вномощных) процессов, а потому и не поддаваться монотеоретическому объяснению. Не исключен и такой случай, когда в явлении один из процессов заметно превосходит другие по своему значению, но все же затенен влиянием разнообразных помех. Какой из трех вариантов действительно имеет место, может выясниться только в ходе исследования.
Основные гносеологические трудности физического, как и любого другого, объяснения феномена НЛО нам известны: это прежде всего неупорядоченность «сенсоров» и «канала», а также случайность и кратковременность самих явлений. Однако первое — это скорее следствие плохой организации исследований проблемы НЛО, а второе не столь уж очевидно. Разработав обоснованную модель некоторого типа НЛО, мы можем обнаружить, что случайности на самом деле нет, а есть определенная закономерность. Для нормальной составляющей феномена НЛО это в какой-то мере справедливо уже на текущем этапе исследований: зная, к примеру, о предстоящем запуске космической ракеты и состоянии атмосферы на трассе ее полета, можно, в принципе, спрогнозировать наблюдения НЛО в определенном районе вокруг места старта. Другое дело, что в этом районе может не быть очевидцев, или они не сообщат о своих наблюдениях, или сообщения рассеются по различным учреждениям, и т. д. Гипотеза о плазменной природе аномальной составляющей пока не позволяет добиться чего-то подобного, но ее тектонический вариант нацелен именно на такое предсказание.
Выше мы уже отмечали, что объяснения отдельных наблюдений НЛО сами по себе еще не составляют объяснения феномена НЛО в целом. Но верно и обратное: к решению этой проблемы можно прийти только через объяснения отдельных наблюдений. Как же совершается такой переход? И осуществим ли он в принципе? По-видимому, в условиях неупорядоченности «сенсоров» и «канала» — пет, не осуществим. Только когда удастся добиться хотя бы относительной регуляризации этих компонент системы наблюдений НЛО, можно будет построить прочную цепь от данных и локальных эмпирических фактов к глобальному (хотя поначалу ориентировочному) объяснению феномена НЛО. Для этого будет достаточно предложить набор гипотез, убедительно объясняющих «упорядоченный» поток сообщений, поступающий к исследователям.
В текущих же условиях допустимо даже то, что было бы явно предосудительно при обработке данных правильного научного наблюдения — игнорирование «непонятного остатка», если он «достаточно мал». Напротив, столь же малый «остаток», но фиксируемый с помощью упорядоченной системы, стал бы хорошим основанием для поиска объяснений, выходящих за рамки известных теорий и наиболее солидных гипотез. Такие экзотические предположения должны, однако, быть логично построены и принципиально проверяемы. Рассмотрим с этой точки зрения наиболее популярное «нефизическое» объяснение феномена НЛО — внеземную гипотезу.
Эта гипотеза, как мы знаем, возникла вскоре после первой волпы наблюдений НЛО в США в конце 40-х годов. Какой-то определенной формы за прошедшие десятилетия она так и не обрела. Логика ее сторонников следующая: некоторые НЛО представляют собой летательные аппараты; наша земная техника не в состоянии создать что-либо близкое к ним по тактико-техническим данным; следовательно, это внеземные зонды. (Мы будем употреблять термин «зонд» для обозначения любого предполагаемого внеземного аппарата — даже и пилотируемого.)
В какой мере идея возможного посещения пашей планеты может считаться обоснованной с точки зрения современной науки? Вопрос об осуществимости межзвездных перелетов широко обсуждается в литературе, основные выводы заключаются в следующем: отсутствуют принципиальные запреты на любые, в том числе «быстрые», релятивистские, полеты к звездам и отсутствуют технические запреты на «медленные», нерелятивистские полеты. Это не значит, конечно, что последние возможны уже сегодня, однако их техническое воплощение лежит на пути развития современной техники — ионные двигатели, микрокомпьютеры и т. д.
Специалисты, занимающиеся радиопоисками внеземных цивилизаций, в большинстве своем отвергают возможность какой-либо связи между проблемами НЛО и ВЦ. Их основные доводы — большой процент достаточно легко объясняемых наблюдений НЛО, а также отсутствие эмпирических доказательств внеземной природы «остатка». Кроме того, существенную роль играет и социально-психологическая атмосфера, в которой возникла и развивалась проблема НЛО. Внеземная гипотеза тесно связана с деятельностью многочисленных любительских — преимущественно паранаучных — объединений. Ученый, слишком упорно настаивающий на необходимости серьезно рассмотреть эту гипотезу, рискует основательно подорвать свой научный авторитет.
Тем не менее количество таких ученых за последние 20 лет заметно выросло. Серьезным толчком для их интереса к проблеме НЛО стала статья американского астронома Майкла Харта, опубликованная в 1975 г. в Журнале Британского астрономического общества [97]. В ней было показано, что уже первая возникшая в Галактике цивилизация, вообще говоря, была бы технически способна за относительно короткое время (порядка десятков миллионов лет) изучить и освоить с помощью космических летательных аппаратов всю Галактику. Иными словами, если бы внеземные цивилизации существовали «где-то», то следы их деятельности фиксировались бы и «здесь», в нашей Солнечной системе. Поскольку же мы не видим таких следов, то нет и никаких внеземных цивилизаций.
