— Ну извольте… извольте — вот мои основные мысли относительно текущего российского момента, которые я планирую скоро издать на бумаге… итак, надеюсь вы не будете спорить о том, что Россия сейчас это страна второго эшелона капитализма, отсталая и неразвитая, причем так было с самого начала возникновения Российского государства. О причинах этого печального положения сейчас спорить не будем, примем это как факт, да?
— Полностью согласен с вами.
— Мы всегда догоняли Запад и как правило безуспешно. Государство при этом все время росло и забирало все большую долю накопленных обществом богатств… ну это понятно в конце концов, когда все время приходится обороняться то от монголов, то от поляков, то от французов.
— Да, в общих чертах это понятно, однако давайте все же ближе к текущим событиям.
— Хорошо, ближе значит ближе… буржуазия в России, увы, но сформировалась как паразитический класс, неспособный к самостоятельной политике, там выживал только тот, кто близок к власти и имеет доступ к госзаказам и государственной казне. А значит что? Да, это значит то, что этап капитализма в России может не возникнуть совсем, ну или возникнет, но на очень краткий период, от нынешнего свинцового феодализма страна быстро перейдет к социализму, об этом говорит моя теория так называемой «перманентной революции».
— Да, слышал об этом. И что же дальше будет, после победы этой вашей революции?
— Как что, мировая революция конечно, в полном соответствии с учением Карла Маркса.
— То есть вас, если я правильно понял, судьба жителей России волнует не очень сильным образом.
— Поймите же наконец, что значит Россия по сравнению со всем миром… практически ничего, российская революция должна стать запалом, ну или бикфордовым шнуром, сели угодно, к социальному переустройству в мировом масштабе. Вот когда социализм победит, пусть не везде, но хотя бы в половине стран, тогда и закончится перманентная революция.
— Вы знакомы с новейшими исследованиями в ядерной физике? По делению ядер урана?
— Да, слышал что-то об этом, Мария Складовская-Кюри и тд, но при чем тут физика?
— Физика тут вот при чем — если достигнута критическая масса урана, то далее возникает самоподдерживающаяся ядерная реакция, дающая на выходе ужасающей силы взрыв. В тысячи тонн динамита, если переводить на наши реалии, даже в десятки тысяч тонн. Плюс световое излучение, сжигающее все в радиусе нескольких километров, плюс радиация… не знаете, что это такое? Ну и ладно, лучше вам и не знать. Короче говоря массовое применение такого рода оружия (а что из делящихся ядер урана быстро сделают оружие, у меня никаких сомнений нет) вполне может сделать невозможной существование какой-либо жизни на нашей планете… это не считая тех, кто погибнет сразу в результате ударных волн.
— Мда, пугающую картину вы тут нарисовали, Иван Александрович, но мне все равно несколько непонятно, при чем тут я и моя перманентная революция?
— Очень даже при чем, Лев Давидович, ваша теория революции очень схожа с процессами деления урана — и там, и здесь нужен запал, и здесь, и там последствия будут самыми ужасающими для всего мира. Ведь вас же не смущает количество жертв, которые должна будет принести Россия на алтарь этой перманентной революции?
— И что вы намерены делать? — с некоторым испугом спросил Троцкий, наблюдая за носовской экспрессивной манерой разговаривать.
— Ничего особенного, просто пристрелю вас сейчас, как бешеную собаку, — ответил Носов, доставая из кармана свой старый добрый Смит-и-Вессон модели русский.
— Ненене, — только и успел сказать Троцкий Бронштейн, привставая со стула, — меня нель…, - и тут раздался оглушительный выстрел.
— Готов, — сказал Носов, проверив пульс у Троцкого, — но контрольный выстрел таки не помешает.
И он выстрелил ему в висок. Голова Троцкого дернулась еще раз, после чего он успокоился, лежа на грязноватом полу посреди цветастых половичков.
— Что-то ты разошелся, Ванечка, — сказала от окна Зина, — с тобой рядом уже страшно находиться.
— Ерунда, Зинуля, — отвечал Носов, — это пока одни цветочки… лютики или васильки например.
— А ягодки?
— Ягодки впереди нас ждут, надеюсь, что не горькие. Ну что, вперед к новым приключениям?
— А этого так тут и оставим?
— Так и оставим… вместе нас никто не видел, квартиру эту я снял через двух подставных лиц… да и обнаружат его очень нескоро, в подъезде практически никто не живет. Так что все продумано, Зинаида Михална…
Они неторопливо вышли на улицу, Носов покрутил стартер, потом сели руль, Зина уселась рядом.
— И что у нас дальше в программе? — спросила она.
— Дальше я еду в свой Нижний, надо с мастерской вопрос решить…
— Продавать будешь?
— Наверно, надо в столицы перебираться, да и профиль сменить, у нас на повестке аэропланы, так что…
— А потом?
— Потом одно из двух, если ЦК утвердит аэропланный вариант, занимаюсь вплотную им, если нет, едем в Тифлис.
— А в Тифлис-то зачем?
— Дело одно есть, а какое, извини уж, скажу непосредственно на месте, перестраховка не помешает.
— Может ты один туда поедешь?
— Бросаешь меня, Зинуля? И потом, это же Кавказ, киндзмараули, хачапури, лезгинка и прочая экзотика. Художника там одного навестим, очень хороший художник, не пожалеешь.
