Белвар немного постарел, но выглядел все еще сильным. Он хлопнул «руками», поняв что Дриззт, его старый друг, в самом деле пришел в себя.
Дриззт был рад вновь увидеть эти руки, оканчивавшиеся искусными изделиями из металла. Собственный брат Дриззта отрубил Белвару руки, еще когда Дриззт и Белвар встретились впервые. В бою между глубинными гномами и отрядом дроу Дриззт оказался пленником свирфнебли. Дайнин пришел ему на помощь, и положение дел изменилось на противоположное.
Дайнин убил бы Белвара, если бы не Дриззт. Хотя он и не был уверен в конце концов, действительно ли спас свирфнебли, поскольку Дайнин решил сделать того калекой. А в жестоком Подземье калеки обычно не выживали.
И тем не менее, они с Белваром вновь встретились, когда, сбежав из Мензоберранзана, он в конце концов пришел в Блингденстон; он обнаружил, что, в отличии от дроу, свирфнебли помогли своему сородичу, изготовив ему металлические руки. Правая рука Почетного Стража Нор (как звали теперь Белвара глубинные гномы) оканчивалась митриловым молотом, покрытым тонкими рунами и знаками могучих существ, в том числе элементали земли. Не менее впечатляющей была и кирка на его левой руке. Это были великолепные орудия для горных работ, и страшное оружие в бою, тем более опасное, что шаманы горных гномов зачаровали эти «руки». Дриззт сам видел, как Белвар пробивался через камень так же легко, как крот проходит сквозь мягкую землю.
Радостно было видеть, что Белвар все еще здравствует, что первый друг не-дроу Дриззта, первый его настоящий друг после Закнафейна, жив и здоров.
«Магга каммара, эльф», хмыкнув произнес свирфнебли, проходя вдоль гамака. «Я уж думал, ты не собираешься просыпаться!»
Магга каммара, эхом отдалось в памяти Дриззта. «Клянусь камнями». Странное выражение, одно из тех, что Дриззт не слышал уже двадцать лет, вдруг заставило дроу почувствовать себя спокойным, возвратило его мысли к мирному времени, проведенному им в качестве гостя Белвара в Блингденстоне.
Вернувшись назад из воспоминаний, он заметил, что свирфнебли стоит у его ног, изучая их.
«Как они?» спросил Белвар.
«Никак», ответил Дриззт.
Гном кивнул безволосой головой, и поднял кирку, чтобы почесать огромный нос. «Тебя глушанули», сообщил он.
Дриззт не понял в чем дело, и не ответил.
«Глушанули», повторил Белвар, подходя к прибитому у стены шкафу. Зацепив дверь киркой, он открыл ее, двумя руками схватил что-то внутри, и достал, чтобы показать Дриззту. «Новое оружие», объявил Белвар. «Только несколько лет как придумали».
Дриззт решил, что эта штуковина напоминает бобровый хвост, с короткой рукоятью на узком конце и широким наконечником, заворачивавшим под острым углом. Все оно было гладким, за исключением зазубренной кромки.
«Глушилка», сказал Белвар высоко подняв ее. Она выскользнула из его неловкого захвата и упала на пол.
Белвар пожал плечами и стукнул мифриловыми руками друг об друга. «Везет мне – мое оружие всегда со мной!» воскликнул он, вновь хлопнув молотом и киркой.
«И повезло тебе, Дриззт До’Урден», добавил он, «что свирфнебли в бою понял, что ты друг».
Дриззт фыркнул; в данный момент он не чувствовал себя особо удачливым.
«Он мог ударить тебя острой кромкой. Перерезало бы позвоночник напополам, поверь мне!»
«Мой позвоночник и так чувствует, будто перерезан надвое», заметил Дриззт.
«Ничего подобного», сказал Белвар возвращаясь к гамаку. «Всего лишь оглушен». Гном с силой прикоснулся киркой к ноге Дриззта, и дроу поморщился и дернулся. «Видишь, чувствительность уже возвращается», объявил Белвар, и, лукаво улыбнувшись, проделал это еще раз.
«Я ведь встану, Страж Нор», пообещал с шутливой угрозой обнадеженный дроу, поддерживая игру.
Белвар ткнул его еще раз. «Это еще долго!» засмеялся он. «А вот скоро ты еще и щекотку почувствуешь!»
Почти как в старые добрые времена; казалось, с плеч Дриззта на время спал груз неотложных и важных проблем. Как же хорошо было вновь видеть старого друга, гнома, только из верности к нему отправившегося с ним в Подземье, плененного вместе с Дриззтом жуткими пожирателями мозгов, и вместе с ним вырвавшегося из плена.
«Для меня и для ваших, наша встреча оказалась удачей», сказал Дриззт.
«Не то чтобы это было случайностью», ответил Белвар, его веселое выражение омрачилось. «Схватки стали слишком частыми. Минимум раз в неделю, многие погибли».
Дриззт закрыл глаза, обдумывая печальные новости.
«Говорят, Лолт голодна», добавил Белвар. «и дела идут печально для нас, гномов Блингденстона. А вот причину этого мы все еще пытаемся выяснить».
Дриззт мучался, слушая это, и чувствуя, сейчас еще больше чем раньше, что правильно поступил, вернувшись. Происходило большее, чем просто попытка дроу захватить его. Замечание Белвара о голоде Лолт, похоже, попало точно в цель.
