Победа ума, победа искусства и мысли над природой? Да, победа, – но горе побеждающим. Они пожирают побежденного и потом пожрут друг друга. Где этому предел, где благодетельная рука, которая некогда, хотя бы в мечтах, направляла все к высшему благу?»
Несомненно, Владимир Галактионович был в курсе достижений атомистической теории начала ХХ века и, что также не исключено, знал не понаслышке о научных трудах в этой области своего младшего брата. Во всяком случае, косвенно об этом говорит следующая запись в дневнике от 27 мая 1921 года: «Объявление решительной войны религиям со стороны коммунизма я считаю большой ошибкой. Во-первых, я считаю, что дело религий еще не покончено. Поверхностный материализм (а с таким только материализмом мы теперь имеем дело) уже теперь обнаруживает всю свою поверхностность. Мир, как сложенный из атомов-кирпичиков, со своими физическими свойствами определяющих мироздание, уже теперь, когда самый атом уходит в бесконечность, – открывает, в свою очередь, такую же бесконечность для пытливого человеческого ума, и мироздание опять превращается в тайну. Это, конечно, далеко не та мистическая религия, допускающая чудеса и волхвования, но все-таки это опять… бесконечность. Я когда-то, лет 15 назад, был очень занят этой тайной, и меня влекли в нее следующие соображения: наука разрушила представление об атоме-кирпичике и раскрывает все более учение об атоме-бесконечности. На этой почве жизнь опять предстоит в качестве бесконечных возможностей. Я думаю вернуться к этому предмету, но сейчас у меня другие работы. Я когда-то (давно!) развивал в этом направлении целую стройную теорию. Н.К. Михайловский, выслушав ее, сказал, что все это возможно, но его не интересует. Николай Федорович Анненский отнесся к моей теории с необыкновенной и притом враждебной страстностью. Он уже остановился на своем материализме и не хотел с него сдвинуться. Однажды я целый вечер развивал свою теорию в присутствии нескольких профессоров, и один из них, выслушав, сказал, что его она заинтересовала, и (на мой вопрос) ответил, что ничего абсурдного с научной точки зрения в ней не видит».
Познакомиться с февральским Предисловием 1922 года Вернадского к его «Очеркам и речам» Короленко уже не смог: в декабре 1921 года он ушел из жизни… Можно, однако, предположить, что к тревожным раздумьям Владимира Ивановича В.Г. Короленко отнесся бы сочувственно и с пониманием. Для такого предположения есть определенные основания.
«Теплота и – взрыв»
Несколько лет тому назад во время работы над архивом В.Г. Короленко на глаза мне попалась набросанная на отдельном листке заметка без названия и даты. Вот ее содержание:
«Инерция религиозного чувства. Замирающий размах. Если бы вера в делах продолжалась, – не было бы ни тоски, ни разлада, ни катастрофы. Но инерция истощается.
Влияние политических элементов теряется постепенно и, как при всякой остановке, – на остановившиеся части происходит давление инертной массы. Теплота и – взрыв.
Теперь мир подходит к такой мертвой точке. Инерция веры стихает. Водворяется предчувствие катастрофы» (Короленко В.Г. Заметка (без даты) // Отдел рукописей РГБ.Ф. 135/ I.K. 19. Ед. хр. 1189).
Сопоставление этого наброска с другими рукописями Владимира Галактионовича дает основания предполагать, что относится он, скорее всего, ко времени после окончания революции 1905–1907 годов, смещенному к кануну Первой мировой войны. К этому времени, но уже с точной датировкой – 1908 год, относится замечательный (законченный!), пока еще, кажется, не публиковавшийся очерк. Замечателен, в частности, он тем, что Короленко на примере частного случая ответственность за происходящие в России гуманитарные катастрофы возлагает прежде всего на «сильную» верховную власть (Короленко В.Г. Сильная власть и катастрофы. 1908 // Отдел рукописей РГБ. Ф. 135. К. 15. Ед. хр. 858).
Предчувствие неотвратимо надвигающейся на человечество планетарной, экосоциальной по своей глубинной сущности катастрофы возникает у Короленко вскоре после возвращения в 1884 году из сибирской ссылки и последовавшего за ним личного знакомства с цивилизациями Старого и Нового Света, российской жизнью с ее безысходностью и нищетой, еврейскими погромами и прочими «прелестями».
И все-таки вера в то, что «человек создан для счастья, как птица для полета», надо думать, не оставляла В.Г. Короленко до последних дней.
Футуросинергетика: универсальная теория систем
Болея за будущее России, наш замечательный Леонид Васильевич Лесков написал книгу под таким названием (М.: Экономика, 2005. 170 с.).
В предисловии он перечисляет признаки приближающейся катастрофы, а затем в тексте научно обосновывает программу борьбы за выживание.
