Юниты поделились тремя пакетами астрономических наблюдений, но почти не дали новой информации о других планетах. Паула предполагала, что со временем юниты зоны-43 просто перестали наблюдать за планетами, появившимися вокруг светила. О Бьенвенидо у них почти ничего не было. Даже об уничтожении атмосферы Урселла имелась лишь минимальная информация.
— Я передам ее, — ответил юнит-976. — Ваши данные о квантовых процессорах оказались очень полезны.
Флориан не спросил, каким образом они собираются использовать новые процессоры. До сих пор никакого оружия они не заметили, но юниты явно существовали лишь для защиты своей территории. Лесничему не хотелось думать о хрупкости относительного равновесия, достигнутого в этом разоренном мире, причиной чего стало обеспечение зоны-43 технологиями Содружества. Когда он поделился своими переживаниями с Паулой, она сказала, что если им все удастся, то юниты улетят с Макула и равновесие восстановится.
— Спасибо, — сказала Паула юниту-976.
— Передаю информацию.
Флориан отодвинул приходящие астрономические данные на край дисплея экзозрения. В отличие от Рая, ни четкими изображениями других планет, ни мелкими изменениями последних тысячелетий он не восхищался. Для Паулы же получение изображений стало навязчивой идеей.
— Это самое лучшее разрешение? — спросила она о картинках с Валатара.
— Да, — ответил юнит-976.
— А что ты ищешь? — спросил Флориан.
— Хочу узнать, уменьшилась ли атмосфера планеты с того момента, как кромалы начали за ней наблюдать. Это бы было явным свидетельством, что ее поглощают. Но по изображениям нельзя ничего сказать с уверенностью.
— Фотографии сделали двадцать пять тысяч лет назад, если я правильно прочел текст, — заметил Флориан.
— Да и масштаб неточный, — отозвалась Паула. — Наблюдения кромалов недостаточно аккуратные.
— А мне они кажутся достаточно четкими, — сказал Флориан, разглядывая завитки тускло-розовых и белых облачных лент. — Их телескопы могли бы зафиксировать даже старые цвета Трюба.
Паула медленно повернулась к нему. Ее взгляд Флориана насторожил, словно девушка обладала телепатией времен Бездны и пыталась заглянуть к нему в душу. Щеки запылали.
— Что? — пробормотал он.
— Какие еще цвета? — обманчиво спокойно спросила она.
— О которых Мурей рассказывал.
— А кто такой Мурей?
— Мой друг. Ватни. Он был со мной, когда ты приземлилась.
— А что ему известно о Трюбе?
— У них, у ватни, прекрасное зрение, им даже телескопы не нужны для наблюдения за планетами. Он рассказал мне, что раньше Трюб покрывали разноцветные узоры и его луны тоже — необычайно красочное зрелище на ночном небе. А потом планету захватили праймы, и цвета стали серыми, как сейчас.
— Луны, — произнесла Паула, не моргая. — Ну конечно. Проклятье, как же я туго соображаю!
— Это инопланетяне создавали цвета? — спросил Флориан.
— Они не создавали. Они и были цветами. — Девушка радостно улыбнулась АНС-дроидам, которые замерли, глядя на нее. — Думаю, Трюб — это мир сеятелей.
— Параллели внушают надежду, — признал Димитрий.
— Кто, Уракус побери, такие сеятели? — поинтересовался Флориан.
— Мы их никогда не встречали, — ответил Димитрий, — но видели гигажизнь, которую они оставили после себя.
— Династия Шелдон обнаружила мир, где нашла гигажизнь, — резко произнесла Паула, — и исследовала молекулярные структуры.
— В результате человеческая раса получила биононики, — продолжил Димитрий.
— Я не понял, — вмешался Флориан. — Что такое гигажизнь?
— Невероятно огромные квазибиологические структуры, — ответил АНС-дроид. — Комбинация чисто биологических компонентов на искусственно созданных молекулярных скелетах. Деревья размером с гору, например. А еще у планеты имелись спутники в виде космических цветов — малые каменные астероиды на низкой орбите с разноцветными лепестками — десятки километров в диаметре…
— То же самое рассказывал и Мурей! — воскликнул Флориан. — Луны Трюба тогда были больше за счет лепестков, как у цветов.
— Что ж, решено, — сказала Паула.
— Мы согласны, — отозвался Димитрий.
— Но вы же никогда не встречались с сеятелями.
— Верно, но, похоже, весь Трюб был покрыт гигажизнью. Мир, который мы обнаружили в нашей галактике, имел лишь отдельные цветные пятна, ну и луны. Мы даже сочли его просто художественным произведением высокоразвитой цивилизации. Нам потребовалось много времени, но удалось воссоздать принципы молекулярной инженерии — те, благодаря которым у нас появились биононики.
— Трюб отличается, — заметила Паула. — Если Бездна изгоняет лишь упрямцев, не согласных подчиниться, то можно предположить, что на этой планете обитали сами сеятели.
— И праймы их убили, — вздохнул Флориан.
— Я не верю. Сеятели, кем бы они по своей природе ни были, очень продвинутая раса.
— Но все там мертво, как и в этом мире.
