Вокс все так же холодно кивнула.
— Я думаю, вы уже ознакомились с видеозаписью, которую сегодня показали по телевидению. Как вы считаете, человек с черным капюшоном на голове — это действительно господин Гертельсман?
— Мне так кажется, — после небольшой паузы ответила мисс Вокс. — Во всяком случае, у него такое же телосложение, насколько об этом можно судить, и он одет, как господин Гертельсман. Хотя… этот капюшон… К тому же запись очень плохая…
— Но все-таки, вы полагаете, что это может быть Гертельсман?
— Я же вам сказала. Если судить по одежде, в этом я абсолютно уверена. Вчера вечером господин Гертельсман был на встрече с читателями в университете в той же рубашке и в том же пиджаке. Это могут подтвердить, по крайней мере, человек триста. Я еще ему намекнула, что хорошо бы к ужину переодеться, но он меня не послушался.
— В каких отношениях вы были с Гертельсманом?
— Вы это о чем?
— Ваши отношения с Эдуардо Гертельсманом ограничивались только профессиональной областью или было еще что-то?
Мисс Вокс опустила глаза, но тут же снова взглянула на Ванду. Взгляд был грустным.
— Нет, между нами ничего не было. А почему вы задаете мне этот вопрос? Какое это имеет отношение к похищению?
— Я просто делаю свое дело.
Это объяснение прозвучало так, словно Ванда извинялась за свои слова. Поэтому она поторопилась добавить:
— Просто я пытаюсь понять, насколько хорошо вы его знаете. Поверьте, это очень важно.
— Я очень хорошо знаю Эдуардо. Иногда мне кажется, что я его знаю лучше себя, разумеется, если вообще можно утверждать, что кто-то может хорошо узнать другого. Но у нас с ним нет близких отношений. Моя роль — быть ему чем-то вроде тени. Если хотите, ангелом-хранителем. Вряд ли вы найдете мужчину, которому захотелось бы спать со своим ангелом-хранителем. А еще меньше — со своей тенью.
— Раз вы столь близко знаете господина Гертельсмана, не могли бы вы сказать, есть ли у него враги? Личные, политические, какие угодно…
Мисс Вокс грустно усмехнулась.
— Эдуардо Гертельсман — писатель с мировой славой. У каждого, кто добился таких успехов, обязательно есть враги.
— А конкретнее?
— Не знаю. Я говорю в принципе. Сам господин Гертельсман ничего мне не рассказывал. Но я думаю, что даже если бы они у него были, он бы все равно не сказал.
— Почему?
— Потому что наши отношения касались только профессиональной области.
— А какие-нибудь конфликты? Ненависть? Долги?
— Только в рамках обычного.
— Что вы имеете в виду?
— Как и любая известная личность нашего времени, Гертельсман иногда получал письма омерзительного содержания. Знаете, есть люди, для которых что-то писать, куда-то посылать — хобби… Короче, это составляет смысл их жизни. Некоторые письма он мне показывал. Ничего особенного.
— А точнее…
— Какой-то его соотечественник из Чили регулярно забрасывал его письмами, в которых утверждал, что Гертельсман, якобы, был агентом Пиночета. Знаете, на его родине такие настроения все еще бытуют в определенных кругах. К счастью, подобных людей немного. Может быть, это просто зависть, кто знает. Во всяком случае, Эдуардо было неприятно.
— Могу себе представить. Я читала его биографию.
— Нет, вы не можете себе представить, — неожиданно жестко сказала мисс Вокс. — Я ведь вижу, вы даже представления не имеете, кто он. Что из того, что вы прочитали десять — пятнадцать строчек о нем где-то в интернете? Даже если они не врут, а, наверное, так и есть, о чем там говорится? Или вы думаете, что из биографии писателя можно что-то узнать? Больше, чем из его книг? Вы читали хоть одну книгу Гертельсмана?
— Нет, — спокойно ответила Ванда. — До вчерашнего дня я о нем вообще никогда не слышала.
— Вот видите! А ведь всего один абзац, одно предложение из его книг может сказать вам больше, чем какая-то там биография! Биография писателя — это его книги. И это отнюдь не просто красивые слова. Вы, как представитель госслужб, должны хотя бы знать, где искать информацию, которая может вам помочь.
— Значит, вы утверждаете, что у Гертельсмана не было серьезных врагов?
— Читайте его книги.
— И что никто впрямую не угрожал его жизни?
— Читайте, читайте…
— Вы действительно считаете, что сейчас самый подходящий момент для чтения?
— Разумеется, нет. Поэтому вам придется читать очень быстро. Тогда вы сами убедитесь, что все, что я могу вам сказать, Гертельсман уже давно описал в своих книгах. Даже более того.
Мисс Вокс вынула из сумки две не особенно толстые книги в довольно ярких обложках и протянула их Ванде.
— Вот. К сожалению, только эти книги вышли на болгарском, но для ваших целей этого достаточно. Издания просто ужасные, но на это мы, к сожалению, не можем влиять. Хотя перевод, как мне сказали, хороший.
Ванда взяла книги и машинально взглянула на обложки. Это были «Кровавый рассвет», о котором она уже знала, и «Бедняки». Литературный агент и впрямь была человеком со странностями. С одной стороны, у Ванды не было оснований ей не верить. А с другой, Ванда не могла понять цель того спектакля, который только что разыграла перед ней мисс Вокс.
