― Так, кажется, начинает штормить, ― сказал он. ― Идем, Егорша, а то дорогу до постели не найдем.
Они поднялись по лестнице, цепляясь за перила, как смертельно пьяные. Говорить не хотелось, думать не хотелось, хотелось одного: упасть в кровать.
Что Егор и сделал, едва до нее добрался. Повалился на застеленное покрывало, даже не содрав с себя мокрую грязную одежду. И последнее, что он увидел перед тем, как его утащил сон, похожий на беспамятство, была огромная луна, занимавшая половину окошка.
Но ему уже не было страшно. Все закончилось благополучно, и добрый боженька без потерь вытащил их из метанового ада. Как там выразился Степка?
― Отслужу, ― сказал Егор, обращаясь почему-то к луне.
И провалился в темноту.
●●●
Несмотря на дикую, нечеловеческую усталость, спал Егор плохо. Его мучали кошмары, вынырнувшие из далекого детства. Кавалькада всадников-скелетов преследовала Егора, убегающего по бесконечному коридору, кости лошадиных ног выбивали четкую дробь на земляном полу. Просвет был совсем близко. Егор изо всех сил рвался к нему, но ноги совершали замедленные плавные движения, и неумолимо сокращалось расстояние между ним и преследователями.
Вот первый страшный всадник поравнялся с Егором. Свистнул меч, рассек воздух возле самого его уха. Егор вскрикнул, метнулся в сторону, к стене. Но там его уже ждал другой всадник со сверкающим бронзовым мечом. Всадник наклонился в седле и вдруг крикнул прямо в ухо жертве:
― Украла! Слышишь, Егор?! Украла!
Егор сел на кровати, не открывая глаз. Что-то оттопыривалось в брючном кармане, мешало лечь набок. Он сунул руку в грязные джинсы, вынул старый фонарик, найденный в длинном коридоре посредине холма.
― Украла! ― продолжал бушевать Степкин голос. ― А я еще думаю вчера: чего это она такая добренькая?
Егор разлепил опухшие веки. Сначала он не увидел ничего, кроме ослепительного солнечного света. Потом в нем нарисовался смутный абрис человеческого тела.
Егор сощурился.
― Не ори, ― сказал он хрипло. Облизал сухие губы и договорил: ― И так голова раскалывается…
Степка сел на кровати рядом с Егором, обхватил руками разлохмаченную голову. Выглядел он ничуть не лучше, чем его приятель.
― Нет, что же это такое? ― спросил он растерянно. ― А я-то ей поверил! Думал, она приличный человек…
Егор тяжело вздохнул. Он ничуть не удивился происходящему. Больше того: он сильно удивился бы, если б этого не произошло.
― Она оставила записку? ― спросил Егор.
― Представляешь, имела наглость! ― подхватил Степка с удвоенной энергией. ― Просыпаюсь, а возле кровати на тумбочке листик лежит. Читай!
Он сунул приятелю лист, вырванный из тетради в клеточку.
Егор поднял листок поближе к глазам. Шея отказывалась шевелиться, каждое неловкое движение отзывалось резкой болью в позвоночнике.
― «Ребята, простите меня, но я должна забрать их у вас», ― прочитал Егор предложение, написанное знакомым ученическим почерком. Опустил руку на покрывало и засмеялся. Очень тихо, чтобы не было больно.
― Не понял, ― опешил Степка. ― Ты чему радуешься, придурок?! Нас кинули!
― Нет, Степ, ― ответил Егор. ― Нас не кинули. Все будет правильно. Маски попадут туда, куда должны попасть.
― И куда же они должны попасть? ― язвительно осведомился Степка.
― Например, в Эрмитаж, ― предположил Егор. ― Или в Пушкинский музей. Или в Оружейную палату. Да мало ли места…
― А как же мы? ― закричал Степка.
Он вскочил с кровати и принялся размахивать руками в такт бессвязному монологу.
― Такой кошмар пережили… Два раза чуть не сдохли! Выбрались! И что? Ничего не получим за это?! А мои кобылки?! А Васька?!
― Не ори, ― оборвал его Егор.
Степка споткнулся на полуслове и закончил немного тише:
― Это нечестно.
― Как она уехала? ― спросил Егор, морщась и растирая шею.
― На джипе, ― ответил Степка угрюмо.
― Она же не умеет водить машину! ― удивился Егор.
― А ей и не надо, ― так же угрюмо пояснил Степка. ― Этих двоих сопляков как ветром сдуло. Бросили лошадей к чертовой матери и умотали! Ничего, пусть только назад явятся! Небось, Дениска за рулем, а Васька провожает… Хорошую подружку он себе нашел, ничего не скажешь!
― Он нашел себе хорошую подружку, ― твердо ответил Егор. ― Ты сам это прекрасно знаешь. И точка.
Степка умолк. Шмыгнул носом, спросил чуть тише:
― А ты чего сидишь в позе фонарного столба?
― Похоже, Ромка мне вчера вывихнул позвонок, ― ответил Егор. ― Страшная боль. Даже пошевелиться не могу.
Степка вздохнул.
― Все не слава богу, ― сказал он. ― Удрала и оставила нас разбираться с неприятностями.
― На то мы и мужчины, ― ответил Егор. И поинтересовался: ― Ты про какие неприятности говоришь?
― Про больничные, ― ответил Степка, рассматривая свои руки. ― Ты представляешь, что будет, когда твой вывихнутый одноклассник очнется?!
― Полина сказала, что они отравились угарным газом, ― возразил Егор.
