такому поводу, но мне надо было кому-нибудь показать.
— Да что показать?
— Взгляни, милорд. — Полным отчаяния жестом Берн указал на пустые полки. — Обычно здесь было достаточно припасов для вашего дяди, двух-трех его друзей, ну и, конечно, от одного до полудюжины слуг. Но сейчас у нас здесь сорок человек. Я думал, что смогу обеспечить вас, если стану каждый день наведываться на Южный рынок и время от времени посещать Рыбный и Западный. Ну и, может, прикуплю кое-чего в лавках Торгового квартала или в Старом городе.
— Немалые концы, — заметил Ханнер. Южный рынок был примерно в миле от дома, Западный — еще дальше. — Особенно с едой для сорока ртов.
— Я рассчитывал нанять возок, — сказал Берн. — Но, милорд, это невозможно.
— Почему? — Не успел вопрос сорваться с губ Ханнера, как он вспомнил толпу на Высокой улице и магическую защиту, установленную с трех других сторон дома. — Ох! — сказал он, прежде чем Берн ответил.
— И в любом случае у меня кончаются деньги, милорд, — продолжал Берн. — Я не уверен, может ли сейчас лорд Фаран рассчитывать на кредит — несколько дней назад его имя было лучшей гарантией, но сейчас?..
— У него должны быть деньги. — Ханнер постарался, чтобы голос его звучал уверенно. — Скорее всего золото, на худой конец — серебро.
— Очень надеюсь, — ответил Берн. — Но даже если так, как мне добираться до рынков — и возвращаться целым?
Ханнер задумчиво смотрел на него. Пришла пора чародеям рассчитываться за кров и стол.
— Думаю, это можно устроить, — проговорил он. — Мы можем летать на рынки. Да и деньги вряд ли станут проблемой. — Он был уверен, что у дядюшки где-то в доме припрятаны деньги, а если нет — можно будет продать что-нибудь из обстановки.
Или чародеи просто потребуют, чтобы им предоставили кредит. Прямых угроз вполне можно избежать. Осведомляться о возможности кредита, стоя перед фургоном фермера и небрежно жонглируя, ну, скажем... кинжалом — без помощи рук, разумеется, — что ж, это окажется достаточно устрашающим, размышлял Ханнер, чтобы большинство торговцев оказались сговорчивыми.
Большинство. Купцы, которые вообще не захотят торговать с чародеями — ни в кредит, ни за наличные, — несомненно, станут проблемой, но с такими можно будет разобраться — даже и силой, если придется.
Ханнер вдруг осознал, что совершенно спокойно обдумывает, как совершить преступление, — вещь, всего несколько дней назад для него немыслимая.
Но несколько дней назад он и не подозревал, что его дядя вот уже много лет незаконно занимается магией; он не был изгнан правителем из долгу; не видел приказа, обрекающего на изгнание дядю Фарана и всех остальных из города только потому, что они те, кем не по своей воле стали.
Несколько дней назад он не был чародеем — и другие тоже не были ими. Ночь Безумия изменила все.
— Благодарю, милорд, — поклонился Берн.
— Нам нужен список всего, что тебе потребно, — сказал Ханнер.
— Да-да, милорд, конечно. Я составлю его, как только все позавтракают.
— Хорошо. — Ханнер подцепил наконец одну из сосисок, откусил изрядный кусок, улыбнулся от удовольствия и повторил — совсем по-другому: — Хорошо!..
Глава 31
Жаркое полуденное солнце озаряло выстроившихся в саду людей. Лорд Ханнер затенил глаза рукой.
Лорд Фаран снова сортировал чародеев. Он пришел к заключению, объяснил он Ханнеру, что возможности чародея ограничивает только одно: сила. Всему, что могут другие маги — целительству, способности летать, колдовскому зрению, — можно обучиться; а обученный чародей тем лучше управится со своими умениями, чем более он могуч. Для него невозможно быть хорошим целителем, но плохим летуном, или быстрым летуном, который не в состоянии поднимать тяжести: подобное разделение попросту не свойственно чародейской силе.
Лучший тому пример — Рудира: ей доступно все, и во всем она одинаково сильна, стоит ей только понять, как что-то делается. Никому другому не сравниться с ней. У нее просто больше силы, чем у любого из остальных.
А потому Фаран решил распределить их, пользуясь очень простой меркой: какой вес сможет каждый поднять на высоту собственного роста? Он принес с четвертого этажа разновесы — от крохотных блестящих латунных цилиндров до громадных свинцовых гарь — и убедил чародеев измерить и сравнить свои возможности, чтобы знать, кому из них что поручать.
Самым слабым оказался кузен Кирши Илвин: он не смог ни поднять, ни передвинуть больше четверти фунта, не говоря уж о том, чтобы заставить этот грузик летать, и оказался не в силах залечить простую царапину, хотя и сумел немного остановить кровь, а его чародейское зрение оказалось настолько слабым и зависимым от расстояния, что другие, да и он сам, не были уверены, не мерещится ли ему то, что он будто бы видит.
Второй по счету была Хинда: она сумела поднять полтора фунта на уровень глаз и страшно гордилась результатом.
— Я стала сильнее! — радостно сообщила она. — Прежде я могла поднять только пару ложек!
Ханнер неискренне улыбнулся ей; лучше бы она становилась слабее, подумал он, но, разумеется, вслух ничего не сказал и стал следить за попытками остальных.
Проверку прошли тридцать восемь чародеев, и Ханнер чувствовал себя весьма неуютно: он-то знал, что должен был бы быть тридцать девятым. Тайком он проверил себя на ненужных в тот момент гирьках и обнаружил, что легко справляется с весом в пять фунтов; случая попытать счастья с большей тяжестью ему не выдалось.