— Знаете, — сказала Настасья как-то грустно, — мы с вами в чем-то похожи. У нас нет собственной воли. Мы следуем инструкциям наших начальников, играем в чужие игры, а потом сами отвечаем за последствия. Поэтому мой вам совет: не вмешивайтесь в это дело, стойте в стороне от него. Так и передайте вашим шефам. Никто не хочет, чтобы Гертельсман пострадал. А если вы вмешаетесь, так и произойдет. Вы же слышали, чего хотят похитители? Сегодня, перед тем как послать видеозапись на телевидение, они связались с руководством агентства и потребовали, чтобы выкуп был передан им представителем агентства. И поскольку у нас нет таких средств, мои шефы договорились, что необходимую сумму предоставят пять самых крупных мировых издательств, которые обычно выпускают книги Эдуардо Гертельсмана. Надеюсь, что в течение суток деньги будут собраны, и они окажутся у меня. Но болгарская полиция не должна вмешиваться. А когда мы вернем Гертельсмана, тогда можете действовать по вашему усмотрению. Но не раньше. Разумеется, вы не должны воспринимать это как ультиматум. Скорее, мое начальство, как и собственники издательств, обращаются к вашим властям с настоятельной просьбой проявить здравый смысл. Так что у вас будет достаточно времени, чтобы прочитать книги Эдуардо Гертельсмана и узнать все, что вас интересует.
Инспектор Беловская слушала и не верила своим ушам. В голове вдруг всплыло выражение «чужая игра». По поводу остального она даже не была уверена, что правильно поняла, — настолько неправдоподобным казалось ей только что услышанное. Невероятным было и то, что она, инспектор Службы по борьбе с организованной преступностью, и литературный агент из неприлично богатой европейской страны, куда Ванда вряд ли когда-нибудь попадет, спокойно обсуждают то, о чем вообще не должны упоминать.
— Я очень сожалею, — наконец вымолвила она. — Однако как бы мне ни хотелось, сама я не могу принять решение. Я только могу донести до моего начальства ту информацию, которую вы мне только что сообщили. Но ничего другого я не могу сделать.
— А вам ничего и не нужно делать. Болгарским властям уже послано официальное письмо. Но дело в том, что пока мы тоже больше ничего сделать не можем. Если бы Гертельсман был гражданином Швейцарии, мы могли бы задействовать дипломатические каналы. Однако у него только чилийское гражданство, и ни одна европейская дипломатия не станет заниматься этим случаем даже чисто формально. А от правительства Чили до сих пор никакой реакции. Нам остается надеяться только на то, что политики туманно и с легкой дозой извинения называют «мировой общественностью». Что бы за этим ни стояло.
— Значит, если я правильно поняла, вы планируете заплатить выкуп? В таком случае, буду вам очень признательна, если вы станете держать меня в курсе.
— Вряд ли это возможно, — грустно улыбнулась мисс Вокс. — Я не хочу потерять работу. А еще меньше хочу потерять Гертельсмана.
— Но если я решу, что вы своими действиями мешаете нашему расследованию, я могу задержать вас по крайней мере на двадцать четыре часа.
— На вашем месте я бы не стала этого делать. Просто поверьте мне на слово. Наши интересы гораздо ближе, чем вы думаете. Ваши и мои. Что же касается наших шефов, там дело другое.
На этот раз Ванде даже в голову не пришло пожать руку мисс Вокс.
«Паучья лапка», — скорее всего подумала бы она, если бы это сделала.
До назначенной встречи с министром оставалось еще почти два часа, которые Беловская использовала для того, чтобы сверить показания двух свидетелей из гостиничного персонала. Именно они видели, как Гертельсман покидал ночью отель. Потом она позвонила болгарской издательнице и договорилась о встрече в ее офисе, который оказался поблизости. Однако разговор с издательницей не дал ничего нового. Дама постоянно терла красные от слез глаза, повторяя одно и то же: «Проклятая страна! Проклятая, тупая, никчемная страна!»
Покончив дела с издательницей, Ванда вернулась к гостинице и уселась на скамейку в скверике позади нее. Она не знала, что менее чем за сутки до этого нобелевский лауреат Эдуардо Гертельсман также сидел на той же самой скамейке, или на соседней, которая ничем не отличалась от скамейки Ванды. На секунду ей даже показалось, что ветер стих. Лучи солнца еле пробивались сквозь низкую облачность, нерешительно посылая городу какой-то искусственный, рассеянный свет. Ванде вдруг стало холодно, но она не хотела уходить. До встречи с министром оставалось еще немного времени, и нужно было как-то собраться с мыслями и решить, о чем она будет докладывать.
По сути, докладывать было не о чем. Ванда вдруг вспомнила о книгах и достала из сумки «Кровавый рассвет».
Первая страница была абсолютно пустой. На ней не было ни посвящения, ни цитат, ни предисловия. Мелькнула мысль, что так будет до конца книги, но, пролистав ее, Ванда поняла, что ошиблась. Тогда она захлопнула книгу и снова сунула ее в сумку. Когда-нибудь она обязательно ее прочитает. Возможно, даже сегодня вечером. К тому же книга была тоненькая — всего каких-то сто семьдесят восемь страниц.