— Будьте любезны, откройте ее.
— Для этого мне нужны обе руки.
— Хорошо, — после паузы сказал командовавший теми, кто здесь собрался. — Только не пытайтесь… У вас за спиной постоянно будет вооруженный человек. И при попытке к бегству…
— Я понимаю, — сказал Милов. — Не беспокойтесь.
После этого с него сняли наручники.
— Вы принесли все, что было изъято у меня при задержании?
— Эти вещи у меня.
— Мне нужен ключ.
— Пожалуйста
— Нет. — Милов положил переданный ему кошелек с ключами в карман. — Это ключи от моего дома на родине. Я прошу ключ от машины.
— Там не было других…
— Черная плоская коробочка с несколькими кнопками.
— Ах, вот что. Мы и не подумали, что это ключ от машины. Жаль.
— Вы полагаете, что, зная это, смогли бы открыть ее без меня? Что же, можете попробовать. Я с интересом посмотрю, как у вас будет получаться.
— М-м… Нет, я, пожалуй, не стану. Открывайте вы.
— С удовольствием. Позвольте ключ…
Он взял коробочку. Дистанционной кнопкой включил мотор. И тут же компьютер. Вторичный нажим включил программу «Уклонение».
Машина замигала указателем поворота. Кратко просигналила. И мягко тронулась с места.
Полицейские шарахнулись в стороны.
— Что вы делаете! — крикнул старший.
— Не беспокойтесь, — сказал Милов невозмутимо. — Машина делает предварительный маневр: вокруг слишком много народа, и она, естественно, опасается.
— Она же не живая, ваша машина!
— Это сложный философский вопрос, — сказал Милов, продолжая оперировать ключом.
На глазах у всех, джип легко развернулся на пятачке и начал приближаться к ним.
— Пожалуйста, освободите проезжую часть, — сказал Милов. — Понимаете, она иногда выкидывает всякие штуки. Это, знаете ли, опытный экземпляр. Но на тротуар никогда не въезжает: на это у нее существует строжайший запрет.
— Хотел бы я иметь такую машину, — пробормотал кто-то у него за спиной.
Милов усмехнулся. Джип был уже совсем рядом. Остановился прямо перед Миловым. Дверца отскочила. Милов сделал движение, чтобы сесть в машину. Полицейский, стоявший позади него, схватил его за плечо.
— Оставайтесь на месте. Вы открыли, и этого достаточно.
Милов ухмыльнулся.
— Что же, садитесь вы. Но все последствия — на вас.
Тот поглядел с подозрением.
— Что у вас там еще за фокусы?
— Ничего. Разве что кое-какие меры против угонщиков. А любой из вас для машины не более, чем человек, пытающийся угнать ее без моего разрешения.
— Так дайте это разрешение, черт бы вас побрал.
— Для этого я должен сесть на свое место.
— Прекрасно. Но я сяду рядом с вами.
— Но только после меня. Иначе…
— Да, я понимаю. Обождите, пока я зайду с той стороны.
— Охотно.
Полицейский, держа пистолет наготове, обошел машину и остановился возле внешней двери.
— Теперь можете садиться.
— О'кей.
И Милов нырнул на свое место. Уселся. Дверца захлопнулась сама. Мягко щелкнула блокировка.
Полицейский снаружи застучал в стекло.
— Минуту! — крикнул Милов.
Мотор, так и не заглушенный, глухо шуршал под капотом. Мерцали индикаторы компьютера. Милов обернулся, кинул взгляд на заднее сиденье; его сумка лежала там, никем не тронутая. Он кивнул и включил передачу.
Полицейский снаружи заколотил по стеклу рукояткой пистолета. Но в эти стекла можно было бы стрелять и боевой пулей. Возможно, даже бронебойной, но такому испытанию Милов еще не подвергал эту машину — у его оппонентов, видимо, просто не было запасено таких пуль.
«Да и у этих тоже, — так решил Милов, плавно отъезжая от полицейского управления. — Правда, жестянку эту при везении пробить можно, но уж никак не усыпляющей пулей.
Ну, что ж, теперь надо ожидать погони. Захватывающей, как в кино. К сожалению, в жизни они, как правило, не бывают ни столь интересными, ни продолжительными. Еще лучше, когда их совсем не происходит. Вот так мы и постараемся сейчас сделать…»
Милов понимал: форы перед преследователями, — а что вдогонку за ним помчатся немедленно — у него в лучшем случае минута. Вряд ли полицейским понадобится больше, чтобы разместиться по машинам. И в самом деле, минуты еще не прошло, как сзади послышался волчий призыв сирен. За это время Милов успел взять всего лишь один поворот. Что они включили сирены — это хорошо, по ним можно достаточно точно знать, где они в каждый миг находятся. Однако все не так просто. У них тоже есть свои хитрости. Те, кто воет во всю глотку — это загонщики, и рассчитывают они именно на то, что, понимая, какие пути уже перерезаны, Милов направит машину туда, где вроде бы еще оставался выход, но именно там и станут ждать его перехватчики, что занимают свои позиции без сирен, даже без фар, может быть. Именно сейчас в эфире наверняка идет самый активный обмен сообщениями и раздаются команды: кому где быть, и каким способом остановить Милова, когда он выскочит прямо на засаду. Что ж, любопытно будет послушать эти голоса…
Было темно, и приходилось внимательно смотреть за дорогой, крутясь по узким переулкам, где, в отличие от магистральных улиц, часто и покрытия нормального не было, и машина волочила за собой длинный шлейф пыли, поэтому ехать приходилось не быстро. Времени и свободных рук, чтобы поймать полицейскую волну в эфире, не оставалось. Милов задним числом выругал себя за то, что не поинтересовался у Докинга, какие частоты использует полиция в этих краях. Теперь оставалось рассчитывать лишь на то, что джип сам поможет — своим нестандартным снаряжением.
