— Да, моя радость, тут этих туннелей штук десять ещё ожидается, так что не пугайся понапрасну.
— А там вон что растёт? Не абрикосы? — указала она на рощицу с оранжевыми плодами.
— Самые они, они тут как у нас липы с берёзами произрастают — подходи и рви, сколько надо. И ещё грецкие орехи с инжиром где-то тут должны быть.
— Мы попали в рай? — спросила Зина, счастливо смеясь, — райских яблок только не хватает. Давай я буду Евой, а ты Адамом.
— Они вообще-то голыми ходили, — уточнил Иван, — Адам с Евой.
— Сейчас заедем в гостиницу и сразу разденемся.
Носов не стал развивать эту захватывающую тему.
— Мы вообще-то здесь немного по другому вопросу, товарищ Коноплянникова, нам как-то боевые корабли захватить надо.
— А я вот всё хотела тебя спросить — ну захватим мы их, а дальше что? Конечная цель-то всего этого представления какая будет?
— Хм… — задумался Иван, — Чернов мне выдал наработки ЦК по этому вопросу, там сказано, что это будет репетиция захвата власти во всей стране, но, если честно, то я с этим не согласен.
— И почему же ты не согласен с Черновым?
— Потому что нельзя всю эту работу просто спускать в унитаз, объявляя репетицией. Если уж получится, надо сразу идти дальше…
— Куда дальше?
— Захватывать не только флот, но и Севастополь, например… а лучше весь Крым и объявлять здесь свободную демократическую республику трудящихся масс, например.
— Лихо, — серьёзно ответила Зина, — а если царь войска пошлёт, чтобы подавить твоё восстание?
— Надо вести разъяснительную работу среди солдат, казаков допустим, вряд ли распропагандируешь, это тяжёлый случай, но обычных солдатиков, почему бы и нет? Это ж на 90 % крестьяне и воевать с такими же крестьянами, только в черной флотской форме, им совсем не с руки. Но мы, кажется, уже приехали, вон перрон справа приближается, давай-ка собираться, потом договорим.
В гостиницу они не поехали, потому что в бумагах, выданных Черновым, значилось целых две конспиративные квартиры, готовые приютить эмиссаров из центра на неограниченный срок. Носов немного поколебался между Инкерманом и Балаклавой и выбрал в конце концов первое, поближе к вокзалу и поспокойнее райончик.
— Ну всё, — сказал Носов после заселения (хозяйка, подслеповатая пожилая гречанка, без лишних слов показала всё хозяйство, оставила ключи и удалилась, стуча сандалиями по пыльной брусчатке), — я пошёл по делам, а ты пока обживай помещение… можешь приготовить чего-нибудь к ужину.
— А купаться? — надула губки Зина.
— Точно, забыл я про это — дополнительное задание тебе, выяснить, где тут купаются и что для купания нужно? Там же просто так в воду не войдёшь, тем более, если ты женщина, надо целый церемониал выполнить.
И он пошёл по брусчатке примерно в ту же сторону, что и гречанка.
На сегодня у него было намечено два дела и Носов некоторое время выбирал, какое из них сделать первым, а потом махнул рукой и решительно совместить. Встреча с местными активистами у него была назначена на 14.00 в районе Чёрной речки, возле развалин бастиона, оставшегося от Крымской войны. Но сначала естественно следовало провериться и перепровериться, что он и сделал со всевозможной тщательностью… сворачивание в труднодоступные места, остановки на завязывание шнурков и чтение свежей севастопольской газеты на углу двух не очень оживлённых улиц показали, что никакого хвоста за ним нет даже в теории. Что в общем и целом было предсказуемо, но конспирацию, батенька, никто не отменял.
За две минуты до 14 часов Носов стоял у того самого бастиона, закуривал папиросу (это был условный знак с его стороны) и ждал прохожего, который попросит у него прикурить. Ждать пришлось достаточно долго, почти полчаса, потом к нему подошёл человек в студенческом мундире и сказал:
— Прикурить не найдётся, гражданин хороший?
— Для приличного человека почему не найдётся, — ответил Носов половинкой своей кодовой фразы.
— Рад встрече, — сказал студент, пожимая ему руку, — Максимом меня зовут, можно просто Макс.
— Как писателя Горького? — спросил Носов, не ожидая, впрочем, никакого ответа. — А я Иван.
— Пойдёмте, нас уже ждут, — бросил студент и повёл Ивана куда-то вглубь хаотичной застройки из одноэтажного частного сектора.
Зашли они в один из таких домушек — сначала в калитку в заборчике, сложенном из песчаника, а потом и в сам дом, пройдя по кирпичной же дорожке через небольшой абрикосово-черешневый садик. Носов спросил разрешения сорвать пару абрикосов, получил его и съел удивительно сладкие и сочные плоды.
— Живут же люди, — искренне восхитился он, — круглый год тепло, море рядом, да ещё и абрикосы прямо в окно смотрят.
— Мы привыкли, — рассеянно ответил Максим, — не замечаем… хотя вы конечно правы, жизнь здесь поприятнее, чем например в Архангельске.
— Товарищи, — сказал он, войдя в комнатушку с ситцевыми занавесками, — позвольте вам представить эмиссара из центра Ивана. Он прислан координировать наши усилия по продвижению революции в Крымской губернии.
