И в то же время в южной Германии заканчивается очередное масштабное наступление большевистских армий, титаническим ударом танковых армад пробивших севернее Альп коридор шириной двести километров и тем самым полностью отрезавших Третий Рейх от внешнего мира. До недавних пор Швейцария оставалась единственным нейтральным государством, с которым все еще граничила Гитлеровская Германия. Но это продолжалось только до тех пор, когда танки мехкорпуса Ротмистрова не вышли к германскому местечку Лёррах, что в 5 километрах севернее Базеля, взломав Западный Вал ударом с тыла и перерезав нацистам последнюю дорогу во внешний мир. Теперь со всех сторон нацистско-сатанинское государство окружают неуклонно сжимающиеся огненные линии фронтов.
Связь между Германией и Британией тоже почти разрушена, и причина тому – усиление на Северном море господства флотов и авиации союзников по антигитлеровской коалиции. Правда, из Ярмута или других портов на побережье Саффолка и Норфолка на эсминце или торпедном катере пока есть возможность добраться до одной из гаваней в Голландии, поскольку территории севернее реки Маас все еще удерживаются германскими войсками и формированиями из местных нацистов-сатанистов. Но именно по причине полной изоляции Германии от внешнего мира нынешним правителям Великобритании совсем не хочется «спасения» на ее территории, означающего тот же конец, но с небольшой отсрочкой по времени.
Открывая заседание, сэр Освальд Мосли сухо произнес:
– Итак, совершенно очевидно, что господин Сталин, в силу своей азиатской дикости, решил применить к Рейху практиковавшуюся ранее на Востоке так называемую «ступенчатую казнь», когда казнимому последовательно отсекались все члены, и до самого последнего момента несчастный оставался в живых и находился в сознании…
Гесс, чуть покашляв, с назиданием сказал:
– Сталин – это мстительный азиатский деспот, испытывающий непосредственную радость при виде мучений своих врагов. Поговаривают, что он считает себя реинкарнацией русского царя Ивана Ужасного, из-за ничтожных капризов уничтожившего множество собственного населения.
– И к чему это сказано, Рудольф? – хмыкнул Арчибальд Рамзи, – ведь тут нет большого количества почитателей таланта вашего фюрера, собравшихся послушать зажигательные речи. Да и не слышно что-то в последнее время этих самых речей. Германская нация в полной тишине рядами и колоннами дружно марширует за своим фюрером прямо в ад… а что вы прикажете делать нам – тем, кто присоединился к вам ради защиты попираемой большевиками христианской веры, а теперь оказался в полных дураках, причем дважды…
– Постойте, сэр Арчибальд… – притормозил того Освальд Мосли, – а почему дважды?
Тот бросил на коллегу по фашистскому цеху холодный взгляд и ответил:
– В первый раз, сэр Освальд, из-за того, что Германия, несмотря на наш демарш, все же потерпела поражение от большевиков, и Британия вместо ожидавшего ее положения страны-победительницы вдруг сама оказалась побежденной. Не будь этого дурацкого переворота, ничего особо страшного нам лично не грозило бы. В Парламент нас больше, разумеется, не выбрали бы, но долгая жизнь на свободе в собственном поместье, в окружении родных и близких, была бы нам обеспечена. Не то что сейчас. Такого положения в британской истории не было с тех времен, когда наши далекие предки проиграли на континенте Длинную Войну и не смогли предотвратить возрождение французской государственности. Но и тогда победившие в той войне Валуа не угрожали нам ответным вторжением на острова и разрушением уже нашего государства. Я наслышан о том, что большевистские десантники творили в Хельсинки, Стокгольме и Копенгагене, и не думаю, что они пощадят Лондон. Но самое главное – никто не будет щадить и нас с вами: ни Его Величество король Георг, ни большевики, которые в душе мстительны аки библейские пророки. Наша марионетка Эдуард отделается легким испугом, потому что ворон ворону глаз не выклюет, а вот на нас с вами, сэр Освальд, королевское правосудие оттянется по полной программе. Вы помните, какое наказание положено за мятеж против своего короля и попытку цареубийства? Сначала нас аккуратно подтянут на виселице за шею, чтобы, не дай Бог, не повредить шейные позвонки. Потом, когда мы уже почти задохнемся в петлях, нас спустят на помост, дадут сделать пару лихорадочных вдохов, после чего вспорют живот и выпотрошат заживо как какую-нибудь сельдь… И в самом конце, еще живых, нас подвергнут четвертованию, показав ликующему народу наши отсеченные члены[21]. А еще нас могут выдать Папе Римскому для устройства праздничного аутодафе. Нерадостная перспектива, не правда ли? Поэтому советую вам повсюду носить с собой цианистый калий и принять это лекарство при первом подозрении на попытку захвата вас живьем.
– Да уж, сэр Арчибальд… – вздохнул Освальд Мосли, нервно потерев ладони друг о друга, – вы нарисовали воистину удручающую картину, но это, по вашему мнению, только первый уровень нашей глупости. И каков же второй?