Признаки глобального кризиса
«Главная отличительная примета нашего времени – все более рельефно проступающие сквозь ткань повседневного бытия признаки приближающейся катастрофы планетарного масштаба. Наступающий глобальный кризис носит системный характер и развивается одновременно по нескольким направлениям. Во-первых, это угроза экологического коллапса: потребляя больше 10 % годовой продукции биоты, человечество уже нарушило условия устойчивости биосферы. А как показал саммит Земли, состоявшийся в августе – сентябре 2002 г. в Йоханнесбурге, выработать стратегию перехода к устойчивому развитию, согласованную со всеми участниками, не удалось.
Во-вторых, это углубляющийся с каждым десятилетием разрыв по качеству жизни между благополучным “золотым миллиардом” и остальной частью человечества. Наиболее концентрированно это противоречие проявляется в том положении, которое в мировом сообществе занимают США, население которых составляет всего 3 % численности человечества, но потребляет 60 % мировых ресурсов и производит 35 % загрязнений окружающей среды.
В-третьих, это геополитический и цивилизационный кризис. Руководство США придерживается стратегии униполярной глобализации, пытаясь подчинить себе экономическую, технологическую, политическую и культурную жизнь всей человеческой ойкумены. Эта политика встречает все возрастающее сопротивление во всех районах земного шара, приводя к незатухающим военным конфликтам, террористическим акциям, росту антиглобалистских, националистических, сепаратистских и фундаменталистских движений.
В-четвертых, это тяжелый антропологический кризис, сопровождающийся культурным разломом. Исчерпал себя импульс протестантской аскезы, четыреста лет поддерживавший мобилизационный настрой индустриальной цивилизации и выродившийся к настоящему времени в философию безудержного потребительства. Былой этос модерна, возросший на рационалистических идеях Ренессанса и Просвещения, перестал вдохновлять молодые умы, каждый новый век ищущие дорогу к истине. Ныне им больше по душе постмодернистские настроения равнодушия, растерянности и безысходности.
И наконец, в-пятых, это кризис традиционной науки, которая не смогла ни предсказать заблаговременно наступления системного эволюционного кризиса, ни разобраться в его причинах и корнях. И главное, не выходя за рамки традиционной научной парадигмы, не удается обосновать эффективную стратегию и концепцию преодоления глобального кризиса и перехода к модели устойчивого, самоподдерживаемого развития.
Все эти кризисные явления не обошли стороной и Россию. Более того, в некоторых аспектах разрушительных процессов, охвативших весь мир, на ее долю выпало в который уже раз оказаться впереди планеты всей».
Далее о предложениях Л.В. Лескова рассказывает исследователь Сергей Антонович Кравченко (http: // skravchenko.ru). Вот его мнение.
Универсальная теория систем
По мнению Л.В. Лескова, парадигмальный методологический потенциал, основанный на классической науке, перестал соответствовать значительно усложнившимся условиям общественного бытия, потому целесообразно обратиться к современным достижениям в области неклассического и постклассического научного знания. В первую очередь это идеи системного анализа и общей теории систем (А.А. Богданов, Л. фон Берталанфи). Это нелинейные принципы теории технологических циклов Н.Д. Кондратьева, концепция универсального эволюционизма и ноосферогенеза В.Н. Вернадского, получившая развитие в трудах Н.Н. Моисеева. И наконец, это теория самоорганизующихся систем, или синергетика, приоритетные исследования в области которой выполнены И.Р. Пригожиным, Г. Хакеном и Э. Ласло.
В качестве общего понятия, объединяющего методологический потенциал этих научных направлений, Л.В. Лесков предлагает термин «универсальная теория систем» (УТС). Предмет исследований этой дисциплины состоит в моделировании современных социокультурных констелляций, их взаимодействия, динамики и переходных процессов, определении критериев устойчивого развития. «В той части этих исследований, которая ориентирована на задачи прогнозирования социокультурной динамики и установления границ разработки неразрушающей стратегии развития, можно говорить о другом варианте самостоятельного научного направления – футуро-синергетике».
Л.В. Лесков определяет и новое понимание будущего. Согласно его мнению, паттерны грядущего существуют до начала хода исторического процесса. И по какому бы из альтернативных паттернов ни пошел реальный исторический процесс, все, что ему не соответствует, будет отсекаться, диссипативные процессы выполняют свою работу – в этом заключается свойство аттракции. Будущее – это набор альтернативных вариантов. Знание этих вариантов открывает возможность управления вектором исторического процесса. Поскольку спектр виртуальных аттракторов ясен тому, кто обладает таким знанием, можно говорить, что будущее способно оказывать влияние на ход истории, будущее влияет на настоящее. Классическая же эпистемология утверждает, что будущее определяется прошлым. Спектр альтернативных аттракторов эволюции определяется внутренними свойствами социальной системы, а «коридоры» движения к оптимальным ветвям эволюции узки. «Свет из будущего, падающий на сегодняшний день сквозь туннель этого коридора, помогает выбрать оптимальную стратегию действия, меняет наше восприятие реальности».