Факт научного исследования сыграл в данном случае большую роль, чем его отрицательный вывод.
Впрочем, поначалу это обстоятельство оставалось в тени, а на первый план вышло именно отрицание научной значимости проблемы НЛО. Большинство американских ученых и журналистов активно поддержало точку зрения Кондона. Некоторые, правда, выражали неудовольствие тем, что понадобилось потратить пятьсот тысяч долларов, чтобы прийти к выводу, который и так был очевиден для любого профессионального ученого (см. [1, с. 248]); однако в целом господствовала даже некоторая эйфория: проведено полезное и глубокое исследование, — давшее ответы на все поставленные вопросы. Никто, конечно, не думал, что удастся убедить в этом наиболее активных энтузиастов внеземной гипотезы, по это и не входило в планы «Колорадского проекта». Другое дело — воздействие на массовые представления о феномене НЛО. Здесь авторитет науки должен был сказать свое слово, а общество должно было его услышать. Так и получилось. Интерес публики к проблеме НЛО снизился едва ли не до нулевой отметки. Из 12 тысяч членов НИКАП к 1971 г. в организации остались лишь 4000. Состав АПРО сократился вдвое. Десятки уфологических журналов закрылись из-за отсутствия читателей. Кихоу, проиграв бой, покинул пост директора НИКАП и общественную арену и занялся новыми книгами — далеко, однако, не столь популярными, как прежние.
Но совсем иная ситуация начала складываться внутри научного сообщества. Авторитет Кондона сделал допустимым серьезное обсуждение вопроса о НЛО и вызвал заметный рост интереса к этой теме среди профессионалов. Это, в свою очередь, привело к появлению в научной литературе ряда критических рецензий на отчет комиссии Кондона.
Наиболее резок, но и наиболее обстоятелен был в своей рецензии физик из Аризонского университета Дж. Мак-Дональд. На его взгляд, и отчет, и заключение Национальной академии наук не выдерживают серьезной критики. Комиссия Кондона изучила лишь около 90 сообщений о наблюдениях НЛО (менее 1 % известных к тому времени). Многие из этих случаев рассмотрены весьма поверхностно, а некоторые даже неточно описаны. Основное внимание было уделено не наиболее странным, а самым легко объяснимым наблюдениям. Не названы даты, места, имена очевидцев для 59 сообщений, что не позволяет провести независимую проверку правильности анализа и выводов. Многие объяснения легковесны и неубедительны. И при всем том свыше 30 случаев из 90 признаны в отчете не-по: чтными. Почему же, недоумевает Мак-Дональд, Кондон заключил, что дальнейшее научное исследование проблемы НЛО неоправданно? (См. [58]).
Результаты работы комиссии не удовлетворили и Хайпека, который счел методологию этого исследования внутренне противоречивой. Прежде всего некорректно было подменять собственно проблему НЛО вопросом о внеземной гипотезе. Как можно решать вопрос о природе явления, не разобравшись предварительно, существует ли оно? Предположим, что НЛО «в узком смысле» не существуют. Но процент явлений, так и оставшихся в отчете необъясненными, значительно выше, чем в архивах «Синей книги». Вряд ли это может считаться допустимым результатом научного исследования. С другой стороны, на что надеялся Кондон, привлекая к работе группу, не имевшую ровно никакого опыта в изучении сообщений о НЛО? «Свежий взгляд» — недостаточная гарантия обоснованности заключений. В качестве иллюстрации этих тезисов Хайпек приводит объяснение одного из рассмотренных в отчете случаев наблюдения НЛО: «Это необычное явление следует отнести к категории… природных феноменов, которые столь редки, что они не наблюдались ни до этого случая, ни после» (см. [59]).
Впрочем, сам по себе вопрос о реальном существовании некоего неизвестного природного явления, ответственного за часть сообщений о НЛО, по мнению Хай-пека, вполне правомерен. Подобное явление может быть столь же новым и непонятным для современной науки, сколь непонятен был в XIX веке источник энергии Солнца и звезд. Эту концепцию Хайнек впоследствии пропагандировал почти двадцать лет; но для понимания природы НЛО она, по-видимому, оказалась слишком «общей». Значительно более конкретную гипотезу о «новом природном явлении» выдвинул специалист по электронике, редактор журнала «Авиэйшн уик энд спейс текнолоджи» Ф. Класс [60]. Он полагал, что практически все «подлинные» НЛО — это плазменные объекты типа шаровых молний, возникающие при коронных разрядах вблизи высоковольтных линий электропередач. Хотя эта гипотеза и вызвала критические отзывы со стороны ряда ученых, опа оказалась весьма полезной с точки зрения последующей эволюции проблемы. Ф. Класс показал, что вопрос о природе НЛО можно рассматривать и в понятиях «нормальной» физики, не обращаясь за помощью к внеземлянам или к «принципиально новым» природным явлениям.