– А второй раз, сэр Освальд, мы оказались в дураках, потому что присоединились к Адольфу Гитлеру в его крестовом походе против коммунизма с целью защитить христианскую веру от поругания ее большевиками, – ответил тот. – Но вместо этого мы оказались среди самых злобных гонителей христианства. Немецкое гестапо схватило и замучило в своих застенках архиепископа Кентерберийского Уильяма Темпла. Мы с покойным немного расходились во взглядах на истинную сущность христианства, но он не был ни большевиком, ни евреем, поэтому мне и в голову не могло прийти, что этого человека могут схватить и пытать… – Говоривший разволновался; достав из кармана платок, он протер вспотевший лоб.
– Вот тут вы не правы, мой добрый Арчибальд, – вкрадчиво сказал Рудольф Гесс, сверля собеседника взглядом, – никто этого попа не пытал. Мы хотели добиться, чтобы он одобрил наши действия, поэтому разговор был жестким, и не более того. Но оказалось, что у старика слабое сердце, и когда в допросную прибежал врач, было уже поздно. Это потом вражеская пропаганда кричала про пытки, но я вам клянусь, что вашего архиепископа Кентерберийского на допросе не тронули и пальцем. И в то же время мы не могли оставить его на свободе, поскольку он был ярым противником как лично фюрера, так и союза Британии с Великогерманией…
– Как бы там ни было, так называемый народ и часть правящего класса восприняли эту смерть враждебно, – сказал Арчибальд Рамзи, совершенно не желая вступать в спор с наместником Гитлера. – Британское общество даже не расколото – оно разбито вдребезги. По этой причине нависшую над нами большевистскую угрозу нельзя сравнить даже с нападением Великой Испанской Армады. Сейчас лучшие британские флотоводцы и моряки находятся по ту сторону Канала, а беспокойное простонародье готовится встречать русских как своих освободителей. Да и Господь сейчас тоже не с нами… – Голос его стал глухим. – Никакой Великой Бури, которая разгонит вражеский флот, нам ждать не стоит. Скорее, наоборот, в русские паруса подует попутный ветер… – Последние слова он произнес, глядя перед собой в мрачной задумчивости.
– Да вы поэт, сэр Арчибальд! – хрипло рассмеялся Рудольф Гесс. – В свою очередь, должен признаться, что с истинным арийским божеством у фюрера вышла накладка. В данном случае обычная гениальность ему явно изменила, но вы тоже должны понять, что когда большевики получили помощь от Вышних Сил, фюрер счел себя вправе обратиться за поддержкой к их Оппоненту. Этот проект, насколько я знаю, курировало Аненербе, и их медиумы чуть ли не ежедневно докладывали о том, что мировая аура меняется не в пользу Германии…
– Рудольф, вы там все вместе со своим фюрером сошли с ума! – наполовину удивленно, наполовину возмущенно воскликнул Арчибальд Рамзи. – Если вы узнали, что ваш противник начал получать помощь прямо от Всевышнего, минуя всяких посредников, то вам следовало не обращаться за поддержкой к Сатане, а постараться решить вопрос с господином Сталиным миром. Или, в крайнем случае, если мир невозможен, скрыться с его глаз, чтобы посвятить остаток жизни замаливанию грехов… Пытаться противостоять этой силе бессмысленно, а с помощью вашего так называемого «арийского бога» – еще и глупо! Эта сущность не приучена ничего давать своим адептам, а умеет только забирать у них все, вплоть до жизни и самого спасения души. Только так! Если бы я в мае прошлого года знал, к чему все это идет, то ни за что не принял бы участия в перевороте, а просто уехал бы к кузенам[22] на ту сторону океана, купил бы ранчо и принялся бы выращивать на нем холощеных бычков на мясо. Пусть это скучно, но зато безопасно.
– Да, действительно, Рудольф, – неохотно признался Освальд Мосли, – когда мы впутывались в эту игру, ставки в ней были совсем другими. Тогда поражение могло означать эмиграцию и спокойную жизнь на ранчо (пусть даже не у кузенов, а где-нибудь в Аргентине), однако теперь перед нами стоит перспектива безудержной травли, от которой нам нигде не скрыться, и медленная мучительная смерть после поимки.
В ответ Гесс только пожал плечами и, горько усмехнувшись, сказал:
– Ничем не могу помочь вам, господа. Я и сам нахожусь в точно таком же положении. Самый лучший вариант – это отплыть на подводной лодке куда-нибудь в Колумбию… американцев там с недавнего времени крайне не любят, а о русских и вовсе не слышали.
– Зато там вас и нас с легкостью найдет такая милая организация как Римская Католическая Церковь, – с усмешкой произнес Арчибальд Рамзи, – точнее, ее инквизиция. Отцы-иезуиты без особых проблем способны выкрасть любого, привезти в Рим, судить как пособника дьявола и живьем сжечь во время праздничного аутодафе. И этому событию будет аплодировать вся Европа, ибо ваш «арийский бог» перепугал всех до печеночных колик. Ну поклонялся ваш фюрер силам зла, что было понятно почти с самого начала, но к реальной политике это не имело почти никакого отношения. Но едва этот культ был не только легализован, но и оформлен как единственное государств