На заре багровый свет вернулся. Мутный, тусклый, но всё же достаточный, чтобы видеть вдали какие-то очертания. Охрана каравана разбудила тех, кто спал. Привели в чувство ящеров. Один из охранников проверил тотемы, прошёл вдоль них и довольно кивнул.
Андрей же, спокойно поправив капюшон, снова устроился на мешках в телеге. Караван тронулся, и медленно, скрипя колёсами, покинул защищённую площадку, оставляя позади каменные столбы, которые всё ещё пульсировали, будто прощаясь – или предупреждая:
"Выживите… если сможете."
…………
Этот путь занял больше двух недель, и каждая лига, каждое утро и каждый вечер напоминали о том, где они находятся – в сердце Нижнего мира, в самой гниющей плоти проклятого пространства, где сама земля могла внезапно ожить и сожрать неосторожного путника. Караван двигался медленно, словно знал – торопиться здесь было бы куда опаснее, чем задерживаться. Возы с товаром скрипели, шестилапые ящеры уже шатались от усталости, и даже самые хладнокровные демоны в охране были напряжены, как струны. Но даже их опыт не уберёг караван от бед.
Первый удар пришёл на рассвете, на третий день пути. В тот момент караван двигался через узкий проход между скалами, казавшийся вполне безопасным. Но когда первая телега въехала в тень, с вершин каменных утёсов спрыгнули разбойники. Десять… Может быть даже все пятнадцать… И все – смердящие дикари, одетые в обрывки доспехов, украшенные костями и шипами. Их лица были искажены магической деградацией, а глаза – светились как гниющие янтари.
Сражение было коротким, но жестоким. Один из возов опрокинулся, перегородив дорогу. Вожак разбойников, демон с четырьмя руками и кованым черепом, сражался двумя клинками и цепом одновременно. Он разнёс троих охранников прежде, чем его пронзили копьями и добили мечом в грудь. Тела погибших оставили на поживу стервятникам. Хоронить здесь было непринято.
Второе нападение было ещё хуже. На восьмой день они остановились на ночлег у долины, полной заваленных руин, напоминающих древний храм. Там их накрыла стая одичалых тварей, наполовину плотских, наполовину туманных. Существо, ведущее их, напоминало перевитое шевелящимися щупальцами древо, а вокруг него крутились изуродованные звероподобные монстры.
Один из охранников панически закричал, когда прямо из его глазниц потянулись нити чёрного дыма, после чего он просто забился в судорогах и умер. Ещё двое были тяжело ранены, а один из ящеров с товаром буквально взорвался изнутри, разорванный неизвестной магией. Только тотемные печати, установленные наспех и активированные едущим в караване магом, смогли отбросить остатки тварей.
Последнее испытание пришло на тринадцатый день пути. Это была буря магии и ярости. Из трещины в земле вылезло нечто, что могло бы называться червём, будь оно не покрыто колючим панцирем, из которого пробивались жгуты с костяными наконечниками. Оно не имело глаз, но чувствовало. Уничтожило одного из охранников и двух ящеров прежде, чем его удалось ослепить вспышкой света и добить копьями. Но оно всё же сумело забрать одного воина с собой в бездну, когда рухнуло обратно в ту самую расщелину.
И всё же они дошли. На четырнадцатый день, на горизонте, в сумраке и дымке возникли достаточно высокие стены. Город, который не имел имени на картах, но был известен всем, кто стремился на Поле Брани Древних Богов. Его стены были из тёмного базальта, исписанные печатями, местами подлатаны, местами обрушены. Но они стояли. Внутри виднелись тёмные дома, башни, дым от кузниц, крик купцов и лязг оружия. На подъездах к городу, практически везде можно было заметить весьма своеобразные могильные плиты, с стертыми именами, но всё ещё хранящие свою силу. По обочинам дороги стояли каменные стражи – демоны-автоматы, замершие века назад, но всё ещё внушающие ужас.
А впереди – ворота, под которыми, как острые зубы в пасти чудовища, уже зашевелились охранники. Караван замедлился. Остатки отряда настороженно переглядывались. Андрей, молча сидевший на мешках весь путь, приоткрыл глаза. Он понимал: настоящий путь начинается только сейчас…
Серая пустынь
Город, который расстилался перед караваном, внушал ощущение мрачного величия – не той горделивой силы, что проистекает из красоты и порядка, а той, что рождена необходимостью выживать, не умирая ни днём, ни ночью. И первыми бросались в глаза стены, воздвигнутые из огромных блоков тёмного базальта, испещрённых сетью трещин, заклёпок, вставок и вырезанных магических печатей, покрытых от времени буро-зелёным налётом. Некоторые из этих символов тлели, словно тлеющие угли – старой, глубокой, тусклой магией, уходящей корнями в эпохи, когда даже демоны ещё не правили этим краем.
Стены были высокими – под тридцать футов в высоту, утолщённые у основания и с заметными наклонными контрфорсами, словно бы построены на случай осады не только людей или тварей, но и магических бурь, которые могли прокатиться по равнинам, стирая всё живое. Ворота представляли собой двойные створки из переплетённого тёмного металла, похожего на чёрный обсидиан, утыканные шипами и укреплённые массивными балками. Над воротами – балконы и бойницы, где круглосуточно дежурили стражи. Между зубцами укреплений – фигуры часовых, закованных в броню с искажёнными, чудовищными шлемами, скрывающими лица.