А потом он представил собравшихся, их тут трое было, включая одну женщину.
— Парамон, представитель от флота (он и точно был в матросской форме), Виктор, солдатский депутат (этот в гражданку почему-то был одет) и Ирина, секретарь эсеровской организации губернии.
— Очень приятно, — Иван пожал им всем руки, Ирине хотел было поцеловать, но вовремя передумал. — Очень рад всех вас видеть в добром здравии и хорошем расположении духа.
— Как добрались? — спросила Ирина.
— Замечательно, сели на поезд и доехали. На квартиру заселились в Инкермане, я там супругу оставил, пусть она немного отдохнёт, — ответил Иван и сразу перешёл к делу, — какие настроения в городе? Особенно интересует черноморский флот.
И он с особенным выражением поглядел на матроса Парамона, подумав между делом, что имечко у него то ещё… азартен ты наверно, Парамоша, ой азартен.
— Настроения как настроения, — ответил без малейших эмоций Парамоша, — после броненосца «Потёмкин» сложно всё стало…
— Почему? — немедленно поинтересовался Носов.
— С одной стороны вроде и получилось у них, корабль-то они захватили, но с другой — сидят они сейчас все в Румынии под арестом и неизвестно когда выберутся. И что с ними будет, когда они выберутся, тоже неизвестно.
— Значит не совсем всё правильно они сделали, а если точнее, то совсем всё неправильно, мы, как сказал один умный товарищ, пойдём другим путём. Совсем другим. Как там крейсер «Очаков»? — неожиданно перепрыгнул он на другую тему.
— Крейсер как крейсер, — в замешательстве отвечал Парамон, — ничем среди остальных не выделяется.
— У меня есть оперативная информация, что упор надо сделать именно на «Очакове», — огорошил собравшихся Носов. — Ладно, план мероприятий на ближайшее время я доработаю вечером, завтра оглашу, а сейчас ещё такой вопросик — как у вас тут налажено взаимодействие с родственными революционными организациями?
— На эсдеков намекаете? — спросил Максим.
— Да, на них, и ещё на анархистов. Да и про кадетов можно поговорить…
Собравшиеся переглянулись, было видно, что тема для них не очень хорошо изученная, поэтому отвечать как-то никто не хотел. Наконец слово взял студент Максим.
— У них своя свадьба, у нас своя, — прокашлявшись, начал он, — были у нас переговоры с фракцией социал-демократов, как их… с большевиками, но ничем конструктивным они не закончились.
— Ясно, — коротко отвечал Иван, — дайте мне контакты, с кем вы там встречались, я попробую разрулить этот вопрос. И ещё одно — какие настроения в народе по поводу нашего поражения в войне?
— Ну известно какие, — отозвался матрос Парамон, — хают царя, военачальников и правительство, разворовали, мол, всё, армии ничего не досталось, в том числе и командующих хороших.
— Тоже понятно… завтра начинаем активную подготовку к горячей фазе восстания, — бросил Иван.
— К какому восстанию? — не успела испугаться Ирина.
— К обычному, Ирина, к самому, что ни на есть, стандартному восстанию народных масс против угнетателей и узурпаторов. Я детали раскрою чуть позже, а сейчас у меня к вам будет одна маленькая приватная просьба… если нетрудно, хотелось бы поговорить с глазу на глаз.
Ирина согласилась и они вышли во дворик с абрикосовыми деревьями.
— Хорошо всё-таки тут у вас, всю жизнь бы жил и радовался, — начал Носов.
— Так живите, кто мешает-то? — чисто риторически возразила она.
— Увы, дорогая Ирина, мешает очень многое… так я про что хотел спросить-то? Дело в том, что мы с супругой Зиночкой живём в гражданском, так сказать, браке, а она очень сильно хочет совершить, так сказать, церковный обряд. Связать нас узами по всем правилам и обычаям, дед у неё священником был, вот от него и набралась. Так вот не подскажете ли, где тут это дело можно сделать быстро и без излишней шумихи?
— Так-так-так, — насмешливо ответила Ирина, — а ещё революционеры называются… шучу я — конечно помогу. Дайте подумать… да на том же Инкермане есть маленькая церквушка святого Николая-угодника, её настоятель мой знакомый, не сказать, чтобы близкий, но знакомый. Прямо сейчас пойдёмте туда и обо всём договоримся.
— Хорошо, только попрощаюсь с товарищами.
И Носов зашёл в дом, поблагодарил товарищей за конструктивную беседу, объявил, что о времени и месте следующей встречи он оповестит Максима, а тот уж передаст остальным и откланялся.
С настоятелем церкви святого Николая, как ни странно, но он тоже был Николай, Носов договорился почти мгновенно — церковь маленькая, посещаемость никакая, как он понял, поэтому дополнительные доходы были для отца Николая совершенно не лишними.
— Да прямо сегодня и приходите, — благодушно улыбаясь, сказал о. Николай, — через час-полтора нормально будет.
Зина была огорошена новостью, что через час ей предстоит венчание.
— Надо ж заранее о таких вещах предупреждать! — в сердцах сказала она, метаясь по комнате.