Дриззта снова что-то шлепнуло, и открыв глаза он увидел ухмыляющегося Стража Нор, смотрящего на него; судя по всему, покрывало печали спало с него. «Но хватит о тьме!» объявил Белвар. «У нас есть двадцать лет, о которых надо рассказать друг другу!» Он нагнулся, зацепил один из башмаков Дриззта и, подняв его, принюхался к подошве. «Нашел ты поверхность?» с искренней надеждой спросил он.
Остаток дня друзья провели, обмениваясь рассказами, в основном говорил Дриззт, ушедший в такой необыкновенный мир. Множество раз Белвар ахал от удивления и смеялся, он разделил и печаль своего друга дроу, сожалея о гибели Вулфгара.
Дриззт вновь встретился с одним из самых дорогих своих друзей. Белвар внимательно вслушивался в каждое слово Дриззта, позволяя ему разделить все самые важные моменты последних двадцати лет с тихой поддержкой настоящего друга.
После позднего ужина, Дриззт сделал несколько неуверенных шагов, и Белвар, знакомый с парализующим эффектом удачно примененной глушилки, заверил дроу, что уже через день-другой он снова будет бегать.
Новость эта и обрадовала и огорчила. Дриззт был конечно рад быстрому выздоровлению, но часть его хотела бы, чтобы процесс этот растянулся, позволяя ему продлить общение с Белваром. Дриззт знал, что как только тело его будет готово к этому, он должен будет направляться в конечную точку своего путешествия – Мензоберранзан, чтобы попытаться предотвратить угрозу.
ГЛАВА 14В ЧУЖОМ ОБЛИКЕ
«Жди здесь, Гвен», прошептала пантере Кэтти-бри; они заглядывали в широкую пещеру, относительно чистую от сталагмитов. Из нее доносилось множество гоблинских голосов. Как решила Кэтти-бри, это была главная группа, возможно они беспокоились о том, что не вернулись их разведчики. Немногие уцелевшие из того отряда удрали в противоположном направлении, но прошло уже некоторое время, и они вполне могли опомниться и повернуть назад. А тот бой произошел всего лишь в часе пути отсюда.
Пути в обход она не нашла, и даже не видя всех гоблинов ясно сознавала, что их слишком много чтобы драться с ними или напугать их. В последний раз она осмотрела свои руки с темной кожей, точность воспроизведения облика дроу придала ей некоторую уверенность, пригладила густые волосы – теперь сияющего белого цвета, а не обычного золотистого – и одежду и решительно направилась вперед.
Ближайший часовой в ужасе отскочил при виде вступившей в их логово жрицы дроу. Только многочисленность удержала отряд от паники и бегства – по оценке Кэтти-бри, гоблинов было не меньше сотни. Несколько копий поднялись в ее направлении, но она спокойно продолжала шагать к центру пещеры.
Гоблины столпились вокруг девушки, отрезая пути к отступлению. Другие собрались у тоннеля, откуда вышла Кэтти-бри, не зная, не появятся ли еще дроу. Но все это море тел расступалось перед неожиданным пришельцем – поведение Кэтти-бри, и ее облик явно ошеломили гоблинов.
Она уже дошла до середины пути, могла видеть коридор на другой стороне, но тут толпа сомкнулась вокруг, уступая дорогу все медленней, и вынуждая мнимую дроу тоже замедлить шаг.
Затем она остановилась, гоблинские копья смотрели на нее со всех сторон, голоса их наполняли зал. «Гунд ха, мога ога», потребовала она. Познания ее в гоблинском были, мягко говоря, отрывочными, так что она не слишком была уверена, сказала ли она только что «убирайтесь и дайте мне пройти» или «брось мою мать в канаву».
Она надеялась, что первое.
«Мога гунд, гиик-ик мун’га вун’га», проскрипел огромный гоблин, ростом почти с человека, и, растолкав толпу, встал перед Кэтти-бри. Девушка заставила себя стоять спокойно, хотя ей хотелось позвать на помощь Гвенвивар и попытаться удрать, а еще ей хотелось расхохотаться. Стоявший перед ней был явно вождем, или, по крайней мере, шаманом племени.
Однако ему бы не помешало несколько советов по моде. На нем были высокие черные сапоги, какие носят аристократы, но разорванные так, чтобы вмещать его широкие ноги, похожие на утиные. Пара женских панталон с широкими оборками служила ему штанами, и, хотя гоблин был явно мужского пола, носил он также женские подштанники и корсет, и дополнял эту картину широкий лифчик. Несколько разношертных ожерельев – некоторые золотые, некоторые серебрянные, а одно из жемчуга – висели у него на шее, яркие кольца украшали каждые скрюченный палец. Головной убор его Кэтти-бри распознала как ритуальный, хотя она и не была уверенна, какой религии. Он напоминал солнце, отороченное длинными золотыми лентами, хотя носил его гоблин судя по всему задом наперед, поскольку он наклонялся над лбом уродливого существа, а одна лента надоедливо танцевала прямо у него перед носом.
Без сомнений, гоблину этот наряд, обрывки одежды несчастных жертв его племени, казался великолепным одеянием вождя. Он продолжал бормотать что-то своим визжащим голосом, слишком быстро чтобы Кэтти-бри могла понять больше чем несколько отдельных слов. Затем он остановился, и ударил себя кулаком в грудь.
«Ты знаешь язык поверхности?» спросила Кэтти-бри. Она упорно старалась сохранять самообладание, но ожидала копье в спину в любой момент.