Он задал компьютеру поиск и несколько ключевых слов для опознания: «Милф», «джип», «засада», «лейтенант», «сержант»… Конечно, если они будут переговариваться не по-английски, вся эта хитрость не будет стоить и двух копеек. Но ничего другого он тут все равно не мог придумать: только крутить баранку и прислушиваться. Подумав, он дополнил заданный режим еще одним: переговаривавшиеся машины следовало выводить на дисплей, показывать их места на плане города.
Прошло около минуты, пока машина справлялась с заданием; наконец из множества переговоров по радиотелефонам удалось выудить нужные, и тут же на экране стали, одна за другой, обозначаться полицейские машины.
Милов, бросая на изображение мгновенные взгляды, соображал. Четыре машины шли вдогонку — параллельно ему по магистральным улицам, этакий гребешок о четырех зубьях. Понимали, что Милов крутится где-то тут, в переулках, между магистралями, и если он не захочет вертеться так до сухого бака, ему придется хоть однажды изменить направление и при этом неизбежно пересечь магистраль. «Хорошо, что темно, — подумал Милов, — не то они подняли бы вертолет, и тогда деваться было бы совсем уж некуда. А так — еще посмотрим…»
Все новые точки вспыхивали на дисплее; эти не двигались, и загорались они все совсем рядом с большими перекрестками. Полицейские посты. «Глупо, — подумал Милов, — тратить силы друг на друга, в то время, как нам следовало бы работать вместе… Что поделаешь, обстановка не позволяла тратить время на то, чтобы втолковать им, где на самом деле собака зарыта. Да и это, как принято выражаться, не моя тайна. Скорее государственная. Вот и приходится изображать зайца — впрочем, англичанин скорее сказал бы «лису»… Это, значит, посты. А сам я где? Ага, вот я. Понятно. Кстати, а пометить меня они не догадались? Милов включил анализ. Нет, не догадались — им просто в голову не пришло, что в такой вот обстановке я решусь на побег; кроме всего прочего, такое действие, по их правилам, является уликой, косвенным доказательством причастности к убийствам. Конечно, в конце концов я оправдался бы, но конец концов не приходит сразу. А тут приходится спешить…»
Он глянул на часы. Ага: как раз время спутниковой видимости. Надо воспользоваться этим — доложить о том, как оборачиваются события. Неожиданным образом… Пока меня еще не травят по-зрячему.
Милов выдвинул антенну. Послал вызов. Время, пока шла синхронизация, шло, показалось ему, невыносимо медленно. Наконец, ответили:
— Будишь среди ночи…
— Виноват. Свежие новости.
— Давай, раз уж разбудил.
Милов доложил. Потом минуты две слушал то, что говорили на той стороне связи. Выслушав, кивнул, хотя там этого и не видели:
— Так и сделаю.
— Попытайся найти его обязательно. Теперь у него может уже быть информация.
— Все понял.
На этом связь закончилась. Можно поинтересоваться тем, что происходит куда ближе к нему, чем была Москва.
«Так. Ну, а там, впереди — кто еще вступил в переговоры? Ага, понятно: скорее всего, это засады. Одна, две, три… Пять. Богато живут… И, само собой, дело еще и в том, что престиж задет — никому неохота выглядеть дураком. Но ведь и мне тоже. Будь у меня время, я с ними поиграл бы в прятки, пока им не надоело бы. Но времени нет. Нужно успеть встретить Докинга, потому что только на него и можно полагаться: нет никого другого, кто смог бы все же вывести меня из-под удара, хотя бы объявив своим сотрудником. Если подумать, как следует, он мог попробовать сделать это, не выходя из полицейского управления, в крайнем случае связаться со своими, объяснить… Хотя суть, вероятно, в том, что и он сам тут не совсем официально, и, надо думать, не хочет прежде времени докладывать своим о той версии, что у него возникла. Пока ведь у меня самого одни лишь предположения, а у Докинга и того меньше. Но вот когда нам удастся напасть на что-то, действительно доказательное, тогда можно будет рассчитывать и на официальную поддержку и ему, и мне. Но для этого нам нужно объединиться, а это будет возможно только в случае, если мне удастся все-таки выскочить из этой переделки…»
Он пробирался, включив лишь габариты, по темному переулку. «Ну ладно, а это направление, в котором я сейчас перемещаюсь, — куда оно приведет? — Милов всмотрелся в экран. — Похоже, что никуда. Переулки эти, похоже, через километр-другой превратятся в тропы, да и те, судя по плану, быстро сойдут на нет, вольются в какое-то незастроенное пространство на краю города. Немалой величины пустырь. Интересно: именно в этом направлении нет ни постов, ни засад; словно бы меня подталкивали пробираться именно в те места, вероятно, зная, что там я засяду накрепко и оттуда больше уже не вылезу — до света, когда и в самом деле можно будет поднять в воздух полицейские вертолеты. В том, что такие здесь есть, Милов не сомневался. — Ну, хорошо. Но они ведь понимают, что если я пойму, куда меня хотят загнать, то сделаю все, чтобы этого не произошло. Постой, а как, с их точки зрения, ты можешь понять это? Да очень просто, — сам себе ответил Милов, — у них есть уже представление о возможностях этой машины, и пусть они даже не знают, что ты теперь уже видишь каждого из них на своем экране, но насчет прослушивания их разговоров они поняли уже давно. Кстати, может быть, имен