Это значило, что он по крайней мере был не самым слабым и даже не в пятерке слабейших: его место было бы как минимум шестым от конца.
Двадцать девять чародеев выяснили, каков для них предельный вес, хотя для этого им пришлось потрудиться: Отисен, двадцать девятый, сумел поднять все гири — общим весом примерно в полтонны — на уровень плеч, но потом утратил над грузом контроль, и несколько разновесов с шумом свалилось.
Манрин, поднявший сто сорок фунтов, оказался где-то в середине. Сам лорд Фаран поднял около шести сотен фунтов. Девять чародеев тем не менее сумели поднять все имеющиеся гири. Одним из них, ко всеобщему — и своему собственному — удивлению, оказался Ульпен. Получилось это и у Кирши, и — само собой — у Варрина, Рудиры и Дессет. Теперь эта девятка стояла в саду и слушала лорда Фарана: он объяснял, как собирается проверять их дальше. Ханнер тоже подошел — посмотреть.
— Все вы можете летать, — начал Фаран. — Кстати, лучше меня.
Этого, учитывая выводы самого Фарана о чародействе, можно было и не говорить. Все девятеро были куда сильнее Фарана.
— Я предлагаю, — продолжал Фаран, — полететь в гавань и посмотреть, сколько воды мы сможем поднять. Это поможет нам определить пределы наших возможностей — думаю, весь Восточный залив будет тяжеловат для любого из нас. — Он многозначительно улыбнулся Рудире.
Чародеи с улыбками закивали в ответ — хотя и не все: Рудира тревожно смотрела в конец сада, словно ожидая, будто там кто-то появится, и явно не поняла, что лорд Фаран обращается к ней.
Все утро она была сама не своя; Ханнер не знал, были ли причиной тому ночные кошмары или что-то иное. Он перекинулся с ней парой слов, пока другие проходили проверку; она сказала, что все время будто слышит за спиной голоса, — но такие далекие, что не может ничего разобрать. Еще, призналась она Ханнеру, ее не покидает ощущение, что она должна что-то сделать, и скорее всего — используя чародейскую силу.
И она продолжала смотреть на север.
Это тревожило Ханнера.
— За мной! — крикнул Фаран, взмывая в воздух. Дессет, Кирша, Варрин и все остальные сделали то же — кроме Рудиры. Когда другие поднялись, Ханнер подбежал к ней и тронул за плечо.
Она моргнула и повернулась к нему.
— Мне пора.
— Как и всем, — кивнул Ханнер. — Пора лететь с дядей Фараном и остальными проверять вашу силу.
Голова Рудиры уже снова поворачивалась на север, но тут женщина взяла себя в руки.
— С лордом Фараном?.. — О взглянула вверх и охнула: — Ах да!.. — С минуту она смотрела на других летунов, потом взвилась в воздух.
— Осторожнее! — крикнул ей вслед Ханнер.
Она застыла, а потом снизилась, повиснув футах в двадцати над землей.
— Ты разве не с нами? — спросила она с высоты.
— Я не летаю, — прокричал он в ответ.
— Ах, верно!
Не успел Ханнер ответить, как ноги его оторвались от земли, как это было позавчера на площади, и его повлекло вперед. Мгновением позже он обнаружил, что мчится вверх и на север рядом с Рудирой.
Они нагнали остальных прежде, чем те успели миновать квартал. Рудира с Ханнером проскользнула вперед и пристроилась рядом с лордом Фараном.
Ханнер заметил, что дядюшка хоть и летит сам, но делает это довольно неуверенно, и держать обычную для Рудиры скорость ему трудновато. Вместо этого все — с ним во главе — летели достаточно медленно, чтобы пешеходы замечали скользящие вверху тени и поднимали головы.
К огорчению Ханнера, кое-кто потрясал кулаками и выкрикивал проклятия.
Они пересекли Торговый ряд и углубились в Торговый квартал неподалеку от дворца, а потом направились в Пряный город, где Ханнер с высоты стал разглядывать склады и переулки. Вдалеке справа виднелось теплое золотистое сияние дворцовых стен и солнечные блики, играющие на воде Большого канала.
А потом они миновали дворец, и даже на высоте семидесяти футов нос Ханнера защекотал запах пряностей — на складах, что лежали внизу, вот уже два столетия хранились всевозможные специи: их везли из Малых Королевств через Восточный залив или сплавляли торговыми барками вниз по Великой реке — из баронств Сардирона. Ханнер подозревал, что если завтра все эти склады опустеют, понадобится самое малое столетие, чтобы запах окончательно выветрился.
К другим запахам добавился запах соли: они приближались к берегу. За домами Ханнер уже видел водную гладь; воды залива пестрели парусами.
Улицы кончились, впереди простиралось море. Они летели над причалами, и ноги лорда Фарана едва не касались верхушек мачт пришвартованных там кораблей. Ханнер вспомнил, как мать учила его названиям главных пристаней: Тминная пристань, Укропная пристань, пристани Орегано, Бальзаминовая, Петрушечная, Горчичная, за ними — лента пустого берега (сейчас Ханнер видел ее слева), потом три пристани, расположенные наискось: Имбирная, Мускатная и Коричная. За ними лежал лабиринт Перечных пристаней и ряд Чайных, а за всем этим — устье Нового канала, отмечающее западную границу Пряного города. Интересно, подумал Ханнер, соответствовали когда-нибудь названия пристаней названиям привозимых к ним специй? Сейчас это было совершенно точно не так.