Караван ещё не въехал в город, а патрули местной стражи уже начали появляться на подходах. Демоны в чёрной броне, с алыми нашивками и длинными копьями с зазубренными лезвиями, старательно обходили периметр. Некоторые патрули шли пешком, другие перемещались верхом на хищных шестиногих скакунах, похожих на помесь ящера и гиены, с костяными наростами и горящими глазами.
Периодически к стенам подходили маги-наблюдатели, в плащах, тёмных как зола, с жезлами или клинками в руках. Они смотрели вдаль, будто чувствовали вибрации опасности, неведомой обывателю. Иногда один из них проводил рукой в воздухе, и перед ним разворачивался тонкий щит или круг, что-то наподобие магического окна, в котором он наблюдал за чем-то невидимым для других.
Внутри, за мощными воротами, город раскрывался весьма запутанным лабиринтом улиц, большинство из которых было мощено плитами или утрамбовано тяжёлыми лапами скотины и колесами возов. Дома – в основном двухэтажные, каменные, с арками, черепичными крышами и укреплёнными входами. Некоторые здания имели вторые этажи, выдающиеся над улицей, с балконами и деревянными укреплениями.
Почти у каждого квартала располагались посты охраны, чаще всего башенки или домики, где дежурили патрули. Их здесь было удивительно много, гораздо больше, чем вообще можно было представить, что прямо говорило о постоянной внутренней и внешней угрозе.
Судя по звукам, запахам и архитектуре, этот город, вполне ожидаемо, был разделён на зоны. Торговые улицы, где шёл обмен товарами – громкий, быстрый, полный жестов, криков и аромата специй, крови и угля… Кузницы, откуда доносился лязг молотов по металлу, рев жаровен и запах прокалённой кости… Жилые кварталы, с бельём, развешанным между зданиями, и детьми-демонами, игравшими в пыльных переулках… Храмы и обелиски, излучающие глухое давление магии – то ли обереги, то ли предупреждения… А где-то вдалеке, ближе к западной стене, виднелись высокие купола и шпили – возможно, владения местной знати или, вполне возможно, даже местных магов… По своей сути, это был настоящий город-крепость, переживший не одну осаду и не доверяющий даже самому себе. Каждый камень здесь что-то хранил – след когтя, остатки крови, старую магию или память о давно сгоревшем заклинании.
Андрей, даже сидя на мешках с товаром в повозке, буквально физически почувствовал, как невидимые глаза следят. Даже за ним. Каждое движение, каждый взгляд мог быть замечен. Этот город не прощал ошибок, но допускал наблюдателей – если те умели молчать. И теперь он находился внутри его чрева.
Не спеша, и внимательно следя за дорогой с возвышения воза, на котором сидел, Андрей продолжал внимательно осматриваться. Караван медленно пробирался по главной улице этого крепостного города, а сам город раскрывался перед ним не менее устрашающе, чем его внешние бастионы. И первое, что бросалось в глаза – архитектура жилых зданий. Здесь не было и следа от привычных ему обывательских строений, где хозяева гордятся витражами или изогнутыми балюстрадами. Здесь каждый дом напоминал миниатюрную крепость – утопленные окна, защищённые резными железными решётками. Двери из массивной древесины, окованные снаружи шипастым железом, запирались не просто на засов, а на систему замков, тяжёлых цепей и замысловатых печатей. Многие здания имели вторые ворота или подъёмные мостки, ведущие ко входам на уровне второго этажа, что было очевидным намёком на то, что даже уличный уровень не всегда бывает безопасным.
Некоторые дома были соединены между собой навесными переходами, по которым, в случае нападения, жильцы могли бы перебраться в соседнее здание. Такие переходы выглядели как бронзовые гофрированные тоннели, снабжённые отверстиями для стрельбы или броска чего-то магического.
Даже жители города выглядели… Привычно… Настороженно… Они не просто выживали в этой обстановке. Они в ней существовали, и даже словно дышали ею. Многие взрослые демоны, независимо от внешнего вида или профессии, носили оружие – кинжалы, клинки, короткие копья или странные артефакты, прикреплённые к поясу. Дети играли в переулках, но и те быстро бросались в укрытие при резких звуках – будто бы подобный инстинкт у них был привит с рождения. Некоторые старики, если это действительно были старики, сидели у стен с закрытыми глазами, будто дремали, но стоило проехать рядом повозке, как их зрачки тут же вспыхивали и следили за каждым подозрительным движением по соседству.
Немного погодя, Андрей начал замечать следы боёв даже на стенах и зданиях внутри города. Камни были почерневшими, кое-где остались достаточно глубокие царапины, похожие на следы когтей, или обугленные участки от магических вспышек. На фасаде одного из домов осталась половина барельефа, а вторая словно бы взорвана изнутри. Её просто не восстановили – видно, это было слишком частым явлением, чтобы утруждать себя починкой.