— Ладно, уговорил, трогай уже что ли, а то на нас люди подозрительно начинают смотреть.
Спустя неделю, Москва, Курский вокзал
На перроне Курского вокзала было немноголюдно, кого попало сюда не пускали, только по билетам. В углу, прислонившись к стеночке стояли Носов и Зиночка, ожидая посадки в курьерский поезд в Тифлис и тихо разговаривая.
— Значит отставили твою аэропланную идею? — спросила Зин.
— Так точно, ЦК осторожничает вовсю… ну да я его понимаю — на кону возможная будущая власть в нашей необъятной России, тут трижды подумаешь, прежде чем на что-то решиться.
— Индивидуальный террор тоже отменили, как я слышала?
— Да, такая инструкция сверху пришла, но как уж поведут себя люди на местах, я, например, не берусь предсказать. Может кто-то где-то и продолжит взрывать и стрелять.
— Понятно… ну а зачем мы в Тифлис-то едем, Ванечка? Сейчас наверно уже мог бы мне рассказать…
— Охотно, Зинаида Михална, с большим удовольствием, только вот загрузимся да в вагон-ресторан зайдём, сразу всё и расскажу.
А тут и посадку объявили, а нашей пары был второй вагон — первый класс, все дела. Купе было оббито веселеньким ситцем, диваны вполне себе мягкими, на столике стояла вазочка с живыми тюльпанами и лежало ресторанное меню. Носов забросил свой портфель и зиночкин ридикюль на багажную полку и раскрыл меню.
— Так, что они там нам приготовили на этот раз, — сказал он, наморщив рот и шевеля губами. — О, я пожалуй возьму фазана, запеченного с картошкой. А ты, Зиночка?
— Мне всё равно… ну давай яйцо-пашот что ли и греческий салатик к нему. Так что там насчет наших целей в Тифлисе? — спросила она, когда они уже сидели в вагоне-ресторане.
— Объясняю на пальцах — значит послезавтра, 7 апреля на одной из центральных улиц Тифлиса (точнее, извини, не скажу) произойдет экс наших коллег-эсдеков. Будут грабить кассу Госбанка, грубо говоря.
— А нам что до этого, Ванечка?
— Нас, ну то есть меня в основном, интересует один из грабителей по фамилии Джугашвили и по имени Иосиф.
— Ладно, не буду спрашивать, откуда у тебя такие сведения, всё равно не скажешь, но скажи хотя бы, что в этом грузине такого интересного?
— А интересного, в нем то, дорогая Зиночка, — сказал Иван, доедая своего фазана, — что это весьма перспективный и интересный товарищ, способный подняться очень высоко и сыграть одну из ключевых ролей в будущей русской революции. И лучше бы иметь его в качестве соратника, нежели противником, это я тебе абсолютно точно могу сказать…
— А какая будет наша роль в этом эксе? Просто постоим в сторонке и посмотрим? Или более активная?
— Нет, стоять конечно не будем — план у меня примерно такой…
И Иван, сдвинув на затылок шляпу, начал подробно излагать Зине, что, как и в какой последовательности они будут делать в городе Тифлисе на Эриванской площади 7 апреля 1905 года в 12 часов 15 минут пополудни.
Поезд тащился до Кавказа весь остаток этого дня, потом следующие сутки и только послезавтра в начале девятого утра он въехал под своды недавно отстроенного Тифлисского вокзала, удивительно напоминающего старый Курский.
Утром Иван расстелил на столике карту города и начал диктовать инструкции Зине:
— Значит так, драгоценная моя подруга, сначала я делаю один телефонный звонок с вокзала, будки там стоят в двух местах, здесь и здесь примерно (он показал точки на карте), где будет свободно, оттуда и звоним. Затем мы едем в район левого берега Куры, сюда куда-то, улица Джавахишвили, 17, на конспиративную квартиру, хозяева предупреждены, оставляем там вещи, меняем внешность… ну то есть ты меняешь, мне не надо, и в ровно в полдень выдвигаемся к Эриванской площади (тут Иван вспомнил, что в 21 веке она будет называться площадь Свободы) через мостик… да, мостик Бараташвили, а дорога через него упирается как раз в искомую нами площадь.
Далее, слушай внимательно — ты занимаешь позицию вот на этом углу площади, слева от тебя будет проходной двор на соседнюю улицу Котэ Абхази, понятно? Ты не молчи, если что-то не усвоила…
— Да ясно мне всё, Ванечка, только до сих пор не пойму, зачем нам во все эти дела ввязываться, опасно же, а выгод я тут совсем не вижу.
— Просто поверь на слово, дорогая, это будет очень, очень выгодно нам в самом скором времени. Поехали дальше — как только ты увидишь вот этого господина (и Иван передал ей карандашный набросок небритого грузина) в косоворотке, делаешь то, что мы вчера с тобой обговорили, главное при этом, чтобы он тебя не увидел, а если увидит, то камуфляж поможет, надеюсь. И медленно, не обращая внимание на то, что там на площади будет твориться, уходишь назад к этом скверику. Потом идешь в какое-нибудь кафе, смываешь там в туалете камуфляж, переодеваешься в обычную одежду и где-нибудь через час-полтора возвращаешься на конспиративную квартиру. В общих чертах всё…