— Почему ты не предупредил, что придешь, чувак? — спросил он. — Ты меня напугал, объявившись вот так, на пороге.
— Да я и сам не собирался еще пару дней назад, — ответил Флориан.
Он не успел даже подумать, как объяснит все Джоффлеру, просто чувствовал: Летрой — лучшее место, чтобы залечь на дно на несколько дней. И Джоффлер сможет организовать безопасный транспорт до тети Тераннии.
— Ладно, — хмыкнул Джоффлер. — А это кто? Ты типа стал папашей? Повеселился у себя в долине, кобелек? И что случилось? Мамашка объявилась и бросила ее на тебя?
— Э-э-э, угу. — Флориан не мог посмотреть ему в глаза. — Вроде того.
— И как ее зовут?
— Что?
— Зовут ее как, чувак? Имя у дочки есть?
— Эсси, — не задумываясь, брякнул лесничий.
Когда Флориан служил в полку, Эсси стала важной частью его жизни — ради нее одной он смог преодолеть врожденную застенчивость. К несчастью, она отвернулась от него из-за нарника, в тот самый день, когда его демобилизовали из полка. С тех пор он не курил этой проклятой Уракусом дури.
— Круто. — Джоффлер наклонился над малышкой и нахмурился. — Уракус побери, а что с ней не так?
— Ничего, — обиженно воскликнул Флориан.
— Чува-ак, да ты на головку ее погляди! У нее же половина мозга вывалилась.
— Ах это? Просто нарост. Врачи сказали, можно не беспокоиться. — Флориан придумывал на ходу. — В общем, ее матери так сказали.
— Дерьмо какое-то! Больного ребенка бросила на тебя. Что за бессердечная стерва!
— С ребенком все будет в порядке. Просто мне нужно пару дней где-то перекантоваться. Ты же не против, чувак? Мы же всегда с тобой договаривались.
— Ну ладно, чувак. Ты потом ведь обратно вернешься?
— В долину? Конечно. Не беспокойся. У меня там еще много валтанов сушится.
Занавеска отодвинулась, и в комнату вошла женщина. Флориан поднял глаза и немедленно наклонился к ребенку, чувствуя, как краска прилила к щекам. Женщина была примерно его возраста, волосы, выкрашенные в яркий изумрудно-зеленый цвет и переплетенные разноцветными лентами, доходили до самых бедер. Ярко-голубая прозрачная юбка до лодыжек. А из другой одежды лишь браслеты на запястьях.
— Джоффи, что происходит? — спросила она высоким голосом.
— Эй, детка, это Флориан. Нормальный чувак.
— Привет, Флориан, — сказала она. — Я Роханна.
— Э-э-э, рад знакомству, — пробормотал лесничий, понимая, что женщина идет по каменному полу прямо к топчану, на котором он сидел.
Он смотрел на нее, а не на ее обнаженный торс! Блеск у нее в пупке привлек внимание лесничего. Флориан не успел даже опомниться, а сетчатка сама собой приблизила изображение — вот такой автоматической функцией одарил его юз-дубль. В пупке торчало золотое кольцо, словно сережка, только совсем не там, где полагается.
— О-о-о, — заворковала женщина. — Милая бедняжка. Что с ней?
— Просто нарост, и все. Все в порядке.
— Жуть какая. Она ведь долго не проживет. С таким-то раком.
— Это не рак, и она не умирает, — раздраженно огрызнулся Флориан.
Он посмотрел Роханне прямо в лицо. Оно выражало любопытство и грусть. Какая же она красивая, понял он, только зрачки расширенные. Экзозрение предложило анализ визуальной информации — ускоренный пульс, температура тела на два градуса выше нормальной, замедленные движения. «Она под кайфом», — понял он, но отчего-то не удивился.
— Не рак? Ну как скажешь, — хихикнула она.
Малышка закончила есть. Пузырь опустел. Флориан принялся нежно качать ее на колене, и она вознаградила его отрыжкой. Роханна захихикала.
— У вас есть что-нибудь пожевать? — спросил Флориан. — Я проголодался. Почти ничего не ел сегодня.
— А то, чувак. Э-э-э, а где ты свой «Опенленд» оставил?
— Я на лодке приплыл.
— На лодке? Из долины Альбина?
— Ну да.
— Гадская дрянь. Как же она тебя достала, эта дрянь.
Роханна крутила пальцем перед лицом малышки и щелкала языком. Флориана это разозлило, но он не собирался устраивать сцену.
— Что с едой?
— Сюда иди.
За другой занавеской в прихожей начинался коридор, который проходил через середину скалы. По обе стороны находились комнатки, вырезанные в камне. Джоффлер привел незваного гостя на кухню. Всю мебель здесь сделал тот же самый мастер, что и в гостиной. Глиняная печка стояла около второго выхода, покрытая холодной золой — мокрой от легкой мороси, проникавшей внутрь.
— Тут где-то фрукты были, — пробормотал Джоффлер, открывая ящики наугад. — И хлеб, кажется, тоже.
У Флориана забурлило в животе от протеста, он-то надеялся на нормальный ужин.
— Фрукты?
Джоффлер пристыженно улыбнулся и развел руками. Кафтан его распахнулся, а под ним ничего не оказалось. Флориан быстро отвернулся. После семи лет, проведенных в одиночестве в долине Альбина, он отвык от людей, особенно таких, которые не стеснялись демонстрировать свое тело.
— Роханна не ест мясо животных. Оно пачкает наши души, типа, и именно по этой причине небесные властители больше не прилетают.