― Ага! ― насмешливо поддержал Степка. ― А твой школьный приятель, конечно, поддержит эту версию! Он прямо сочится благородством!
Егор промолчал, но сердце в груди тревожно замерло. А ведь прав Степка, ой, как прав! Ромка попытается извлечь из сложившегося положения максимум неприятностей для Егора! Тем более, что золотой клад ушел у него из-под носа!
Такого Ромка не перенесет. И отдуваться за все придется Егору.
― Я разберусь, ― сказал он Степке, стараясь не выдавать своей тревоги. ― Это только наши проблемы. Мои и Ромкины.
― Да что ты говоришь, ― начал Степка и тут же прервал сам себя. Поднял палец, прислушался. Подбежал к окну, выглянул вниз, сказал со зловещей интонацией:
― Та-ак… Приехали, голубчики…
Егор напрягся и уловил деловитое посапывание мотора, доносившееся со двора.
Степка распахнул окно, высунулся наружу и крикнул:
― А ну сюда идите! Оба, оба!
Повернулся к Егору и сказал вполголоса:
― Что я тебе говорил? Денис за рулем, Васька рядом! Предатели!
Дверь распахнулась, на пороге комнаты возник насупленный Васька и бледный, но решительный Дениска.
― Явились, ― констатировал Степка. Оглядел сына с головы до ног и неожиданно поклонился ему в пояс:
― Вот спасибо тебе, Василий! ― начал он нараспев. ― Сынок ты мой дорогой! Надежда и опора! Вырастил себе утешение на старость!
― Пап, прекрати, ― оборвал его Васька.
Степка сделал стремительный шаг вперед.
― Ударишь ― уйду из дома, ― предупредил Васька.
Степка замер на месте. Переступил с ноги на ногу, шумно выдохнул воздух, скопившийся в легких.
― Не злись, ― сказал Васька. ― Сам знаешь, мы поступили правильно.
Степка задышал, как закипающий самовар.
― Правильно? ― повторил он клокочущим голосом. ― Правильно?!
И, не найдя слов, ударил себя кулаком в грудь.
― Это нам не принадлежало, ― продолжал Васька чуть более окрепшим тоном.
― А кому это принадлежало?!
― Никому, ― ответил Васька. ― Хозяин этого золота давно умер.
― А я что говорю! ― застонал Степка. ― Егорша, что ты молчишь?! Скажи этим соплякам!
― Пап, что бывает с имуществом человека, не имеющего родственников? ― спросил Васька.
― В казну отходит…
Степка споткнулся. Васька торжествующе шмыгнул носом. Минуту стояла напряженная тишина.
― Вот, значит, как она вам голову заморочила, ― пробормотал Степка.
Сел на кровать, надулся и язвительно сказал:
― Ловкая девочка, ничего не скажешь.
― Пап, Ника нам голову не морочила, ― ответил Васька. ― Она все правильно сказала. Во-первых, нам это не принадлежит. Это принадлежит государству. И если мы это продадим на черном рынке, то станем ворами. Такими же ворами, которые обкрадывают государственную казну. Ты хочешь быть вором?
― Не знаю, не пробовал, ― угрюмо ответил Степка.
― И не надо, ― убедительно попросил Васька. ― А во-вторых, это же часть нашей истории! Историю нельзя растащить по частным коллекциям! Это же наше прошлое! Это наши предки! Такие же, как мой дед… Я его не видел, но знаю, какой он был. Ты мне про него рассказывал… А про далеких предков рассказывают те вещи, которые от них остались! И мы должны знать о них как можно больше!
Васька еще раз шмыгнул носом и назидательно произнес фразу, явно сказанную Никой:
― Нельзя уважать себя, не уважая своей истории.
― Запомнил, ― язвительно сказал Степка, все так же внимательно разглядывая свои руки. ― Наизусть заучил, попугай…
Он вздохнул и спросил тоном ниже:
― Ну, а убегать вот так, по-воровски, не попрощавшись… Это как?.. Красиво?
― Пап, она из-за этого очень переживала, ― тут же ответил Васька.
― Ну и не убегала бы!
Степка вскочил с кровати, сунул руки в карманы и повторил:
― Не убегала бы! Что, нельзя было поговорить по-человечески? Объяснить все? Что, я ― совсем тупой? Не способен понять?
― Пап, ты не тупой, ты слабый, ― извиняющимся тоном сказал Васька.
― Что-о?
Степка растерялся, вынул руки из карманов.
― Ты очень хороший, но ты слабый, ― повторил Васька твердо. ― Ты бы не смог устоять…
Он помолчал и тихо добавил:
― Прости, пап…
Степка обернулся к Егору и молча развел руками.
― Ты слышишь? ― спросил он.
― Слышу, ― ответил Егор. ― Все правильно он говорит. Мы с тобой слабые, Степка. Вспомни, как ты Ваську от двери отшвырнул. А я Тюбика ногой отодвинул…
Егор весь передернулся при этом воспоминании.
― Мы бы не устояли, ― сказал он. ― Знаешь, я только сейчас понял смысл слов: не введи нас в искушение. Видишь, как все получилось: искушение было, и мы не устояли. Так что хорошо, что нас избавили от выбора.
Он осторожно спустил ноги с кровати и поднялся. Скривился от боли, застонал:
― Мама! Больно-то как!
― Это вам тот придурок шею вывихнул, ― сказал Васька.
― Точный диагноз, ― ответил Егор. ― Только мне от него не легче.
― На чем она уехала? ― ворчливо спросил Степка.