом, где множество людей в вечерних нарядах и деловых костюмах неспешно переговаривались за бокальчиками виски, мартини… или просто за хорошем ужина.
— И да, в разговоре будьте аккуратнее. Меня здесь не любят… а тайны Российских Критиков интересны многим, — дала последние наставления мисс Спектр, и буквально перевоплотилась в радушную и улыбающуюся леди, которая чуть ли не через шаг с кем-то здоровалась и рассыпалась в любезностях.
Признаться, в этот момент я почувствовал себя чуть ли не бедным родственником, не особо любимым и желанным. В данной части света наступал вечер, и закатные лучи скользили сквозь широкие панорамные окна. Открывался отличный вид на море. Первые огни зажигались в хрустальных люстрах, чтобы играть на холодном мраморе и позолоте отделки. Произведений искусства немного, но подобрали их со вкусом, и не будь здесь полной защиты от Веры, они могли бы убить всех. Но люди этого даже не подозревают, с гордостью нося драгоценности, стоимость которых превышает окружающий остров флот, и жир, которым можно наполнить средних размеров бассейн. Высший свет.
И взгляды… В лучшем случае на нас с Глаголом смотрят, как на охрану мисс Спектр. Пренебрежение и скука. Лишь в редких случаях удостаивают каплей любопытства.
— Генрих, добрый вечер, — мисс Спектр подошла к одному из столиков чуть в стороне, где ужинал одинокий мужчина с короткой стрижкой светлых волос и грустными глазами. Истинный ариец. — К вам гости. Если не запамятовали, вы согласились им выделить время и помочь с расследованием.
— О да! Мисс Спектр, — встрепенулся человек и улыбнулся, а затем, промокнув губы салфеткой, отставил от себя максимум на четверть съеденный бифштекс, но взялся за бокал с вином. — Всегда рад помочь в борьбе с преступностью. Это куда интереснее, чем все эти долгие и нудные обсуждения. В эти моменты я понимаю, что мои знания полезны. Не говоря о том, что я рад помочь Чунаеву.
— Тогда, позвольте представить: Несуществующий, — кивок в мою сторону. — А это Глагол, — теперь жест в сторону напарника. — Если вы не против, я покину вас. У меня остались дела.
— Да. Конечно, — механическая улыбка, словно передо мной автоматон, и уже нам: — Присаживайтесь. Возможно, желаете что-то заказать на ужин? Здесь делают отменные миди, вылавливают буквально в двадцати минутах отсюда.
Глава 11Или как играть в политику? (часть 2)
Диссонанс дружелюбия на словах и безжизненности во взгляде очень раздражал, потому я рухнул на диванчик рядом, едва сдержав порыв закинуть ноги на стол. Глагол, наоборот, оставался сдержан и утончён, более того, устраиваясь, он успел жестом подозвать официанта, и, обаятельно улыбнувшись, начал допрос:
— Насколько нам известно, вы — ведущий разработчик ИИ для игры «Становление»?
— Начиная от Системы и заканчивая НПС, — в словах мелькнула плохо сдерживаемая гордость. — Хотя Система… тут всё же в основе разработки Чунаева, — Шульц постучал холёным ногтем по аккуратному наручу.
— Полагаю, вы гордитесь тем, что можете усовершенствовать Систему товарища?
К Глаголу подбежал официант, и напарник в пару жестов с добавлением французких и корейских терминов сделал заказ. Когда официант обернулся ко мне, то я только и сумел буркнуть:
— Воды.
— Усовершенствую? — легкий изгиб брови и покачивание бокала с вином показали просьбу пояснить утверждение.
— Так сказать, вы привносите порядок в хаос, — разглагольствовал напарник. — Система Чунаева — каркас. Три параметра: «Тело», «Разум» и «Душа» — никаких пояснений. Никаких гайдов. Развиваешь, как пожелаешь. Вкладываешься во всё, во что хочешь, начиная от микробиологии и заканчивая обобщенными параметрами организма. А вы вводите определённые параметры. Не напомните, сколько?
— Двенадцать. По четыре на каждый из основных параметров, — с удовольствием пояснил Шульц.
— Вот видите! Строгая систематизация! Каждый отвечает за что-то конкретное. А не миллион параметров, в которых можно запутаться, а при неправильном использовании и вовсе убить себя, — кивнул Глагол.
Я вспомнил, как несколько раз чуть не угробил себя подобным образом. Вспомнил, как в бытность Редактором Веры минимум раз месяц приходилось выезжать на места, где ребёнок неудачно «поэкспериментировал» с Верой. Однако и промолчать в этом параде восхваления я не мог и решил сыграть роль «адвоката Дьявола»:
— Вы воистину великолепны: так элегантно ввести ограничения, чтобы убить всю свободу творчества и красоту новизны, которую давала Система, нужно уметь, — я улыбнулся чуть безумно и яростно. — Вы прекрасно справляетесь с задачей загнать Веру в рамки.
— Благодарю. Мы делаем всё возможное, чтобы справиться с ужасами Веры в это нелёгкое время, и если мой скромный вклад сможет помочь, то я буду только рад, — Шульц принял мою издевку за комплимент и искренне обрадовался. — Я рад, что не только корпорации и правительства видят выгоды в «Становлении», но и обычные служители закона вроде вас понимают, как это важно! Ведь даже самые пессимистичные прогнозы указывают, что с приходом игры проблемы, связанные с Верой, уменьшатся почти на 23%!
— Впечатляюще, — кивнул Глагол, пока я не мог захлопнуть челюсть. — Как я понимаю, введение характеристик и ограниченного числа классов, а значит и способностей — способ контролировать развитие способностей человека и вложения его Веры?
— Именно! Вместо потенциально миллиарда творцов с непредсказуемыми способностями, которые даже с наручами отследить не всегда удаётся, мы будим иметь всего триста классов и чуть больше тысячи способностей! Для обычного человека — огромное разнообразие, которое он может пытаться получить всю жизнь…
— А для Критика — небольшой список. И зная параметры способностей, не сложно разработать меры противодействия, — закончил за него мысль Глагол, и оба расхохотались. А отсмеявшись, напарник невзначай уточнил: — Я ведь правильно понимаю, что способности, вводимые в игру, будут одобрены правительствами и признаны относительно безопасными?
— Более того, к каждой способности уже придуманы меры противодействия, — гордо кивнул Генрих Шульц. — А все способности, которые не одобрены игрой, будут с ней конфликтовать — их станет невыгодно использовать.
Тут официант принес заказ Глагола. А мне стакан прохладной воды, который я осушил буквально одним глотком и взглядом приказал официанту обновить, а сам вновь вступил в диалог:
— Это очень удобно. Хотя я не совсем понимаю, зачем это нужно самим людям? Это же… довольно сильно ограничит их. А ограничения никто не любит.
— Если только они заметят эти ограничения. А для того, чтобы заметить, нужно видеть картину в целом. Но это затруднительно, когда мы решаем, что будет в рекламе, — безразлично пожал плечами Генрих Шульц.
Ах, ну да… как я мог забыть: кто правит информацией — правит миром. А тут игра, охват которой планируется на всю планету! Я начал понимать слова мисс Спектр о «ростке нового мировоззрения». Правильные квесты с социальной направленностью — и вот мы имеем ответственное общество. Перевод старушек через дорогу. Помощь слабым. Честная оплата налогов… Ну и так далее. Вплоть до того, что можно создавать внутриигровые события по поимки преступников или поиску пропавших людей.