Они стронули с места каталку — та пошла легко, похоже, смазки для ее колес не жалели. Вкатили.
— Прошу, — сказал Милов.
— Только после вас.
Милов усмехнулся. Забрался на каталку и на четвереньках пополз по ней. Оказавшись под трубой, разогнулся и полез по скобам, вделанным в трубу изнутри, надо полагать — для удобства очистки.
— Интересная получается картина, — сказал Мерцалов. — Значит, сюда прибывают пациенты этого самого Приюта… или как это там… Пристани. Тут их принять еще не могут, но что-то вынуждает этот инвалидный конвой прибыть к нам раньше условленного. С конвоем следует груз. Ветераны, видимо, служат для отвода глаз. Прекрасно. Их помещают в клинику, где своих больных еще нет. Там только еще заканчивается монтаж, и все такое прочее. Там с этим грузом что-то происходит: его высвобождают из той тары, в которой он перевозится — и после этого его забирает тирийское посольство. Так?
— Как будто бы все совпадает, — откликнулся Грибовский.
— Но как только груз этот попадет в посольство, — продолжал Мерцалов, — нам его не видать, как своих ушей. Потому что оттуда он, как дважды два, уйдет диппочтой — и нам останется только ходить вокруг и облизываться. Значит, что? Значит — груз надо взять раньше. В месте прибытия — это опять-таки может быть аэропорт, морской порт, железнодорожный вокзал…
— Наверняка они прибудут воздухом…
— Они тоже не абсолютные дураки. Берфитт ведь прошел все-таки через все наши решета — ухитрился, и мы его зафиксировали только в отеле. Чрезмерная самонадеянность вредит. Так что придется просить всех коллег об усилении надзора. Ориентируем их на группу ветеранов-инвалидов, в основном, надо полагать, чернокожих, с которой должен следовать багаж. Сами эти бедняги нас не интересуют, вот их багажу должно быть уделено самое пристальное внимание.
— Понял, Сергей Симонович. Прикажете разыскать Надворова?
— Мой заместитель, — сказал Мерцалов, — проводит плановую проверку таможенной службы в Элисте. Нужное дело. Нечего отрывать его. Всем этим я займусь сам. А вы пока что передайте вот эти установки в службу наблюдения. И не забывайте сообщать мне о всяких новостях по делу. Даже самых пустячных. Как там Милов — не возникал?
— Молчит.
— Вот кустарь-одиночка… Хорошо. Свободны.
Мерцалов посидел с минуту, закрыв глаза. Не поднимая
век, снял трубку нужного телефона. Номер пришлось набирать уже по-зрячему.
— Жоржиков? Проинформируйте меня вот о чем: у нас в той клинике — сто сорок третьей, теперь уже иностранной, — какое положение? Она озвучена?
— Сергей Симонович, вы распоряжений не давали.
— Сделайте это. Но — небрежно, грубо. Чтобы поиски точек не составили особого труда.
— Понял…
Судя по голосу, однако, Жоржиков как раз не понял — к чему ставить точки так, чтобы их легко можно было нейтрализовать.
— Не поняли, но это неважно. Главное — чтобы выполнили точно. Дальше. Подготовьте мобильную антенну — чтобы ее можно было за пару минут повесить над клиникой. Делать это надо немедленно, потому что нынче — последний день, когда там еще работают. Уяснили?
— Так точно.
— Об исполнении доложить немедленно.
Он набрал другой номер.
— Игорь Станиславович? Мерцалов беспокоит, известный вам… Снова просьба к вам. Неудобно, конечно, что не даем вам покоя, но… — Он помолчал, слушая. — Просьба такого рода: не могли бы вы прямо сейчас связаться с клиникой, бывшей сто сорок третьей, ныне фонда «Лазарет», и убедительно попросить их принять важного пациента для трансплантации… ну, это вы сами придумаете. Важно, чтобы персона была значительная, существовала на самом деле и нуждалась в пересадке, или, во всяком случае, стало бы широко известно, что она нуждается. Нет, по моим предположениям, они сейчас принять его не смогут, но нас интересует — когда именно смогут. Почему не смогут? По нашим данным, у них еще нет донорских тканей. Предложить ваши? Ни в коем случае. Если будут просить, откажите — скажите, что именно сейчас банк тканей пуст… Очень вам благодарен, Игорь Станиславович. Просите что угодно — все для вас сделаю, что будет в моих силах…
Он положил трубку. Посидел, опустив голову, глядя на какую-то нечаянную царапинку на полированной столешнице.
Может быть, он просидел бы так и достаточно долго, но вошел секретарь — не вошел, а опять ворвался — и опять без стука.
— Я вас накажу, капитан! Вы что — совсем уже?..
— Виноват, Сергей Симонович. Он на связи!
— Берфитт?
— Да нет — Милов!
Мерцалов схватил трубку таким движением, каким ловят муху на лету.
— Еще дрыхнет, скотина, — проговорил Докинг, помогая Милову вытащить Гурона из машины. — Устойчивая, значит, нервная система…
Стражника положили на траву. Милов снял с него наручники. Послушал пульс.
— Все нормально. Проспится — и встанет здоровеньким…
— Но к дележу там, в Приюте, он опоздал. По нашей вине, — усмехнулся Докинг.
