Носов наконец разглядел своих похитителей — он не ошибся, главным у них был тот самый Камо, которого он вызвонил по листочку Джугашвили. Кроме него имели место ещё трое молодых кавказских мужчин самого разбойничьего вида.
— Садись, — приказал Камо, кивнув на лавку.
Носов с Зиной сели, ожидая дальнейшего развития событий. И это развитие не заставило себя очень долго ждать.
— Мы провели маленькое расследование, — сказал Камо, усевшись напротив них, — и по всему выходит, что ты, дорогой, подсадная утка охранного отделения, такие дела…
— С чего такие выводы? — Носов попытался сохранить покер-фейс и ему это кажется удалось.
— Сам посуди, дружище, — неспешно начал Камо, — Иосифа подстрелила какая-то девка, зачем, почему, совершенно непонятно. И тут же откуда ни возьмись вдруг возникает человек, горячо желающий придти ему на помощь. А дальше горячая благодарность спасённого, теплые дружеские отношения, слив всех сведений о нашей организации, ну ты сам можешь продолжить. И самое интересное, что человек этот приехал в Тифлис только сегодня утром, цели приезда непонятны, а рядом с человеком женщина, очень сильно смахивающая на ту, что подстрелила Иосифа. Я логично рассуждаю, кацо?
Носов подумал, что сейчас ему понадобятся все резервы мозга плюс очень много удачи, чтобы уйти из этой конюшни на своих ногах.
— Не очень-то и логично, айер, — наконец собрался с мыслями он. — Давай по пунктам пройдёмся.
— Давай, — охотно согласился Камо, — ты вроде симпатичный товарищ, убивать тебя мне лично будет жалко.
— Итак, приехал я в Тифлис действительно только сегодня утром, но цель приезда очень даже понятна — встреча с местным живописцем Пиросманишвили. Я услышал о его таланте от одного знакомого в Москве и решил немного заработать на этом, картины Нико будут стоить очень немало в самое ближайшее время.
— Доказательства? — агрессивно потребовал Камо.
— Вон в нашем багаже лежат три его картины… дада, в тряпочку завёрнутые — разворачивайте и убеждайтесь сами.
Один из присутствующих бандитов встал, положил на стол свёрток, медленно развернул его и вниманию всех предстали три картины Пиросмани.
— И что, вот эта мазня будет стоить каких-то денег? — это спросил второй бандит. — Никогда не поверю.
— Вах, дорогой, — спокойно ответил Носов, — приезжай в Москву или сразу в Париж через пару лет и сам во всём убедишься… можете кстати спросить самого художника, если мне не верите, он живёт на Бараташвили где-то в конце.
— Хорошо, допустим тут я тебе поверил, — сказал наконец Камо, — давай дальше по пунктам.
— Пункт второй, — ответил ему Носов, — почему я оказался на той площади и при чём здесь Зина…С утра мы заселились в гостиницу Тифлис, это рядом с железнодорожным вокзалом, можете уточнить у хозяйки, во сколько. Зина не выходила из номера до трёх часов дня, так что она никак не могла оказаться на Эриванской площади в полдень, это два. Я же ездил к старому знакомому Николо Жвания, у нас одно дело было по моему бизнесу, на его же квартиру кстати я и отвез Иосифа. Возвращался к гостинице за Зиной, а тут слышу взрывы и выстрелы, остановил пролётку и сразу наткнулся на Иосифа.
— У хозяйки гостиницы мы обязательно справимся, — отвечал Камо.
— И ещё один, наверно самый главный вопрос остался — если чисто гипотететически предположить, что я из охранки, то не кажется ли вам, друзья, странным объект вербовки? Ну Иосиф этот ваш Джугашвили. Кто он такой — лидер какой-нибудь фракции? Нет. Руководитель подпольной организации? Тоже нет. Мелкая сошка, называя вещи своими именами…
Камо дернулся было за кинжалом, но передумал и дал возможность Носову закончить.
— Получается, что вся эта операция, гипотетически организованная департаментом полиции, придумана для человека по имени «Никто». Не слишком ли жирно?
— Врёт он всё, Камо, — угрюмо сказал третий бандит, молчавший до этого времени. — У него на роже написано, что он из охранки, давай поскорей прирежем их обоих и пойдем вино пить.
— Помолчи, — прикрикнул на него Камо. — Отвечал ты довольно убедительно, но я тоже тебе не поверил, вот такая штука… а если есть хоть один процент сомнения, то лучше перестраховаться. Так что, извини, но мы вас сейчас ликвидируем.
— Стоп-стоп, — быстро ответил Носов, прокручивая в уме всё, что он знал о Камо из предыдущей своей жизни. — Дай напоследок в игру сыграть, должно же у нас быть последнее желание, верно?
— В какую игру? — заинтересовался Камо.
— В очень простую — я встаю вон к той стене, ты в меня стреляешь с расстояния… ну метров 5–6, я уворачиваюсь. Если убьёшь, значит такая у меня судьба. А если нет, отпустишь — божье провидение значит обо мне таким образом позаботится.
— Ранение как будем расценивать? — продолжил допытываться Камо.
Эге, да ты азартен, Парамоша, отметил Носов.
— Если я на ногах останусь, в мою пользу, если упаду, в твою, — ответил он.
— А мне эти условия нравятся, — неожиданно сказал первый бандит, — давай дадим парню шанс.