— Да уж!
— Понимаю, чувак. — Джоффлер стал говорить тише и ухмыльнулся. — Кому охота слушать всю эту чушь Церкви Возвращения? Но я не спорю. Зато она постоянно хочет трахаться. Говорит, благословения тела — дар Джу, который не надо растрачивать впустую, и какую-то еще дрянь несет. Но я не жалуюсь. Молодец, что притащил валтаны.
— Ты употребляешь «дедовскую радость»? — удивленно спросил Флориан.
На основе грибов валтанов, очищенных химиками-знатоками, варили средство для поддержания эрекции у пожилых мужчин. Поэтому Флориан и не возражал, расставляя ловушки для грибов. Кроме того, шерифов округа интересовали лишь фермеры, занимавшиеся нарником.
— Я же сказал — постоянно. — Из металлического ведра Джоффлер достал каравай хлеба. — У нас где-то и варенье было.
Флориан кое-как сдержался, чтобы не вздохнуть.
— Не беспокойся, я справлюсь.
Малышка все еще ворочалась. «Наверное, переодеть надо».
— А то. Если что-то нужно, а ты найти не можешь, зови. Мой дом — твой, располагайся и суши одежду. Увидимся утром, хорошо? И не волнуйся, на завтрак я тебе яиц достану. Роханна не против.
— Спасибо, Джоффлер.
Мужчина подмигнул, затем бросил тревожный взгляд на ребенка и оставил Флориана одного.
Вернувшись в гостиную, Флориан снял с себя рубашку и брюки и повесил их на стуле у огня. Тил свернулся клубком у очага.
— Обещаю, утром раздобуду тебе какой-нибудь еды, — сказал лесничий псу.
Флориан переодел малышку. За время путешествия по реке она выросла еще на пару сантиметров, но счастливее не стала. Ныла она почти постоянно.
— Ну что такое? — ласково спросил он.
Лялька сосредоточилась на его лице, отчего он даже занервничал, а затем скривилась и начала вопить.
— Ох, вот же дрянь…
Он попытался сунуть ей еще один пузырь, но она отказывалась брать соску. В широко открытом от крика ротике он заметил что-то белое.
— Зубы? — в полном замешательстве спросил он. — У тебя зубки режутся?
Тщательный осмотр подтвердил: десны покраснели и опухли, и сквозь них прорезается сразу шесть зубов.
— Ах ты ж бедняжка. У меня ничего такого нет. Или есть?
Он заставил юз-дубль подключиться к аптечке, которую оставил ему космический аппарат, и перечислить содержимое. Обратившись к новым медицинским файлам, Флориан понял, что одна из мазей должна помочь.
Плайпластиковая крышка аптечки открылась, из нее выскочил маленький тюбик. Флориан выдавил из него каплю прозрачного геля и втер малышке в десны. Лялька пришла в ярость, когда он сунул палец ей в рот, но рев ненадолго затих. Затем она снова начала плакать.
Лесничий обнял ее и принялся нежно ворковать. Через несколько минут плач прекратился, и девочка уснула. Флориан довольно улыбнулся, глядя на нее. Вторая ночь. И он не так уж плохо справляется.
Через два часа он снова проснулся от детских криков. Просто девочка проголодалась. Покормил, переодел. Во рту уже было одиннадцать зубов, так что пришлось использовать еще одну каплю геля.
Осталось всего лишь два полных пузыря, и Флориан отправился на кухню в поисках еды, чтобы наполнить емкость процессора. Еще через час, наполнив пузыри молоком, он задремал — но через несколько минут опять проснулся от криков малышки, требовавшей ее покормить.
— Па-па, — сказала малышка, после того как Флориан закончил ее кормить. Он даже моргнул от удивления.
— Ты теперь еще и говоришь?
Как и раньше, ему казалось, что за всю ночь он проспал не более десяти минут. Натерев десны малышки гелем, он насчитал уже двадцать зубов, резцы окончательно вылезли.
За одну-то ночь? Он быстренько обратился к медицинским файлам и понял, что это ненормально даже по стандартам Содружества. С тех пор как они прибыли в Летрой, малышка выросла еще на три сантиметра, отрицать это было попросту невозможно. «Если она продолжит расти с такой скоростью, то через месяц она…»
— Великая Джу!
Именно это Джоуи и имел в виду. Флориан посмотрел на девочку и расплылся в улыбке от такого чуда.
Тил печально взвизгнул.
Флориан оторвался наконец от малышки.
— Да! Сейчас найду тебе поесть.
Рубашка и брюки высохли, и он оделся. Затем принюхался и понял, что после вчерашнего им всем нужно искупаться. И много еще чего нужно сделать. Забрав малышку из космического аппарата, Флориан оказался в бегах практически сразу. Требовалось взять пару дней передышки, чтобы все хорошенько обдумать и ко всему приготовиться.
Белая шерстяная простыня, закрывавшая большое окно, легко отодвинулась в сторону, впустив теплые утренние лучи солнца в комнату. Флориан посмотрел на Летрой при свете дня. На всех первобытных каменных башнях имелись овальные отверстия, прикрытые чаще всего занавесками или деревянными ставнями. Он удивился, что почти нигде не было ограждений. Позади них на утесе также стояли дома. Ненадежные деревянные дорожки, свисавшие на веревках, зигзагами поднимались вверх по отвесной скале — многие были сломаны и тихо раскачивались на последних уцелевших якорных точках. Жилища, к которым когда-то вели эти дорожки, превратились в темные, холодные, давно заброшенные каменные ульи.