— Компенсировать ему убытки я не собираюсь. Но, быть может, мы как раз оказали ему большую услугу: там, похоже, без жертв не обойдется…
Отвернувшись от спящего, он медленно обошел машину, оглядывая ее с большим вниманием.
— Похоже, что все в порядке. Никто не пытался проникнуть. Нам пора ехать, Докинг.
— Куда?
— В Майруби, естественно.
— Для вас это опасно, Милов: не забывайте, что там вы — преступник, и вас наверняка ищут.
— Об этом трудно забыть. Но я привык рисковать. Да и вы тоже.
— В случае необходимости, — сказал Докинг. — Ладно, едем. Но насчет Майруби — не уверен. Давайте подумаем: нужно ли нам вообще туда? Наша задача — найти команду ветеранов с ее сопровождением, а главное — с багажом. Потому что груз они прячут наверняка в багаже — где же еще? Но это значит, Милф, что багаж должен быть достаточно объемистым и хорошо защищенным от самой пристальной проверки, не так ли?
— Звучит убедительно.
— Но в таком случае им куда легче все-таки предпринять морское путешествие. Недаром мы слышали названия портов: Бомбей, Дарвин…
— А фактор времени?
— На современном подушечнике это займет всего лишь в два раза больше времени, чем полет.
— Возможно, вы и правы. Но, откровенно говоря, в эту информацию я не очень-то верю. А кроме того — у меня есть другие сведения, более надежные.
— Откуда это? — с подозрением покосился Докинг.
— Из воздуха. Иными словами — не спрашивайте. Источник достоверен.
— Ну, я полагаю, что и те, возле сейфа, болтали не для того, чтобы подсунуть нам дезу. Они о нас и понятия не имели.
— Несомненно. Однако если этот их шеф достаточно опытен, — а на меня он произвел именно такое впечатление, — то он мог подсунуть дезу именно этим парням — чтобы в случае, если они сгорят…
— Понимаю. Да, это не исключено.
— На самом же деле его, скорее всего, надо искать в противоположном направлении. А именно — в том, где обретается сейчас Берфитт.
— Возможно, он и находится сейчас в Австралии. Этого мы с вами не знаем.
— Должны узнать.
— Каким же образом?
— Простым. Думаю, пришла пора мне доложиться Москве.
Докинг немного подумал.
— Согласен.
— Вы, я полагаю, захотите связаться с вашим начальством?
Докинг подумал.
— Пожалуй, чуть позже. Когда буду совершенно уверен в том, что мы взяли правильный след. То есть в зависимости от того, что вам ответит Москва.
И тут же пояснил:
— Вам, Милф, приказать никто не сможет: формально вы — частное лицо, и действуете на свой страх и риск. Я же подчиняюсь командованию.
— Понял вас. Разумно. Так. Отъедем подальше, пока нас тут не засекли. Спутник как раз окажется на позиции…
И Милов включил мотор.
Урбс посчитал, что ему необычайно повезло: билеты удалось взять пусть не на сегодня, — но это, собственно, и не нужно было, — но уже на завтрашний рейс. Правда, для этого пришлось пойти на некоторые дополнительные расходы; однако именно теперь, понимал Урбс, мелочиться не следовало.
Уложив полсотни пестрых книжечек в кейс, пристегнув кейс стальной цепкой к браслету, он направился к нанятому им вертолету, чтобы как можно скорее вернуться к своему каравану. Однако передумал и попросил пилота отвезти его в аэропорт — для вертолета то были считанные минуты.
Там он провел более получаса, следя за тем, как улетающие пассажиры проходят таможенный досмотр. Зрелище ободрило его: никаких строгостей, сверх общепринятых, здесь не применяли. И следили явно больше всего за металлом — препятствовали перевозке незаконного оружия. Что касается наркотиков, то процедура тоже была обычной: тест на запах. Здесь это делалось с помощью приборов дальневосточного производства; но устройства эти — знал Урбс — намного уступали собакам.
Впрочем, как раз наркотиков он на этот раз и не повезет…
В общем, увиденное ему понравилось, и он со спокойной душой сел в «газель» и велел пилоту лететь вдоль той дороги, по которой направлялся в Майруби его караван.
— Ну, Милф, какие вы получили директивы?
— Очень много слов, которые я затрудняюсь перевести точно.
— Что бы вам ни сказали — это будет детским лепетом по сравнению с тем, что предстоит выслушать мне… Ну, а по делу?
— Немногое. Просят нас найти эту группу ветеранов и по возможности сопровождать ее, информируя Москву об их перемещениях. И если они будут на что-либо грузиться — понаблюдать за багажом. Вообще Москве очень нужно описание багажа.
— Хорошо. Но, Милф, мне одно не нравится…
— Именно?
— Не хотелось бы, чтобы на последней прямой нас обошли, как стоячих. В конце концов, это целиком наша заслуга.
— Не спорю. Но мы и не дадим, чтобы нас объехали. Для этого просто-напросто вцепимся ветеранам в хвост и таким образом окажемся в нужный миг в нужном месте, где бы оно ни находилось. Докинг!
— Зачем вы останавливаетесь?
— Посмотрите на дорогу. Вам не кажется?..
— Постойте, постойте. Здесь кто-то съезжал с трассы. И не одна машина: несколько. Интересно… Это они, по-вашему?