— Трюб очень странный, у него ровная одинаковая поверхность без отличительных признаков. Да, цвета исчезли, но… — Паула замолчала и вздохнула. — Возможно, они отреагировали на вторжение праймов как ежик: свернулись в клубок и выставили иголки, — но у меня недостаточно информации. Если сеятели существуют, то они могут стать феноменальными союзниками, помочь с Валатаром.
— Теперь ты хочешь открыть червоточину на Трюб? — раздраженно спросила Кайсандра.
— Не сразу. У нас есть план, и надо сосредоточиться на нем. Однако стоит вставить в него и контакт с Трюбом. Возможность, что сеятели станут союзниками, слишком важная, ее нельзя просто проигнорировать.
Флориан заметил, что Кайсандру расстраивает необходимость менять планы, и улыбнулся ей. Его самого оптимизм Паулы и то, как она без лишних усилий собирает и истолковывает факты, вдохновляли. А теперь еще появилась вероятность заполучить новых инопланетных союзников.
— Классно, да? — тихонько сказал лесничий.
Кайсандра ответила не сразу:
— Звучит здорово, но это лишь разговоры, Флориан. На самом деле мы ничего не знаем.
— Узнаем. У нас уже почти достаточно спутников для исследования орбиты Валатара. И атмосферные дроны готовы.
— Какой ты оптимист. — Кайсандра поцеловала его, но несколько рассеянно. — По крайней мере, мы сможем эвакуироваться на Аквеус, если все пойдет в Уракус.
— Не пойдет!
— Тебя здесь не было, когда Найджел взлетел на «Небесной властительнице». Он не сомневался, что сможет уничтожить Бездну. Я ему верила.
— Не думаю, будто Паула похожа на Найджела.
— Да уж, — хитро улыбнулась Кайсандра. — Совсем не похожа.
Через три часа количество готовых спутников достигло необходимого для исследования Валатара. АНС-дроиды установили пусковой рельсовый механизм перед генератором червоточины.
— Пожалуйста, открой червоточину, — сказала Паула, стоя на дальнем конце рельса лицом к круглой установке перехода.
— Включаю, — отозвался Димитрий.
Он закрыл глаза, юз-дубль связался с интел-сетью врат. Через минуту слабое голубоватое свечение черенковского излучения засияло по всей поверхности машины.
— Контакт с Валатаром, — произнес Димитрий, шевельнув губами. — Лора была права, гравитационный градиент странный. Я открою терминус в тысяче километров над ионосферой. Координаты сопоставлены с орбитальной скоростью. Готово…
Черенковское излучение ухнуло куда-то вниз, и вместо него темнокрасное свечение озарило купол. Паула удовлетворенно кивнула, взглянув на бескрайние ленты аммиачных облаков с небольшими завитками на концах, которые неслись внизу на головокружительном расстоянии.
— Терминус стабилен, — сообщил Димитрий. — Тряска минимальна. Можно запускать.
Он изменил ориентацию, и все увидели горизонт.
— Запускай, — приказала Паула Валерию.
Первый спутник пронесся по рельсовому механизму и пролетел через силовое поле. На несколько секунд он скрылся из глаз. Димитрий сместил терминус на три тысячи километров, и они запустили второй спутник.
Через час после старта дроиды создали на орбите пояс из спутников с наклоном в пятьдесят пять градусов, охватив всю планету. Маленькие шары установили между собой сеть связи и отправляли общие результаты обратно на терминус. Паула следила за данными сенсора.
— Странно, — пробормотал Фергюс. — Нет планетарного магнитного поля.
Паула ослепительно улыбнулась.
— Конечно, магнитное поле есть только у настоящих планет.
Флориан тоже расплылся в улыбке.
— Так ты была права? — Лесничий искоса взглянул на Кайсандру. Сама мысль, что гигантская штуковина вроде Валатара — искусственная, созданная Бездной, поражала.
— Пока да, — хмыкнула Паула. — Вон там, — резко сказала она, когда сенсоры обнаружили магнитную и гравитационную воронку в атмосфере газового гиганта в пятнадцати градусах к северу от экватора. — Это, должно быть, поплавок.
— Есть, — отозвался Димитрий.
Он переместил терминус, установив его в пятистах километрах над поплавком, который Лора Брандт сбросила в облака Валатара двести пятьдесят лет назад. Паула приказала юз-дублю связаться с интел-сетью поплавка. Лора, вероятно, заблокировала его, но Паула не сомневалась, что ее программы смогут взломать основной процессор. Поплавок принял запрос.
— Здравствуйте, — отозвался он. — Кто вы?
Паула удивленно переглянулась с Димитрием. Она не ожидала встретить автономный разум.
— Я Паула Мио из Содружества. Мне необходимо взять контроль над твоими функциями.
— Паула Мио? Следователь из Бюро расследования особо тяжких преступлений?
— Да.
— Что ты здесь делаешь?
— Меня послали на помощь колонизационному флоту Брандт. Пожалуйста, назови свое имя.
— Лора Брандт.
— Не может быть, — благоговейно воскликнул Флориан. — Мать Лора?
Паула подняла палец.
— Это невероятно. Ты можешь объяснить, как попала сюда?
— Я загрузила память в интел-сеть поплавка перед тем, как меня забомбили праймы, — сказала Лора Брандт. — Оба поплавка связаны через червоточину. Мощности процессора хватает на то, чтобы сымитировать базовые нейронные структуры человека.