Камо некоторое время покрутил в руках наган, потом коротко бросил Носову «Договорились».
— Deal, как говорят наши американские друзья, — ответил Иван, — что в переводе означает «сделка состоялась».
— Откуда ты это знаешь? — спросил Камо, — что там американцы говорят.
— Жил в Америке несколько лет, — ответил Носов, — однако давайте приступать, не до ночи же мы здесь сидеть будем.
Камо показал Носову свой наган, зарядил его полностью шестью пулями и произнес:
— Если не попаду ни одной из шести, значит счастлив твой бог. В Америке каким богам молятся?
— Разным, кацо, разным, там народ со всего света собрался. Лично я одной с тобой веры, православный.
— Ну становись тогда к стенке, православный, — и Камо жестом показал, куда ему надо встать.
Но тут пришёл черёд выступить Зине, до этого она сидела, не открывая рта, а тут вскочила и повисла на шее у Носова, заливая его лицо горькими слезами.
— Не волнуйся, Зиночка, всё будет хорошо… и у нас с тобой скоро свадьба, не забыла?
Через минуту примерно он смог оторвать её от себя, посадил на скамейку, а сам снял шляпу, пальто и ботинки, оставшись в одних носках. Потом подумал и снял ещё и пиджак с галстуком.
— Мешать будет, — объяснил он бандитам. — И мне надо три минуты, чтобы размяться, дадите?
— Конечно, разминайся, — сказал Камо и тут же добавил, — на том свете особо не поразминаешься.
И зашёлся неприятным скрипучим смехом. А Носов тем временем сделал несколько приседаний и прыжков, размял руки и шею, отжался с десяток раз от стоявшего рядом пенька и начал ритмично двигаться, пританцовывая, влево-вправо со рваным ритмом.
— Я готов, кацо, начинаем.
Камо встал на линию огня, как и договорились, ровно в шести метрах от стены и поднял руку на уровень глаз.
— Сейчас мы посмотрим, кто из нас был прав, — сказал он, ведя ствол вслед за движениями Носова. — А ты не можешь двигаться помедленнее?
— К сожалению не могу, биджо, — ответил тот, — жить очень хочется.
Тут же прогремел выстрел, мимо, только посыпалась щепка от досчатой стены. Еще выстрел, Носов сложился почти вдвое, пропустив пулю в сантиметре от правого плеча.
— А хорошо держишься, я не ожидал, — сказал Камо, — четыре выстрела осталось.
Он поменял тактику и выдал быструю очередь из трёх выстрелов, перезаряжая курок левой рукой. Последним он едва не завалил Носова, пуля чуть задела левую ногу, вырвав клок из штанов.
— Последний остался, — сообщил он, взяв револьвер двумя руками, — ну держись, американец.
Камо водил стволом, прицеливаясь, целую минуту, Носов при этом неутомимо танцевал свою пляску смерти, не забывая улыбаться. Наконец раздался этот последний выстрел и опять мимо.
— Ты выиграл, — в сердцах сказал Камо, швыряя наган на стол. — Свободен. И девку свою забирай, но только учти — больше мне на глаза не попадайся, второй раз будет для тебя последним.
— Да не вопрос, сегодня все поезда из Тифлиса уже ушли, а завтра рано утром мы уезжаем на курьерском в Москву и больше здесь никогда не появимся. Ну а если уж в Москве или Питере случайно встретимся, тогда извини, это не по моей вине будет.
— Ты где так уворачиваться-то научился, — спросил Камо, когда они были уже в дверях.
— А в Америке и научился, от одного старого китайца, это искусство называется у-шу, в переводе просто «боевое искусство», тот китаец мог поймать на лету выпущенную в него стрелу.
— Ладно, прощай.
А в Москве на квартире, которую Носов снял еще зимой, его ждала почта в виде толстого конверта. Отправителем значился «Краснопольский Арнольд Станиславович», а обратным адресом «Пречистенка, 15».
— Это из ЦК, — сказал Иван, разглядывая письмо на свет.
— Что ты там ищешь? Деньги думаешь вложены?
— Нет, деньги вряд ли, а вот маленькая бомбочка вполне может быть, так что лучше перестраховаться.
Бомбочки, судя по всему, он там не обнаружил, поэтому открыл конверт, внутри была записка из двух предложений «Ваш план утверждён с некоторыми поправками. Ждём вас 30 мая в 18.00 на Кронверкской, 18», ещё же там лежала брошюрка с названием «Город Лондон и его достопримечательности».
— Если я ничего не путаю, то скоро нас ждёт поездка в Великобританию, дорогая. Ты когда-нибудь была в Лондоне?
— Нет, не доводилось. А что насчёт свадьбы, дорогой? Как раз за свадебное путешествие и сойдёт твоя поездка в Лондон.
— Уже бегу устраивать, — ответил Носов, снимая шляпу и пиджак, — вот только чайку попьём…
Хлопот с обустройством свадьбы на пятерых бы хватило, поэтому после нескольких часов беготни по инстанциям Носов вытер пот со лба, хряпнул стопочку очищенной в ближайшем трактире и пошёл с повинной к Зине.
— Быстро не получится, моя радость, — сказал он, виновато глядя ей в глаза, — предлагаю свадебное путешествие авансом, так сказать, совершить…. А что, про