Но и внеземная гипотеза к концу 60-х годов в какой-то мере изменилась. Небольшая статья Дж. Мак-Дональда в журнале «Астронотикс эид Аэронотикс» [53] положила начало несколько более спокойному ее обсуждению на страницах научных изданий. Сам Мак-Дональд был видным специалистом по физике атмосферы и как таковой мог достаточно квалифицированно судить об атмосферных явлениях и процессах. В этом отношении его позиция была более надежной, чем позиция Хайнека, Класса или Мензела. Заинтересовавшись в конце 50-х годов проблемой НЛО, Мак-Дональд приложил всю свою энергию к детальному ее изучению. Он лично опросил сотни очевидцев, прочитал немало сообщений из архивов «Синей книги», посетил десятки мест наблюдений вскоре после появления сообщений о НЛО — ив результате пришел к выводу, что наиболее убедительна именно внеземная гипотеза. Можно по-разному относиться к этому заключению, но нельзя не уважать последовательности, откровенности и стойкости, с которыми Джеймс Мак-Дональд защищал свою точку зрения. В марте 1966 г. Национальная академия наук одобрила план его работы по изучению проблемы НЛО, и только заключение контракта между ВВС и Колорадским университетом помешало академии перейти от идейной поддержки к практической.
Впрочем, противодействия тоже хватало — и отнюдь не всегда оно сводилось к теоретическим дискуссиям. Тот же Ф. Класс (плазменная теория которого не произвела на Мак-Дональда особого впечатления) сообщил журналисту Джеку Андерсону, что Мак-Дональд якобы потратил на путешествие в Австралию (для опросов очевидцев НЛО) деньги, которые военно-морской флот выделил ему на изучение совсем другой проблемы. Ревизоры ВМФ не нашли, правда, нарушений контракта, но пятно осталось (см. [1, с. 196]).
В марте 1971 г. в Конгрессе США состоялись слушания на тему о сверхзвуковом пассажирском самолете. Мак-Дональд, занимавшийся по поручению Национальной академии паук вопросом о воздействии этого вида транспорта на состояние атмосферы, заявил, что такой самолет разрушительно влиял бы на озонный слой, что привело бы ко многих неблагоприятным последствиям. Конгрессмены, выступавшие в поддержку проекта, немедленно обвинили Мак-Дональда в некомпетентности, ибо может ли быть компетентным человек, всерьез занимающийся «летающими тарелками» и «маленькими зелеными человечками»! Попытки других участников дискуссии, в том числе директора Национального центра атмосферных исследований У. Келло-га, отстоять репутацию Мак-Дональда как выдающегося специалиста по физике атмосферы были не очень успешны.
Вряд ли этот конфликт послужил единственной причиной самоубийства Джеймса Мак-Дональда в июне 1971 г., но бесспорно, что одной из них. Искреннее желание серьезно разобраться в проблеме НЛО и убедить ученых в необходимости ею заниматься явно противоречило сложившемуся в американском обществе стереотипу восприятия этой проблемы как чего-то среднего между мошенничеством и психозом. Ученые живут не в вакууме, и научное сообщество поворачивалось к проблеме НЛО, преодолевая внутреннее и внешнее сопротивление и не проявляя особой поспешности.
Но все же поворачивалось. В декабре 1968 г. начал работу подкомитет по проблеме НЛО Американского института астронавтики и аэронавтики (АИАА). Председателем его был избран Дж. Кёттнер, специалист по проблемам охраны окружающей среды, а в состав вошли десять ученых и инженеров из различных научно-исследовательских учреждений и аэрокосмических фирм. В конце 1970 г. подкомитет выступил в журнале «Астронотикс энд Аэронотикс» с оценкой состояния проблемы НЛО. Подкомитет отверг вывод Кондона о бессмысленности ее дальнейшего научного изучения. В действительности «трудно игнорировать небольшой остаток хорошо документированных, но необъяснимых случаев, которые образуют «твердое ядро» проблемы НЛО» [56]. Что же касается теорий, то одинаково неразумно утверждать, что внеземная гипотеза «наименее» или «наиболее» вероятна. Оба утверждения отражают только личные мнения их сторонников, а отнюдь не реальные знания. Единственный перспективный путь в исследовании проблемы НЛО — расширять сбор данных объективными методами и углублять их научный анализ; в противном случае поляризация мнений будет все более возрастать.
В конце 1969 г. в Бостоне состоялся специализированный симпозиум Американской ассоциации содействия развитию науки, посвященный проблеме НЛО. На этом симпозиуме были с достаточной полнотой представлены основные конкурирующие точки зрения на природу НЛО. Положительной его стороной было и малое количество личных выпадов, типичных для «популярных» дискуссий о НЛО. Даже сейчас, спустя 20 лет, научный уровень Бостонского симпозиума может служить неплохим ориентиром для исследователей проблемы НЛО (см. труды симпозиума [14]).
К середине 70-х годов «переходный процесс», начатый работой комиссии Кондона, по существу, завершился. К этому времени лишь немногие ученые активно занимались проблемой НЛО, но ее репутация в научном мире заметно улучшилась. Возможно, правда, что следует говорить о «скрытой» репутации — индивидуальных мнениях ученых, особо не афишируемых в печати. «Официальная» оценка проблемы оставалась сугубо отрицательной — американское правительство и «большая пресса», если и вспоминали о ней, то преимущественно, чтобы еще раз указать: вопрос закрыт (см. отчет «Кол