Харт, конечно, знал о том, что существует проблема НЛО и внеземная гипотеза их происхождения. Но отделался он от нее без особых хлопот, заметив, что «поскольку лишь очень немногие астрономы верят в эту гипотезу, нет необходимости обсуждать мои собственные доводы против нее». Еще дальше пошел Фрэнк Типлер, который заявил, что «вера в существование внеземных разумных существ где-то в Галактике не отличается сколько-нибудь заметно от распространенной веры в то, что НЛО — это внеземные космические корабли» [98, с. 278], и на этом основании отказал в научности проблеме ВЦ в целом.
Не случайно, однако, обсуждение «дилеммы Харта» (если ВЦ существуют — они должны быть «здесь»; если их «здесь» нет — они не существуют) двинулось и в более «радикальном» направлении. Дэвид Шварцман в статье [99], опубликованной в журнале «Икарус», отметил, что аргументы Харта заметно повысили вероятность того, что хотя бы некоторые НЛО могут представлять собой внеземные зонды. Независимо от Д. Шварцмана и одновременно с ним утверждение Харта об отсутствии всяких следов посещения Земли инопланетянами подверг критике австралийский физик Д. Хербисон-Эвапс [100]. По его мнению, массив сообщений об НЛО, как минимум, заслуживает анализа с позиций ВЦ-гипотезы. Эта точка зрения была поддержана П. Старроком [101], Т. Койпером [102] и в какой-то мере Д. Стефенсоном [103], хотя последний и высказал сомнения в возможности отделить «сигнал» от «шума» в имеющейся информации о наблюдениях НЛО. Можно согласиться с некоторыми сторонниками внеземной гипотезы, которые сводят логику Харта к следующему рассуждению: НЛО не могут быть внеземными аппаратами, ибо если бы внеземляпе существовали, мы бы видели их космические корабли.
Важно также, что «паранаучное сообщество» в последние годы отходит от внеземной гипотезы и значительно больше внимания уделяет концепции «ультрасуществ» или «парафизических хозяев Земли», якобы контролирующих развитие земной цивилизации и «давно известных» в оккультизме и религиозной демонологии. Это обстоятельство несколько облегчает для отдельных ученых сдвиг в сторону внеземной гипотезы, хотя и делает в общем-то более предосудительным интерес к проблеме НЛО в целом. Некоторые специалисты по проблеме ВЦ склоняются к тому, что в массиве сообщений об НЛО действительно может содержаться полезная для них информация (см., например, [104, 105]). Однако в целом эти области исследования остаются разделенными достаточно высоким барьером страха перед псевдонаукой.
Можно утверждать, что в своей основе внеземная гипотеза происхождения НЛО является научной, поскольку может быть научно доказана или опровергнута. Но генерируемая ею программа исследований оказалась на сегодняшний день в тупике. Сама по себе ВЦ-гипотеза не в состоянии ни предсказать, ни даже строго объяснить наблюдаемые характеристики этих объектов и всего явления в целом. По существу, все сводится к «неисповедимости путей» и целей ВЦ и к «непостижимости» их технологии для земной науки. До тех пор пока не будет создана оптимально детализированная теория контактов между космическими цивилизациями, позволяющая в какой-то мере прогнозировать ожидаемое поведение чужих зондов, внеземной вариант И-программы изучения феномена НЛО не сможет на равных конкурировать с другими программами.
В свете последних дискуссий по проблеме ВЦ внеземная гипотеза выглядит более вероятной, чем это казал ось еще 10–15 лет назад, но теоретические доводы не могут заменить эмпирических доказательств. Однако и противоположный подход — стремление полностью психологизировать проблему НЛО, свести ее к мифу, тоже сомнителен в силу своей односторонности. Авторы популярных статей зачастую видят в мифе только одну его сторону — фантастичность, доходящую до полного разрыва с реальностью, — и при этом забывают о других сторонах, благодаря которым многие тысячелетия миф играл центральную роль в духовной культуре человечества.
«Проблема мифа» — одна из сложнейших в гуманитарных науках. В той или иной мере она затрагивает историческую психологию, фольклористику, религиоведение, этнологию и целый ряд других гуманитарных дисциплин, синтезируясь в мифологии как науке о мифах (в отличие от мифологии — предмета этой науки). Существует много теорий мифа, авторы которых по-разному трактуют это явление и, по-видимому, в ряде случаев освещают реально существующие и взаимно дополнительные его свойства (см. работы В. В. Иванова, А. Ф. Лосева, Е. М. Мелетинского, В. Н. Топорова, Э. Кассирера, Л. Леви-Брюля, К. Леви-Строса, Б. Малиновского, К. Юнга и др.). Общепринятой теории мифа пока нет; миф оказался слишком сложным и неоднородным явлением, чтобы можно было с достаточной полнотой описать его с помощью системы взаимосвязанных и непротиворечивых понятий. Строгость и полнота теоретической модели мифа находятс