Спустя половину часа я сижу за столом с резными золотыми ножками, облачившись в найденное в шкафу платье лимонно-желтого цвета. Зеркальная мозаика на столешнице ломает мое лицо на мелкие фрагменты, искривляя овал, превращая меня в злую ведьму с всклокоченными черными волосами. И переливающейся колдовской прядью. Я с жадностью поглощаю пищу, как никогда. После того как я вернулась из царства снов, во мне проснулся зверский аппетит.
– У тебя слюни текут, как у вурдалака, – ухмыляется Бено, наблюдая за каждым моим действием, а я все думаю, когда он уже уйдет и оставит меня в покое. – Мы остановились на том, что ты приказала, а я тебя послушался. Как же такое возможно, не расскажешь?
– Я уже говорила, – произношу я, обгладывая куриную ножку. – Во мне течет кровь пророчицы. Все дело в этом… – вытираю рот и руки салфеткой, давая себе время подумать. – Эдна! Со мной говорит Эдна.
– Эдна, значит. – Бено откидывается на кресле с мелким узором из лилий на фоне темно-синего полотна обивки. – Видии предсказывают будущее, а не повелевают настоящим. По крайней мере, так когда-то было. Король Марек не соврал, сказав, что видии с даром больше не рождаются. Вот и приходится обучать вас всякой ерунде. – Бено придвигается ближе к столу и наливает в кубок бордового напитка. – Возьми, выпей.
– Думаю, не стоит. Что это?
– Пей! Всего лишь гранатовый сок. – Он подносит бокал к моему рту. Уж не подсыпал ли он туда чего?
Ну ладно. Что будет-то от одного глотка?
Пригубив густой жидкости и поморщившись, я говорю:
– Ты недооцениваешь видий.
Изгибаю брови. Надеюсь, я достаточно убедительна.
– А ты явно недооцениваешь меня, малышка.
Бено подскакивает со своего кресла, устремляясь ко мне. Дернув меня за руку, подтягивает к себе. Он немного выше меня, но не так высок, как Призрак. Я с легкой тоской вспоминаю о незнакомце, с которым так и не успела поговорить. Что с ним сейчас? Надеюсь, он смог убежать подальше отсюда.
Тем временем Бено опускает руки мне на талию. От его ладоней исходит самый настоящий жар, проникая под тонкую атласную ткань платья.
– Не надо играть со мной, хорошо? Тогда мы подружимся. Я нашел в твоей «Истине» одну интересную страницу, вырванную из другой очень любопытной книги. Ты ведь тоже это знаешь. Ты знаешь о силомантах, не так ли? И все мне расскажешь.
Хочу сказать, что ничего не знаю. Но что-то во взгляде Бено не дает мне признаться.
– Зачем я стану тебе все рассказывать? – спрашиваю я, чуть задирая голову и глядя на Бено.
– Тебе ведь нужны союзники? Со мной ты всегда будешь в безопасности.
Бено отпускает меня, отступает на шаг и бросает взгляд на мои оголенные плечи. Снимает со стоящей неподалеку вешалки в форме фонаря, обвитого цветочной гирляндой, бежевую накидку с капюшоном. Она напоминает мне об Эгирне, сестра обожала красивенькие вещи, и я обещаю себе, что в ближайшее время навещу ее, а может, и бабушку, если осмелюсь. Или хотя бы напишу ей письмо. Может, все дело вовсе не во мне, как я думала раньше.
– Держи! – Бено протягивает легкий плащ. – Хочу тебе кое-что показать, чтобы ты понимала – мне можно доверять.
Он выводит меня из комнаты, и я погружаюсь в мир звуков. Здесь повсюду ходят люди, что сперва пугает меня, и я по привычке опускаю голову. От них много шума. И это не тихий шелест юбок, и даже не заливистый смех Молли. Здесь только и слышны разговоры и сплетни, бряцание металла, кашель, песни. Бено уводит меня в сторону, подальше от людей, за что я ему благодарна. Неужели мне придется жить здесь и видеть всех этих людей изо дня в день? Да я сойду с ума скорее, чем в Башне Тишины.
Мы петляем по коридорам и галереям, словно бы спускаясь каждый раз все ниже и ниже. Становится прохладнее, и даже под накидкой мои руки покрываются легкой сыпью мурашек, которые хочется стряхнуть с себя.
Бено останавливается в тупике. Здесь довольно темно, но вот по обе стороны от нас вспыхивают два факела. Бено водит рукой по каменной стене, словно что-то ищет. Тоненький щелчок, и стена открывается, совсем как дверь.
– Прошу! Дамы вперед! – указывает мне Бено на темную пропасть, и вопреки своему страху я ступаю внутрь. В это же мгновение на стенах круглого помещения загораются еще факелы.
Это настоящая сокровищница. Но почему-то ее никто не охраняет.
– Здесь столько всего, – выдыхаю я, обводя взглядом сундуки с золотом, стоящие аккуратными рядами, громоздкие кубки и посуду из серебра, стопки ветхих книг и выстроившиеся на полу картины в рамах. – Но это же…
– Моя личная сокровищница, – сообщает мне Бено. – Да, как видишь, девочка, я очень богат. Но это огромная тайна! – Он прикладывает указательный палец к губам.
– И ты решил показать это мне? А потом убить? – сглатываю я, вся моя решимость и бравада мигом улетучиваются, когда я понимаю всю ситуацию – я где-то под замком, в тайнике, о котором мало кто догадывается, наедине с опасным мужчиной, который знает обо мне непозволительно много.
– Я не стану убивать тебя, Ирис. Что за глупости? Почему в ваших хорошеньких головах так мало умной массы. Но все-таки ты кажешься мне капельку поумнее нашей дорогой принцессы. Если бы у королевы Патриции родилась курица, и то была бы смышленее. Однако именно принцесса нашла вот это…
Бено отодвигает несколько картин в сторону и вручает мне небольшой портрет в пыльной золоченой раме.
Я будто бы смотрюсь в зеркало.
Картина выскальзывает у меня из рук, но Бено ловко подхватывает квадрат, обрамленный золотом, и кладет на стол, заваленный бумагами, перьевыми ручками, увеличительными стеклами. Чернильница с вензелями – размашистыми инициалами БР – стоит возле небольшого бархатного мешочка, который Бено как бы невзначай прячет в карман. Бено Росса, единственный наследник семейства Росса.
– Что скажешь, малышка? – произносит Бено. Его голос мягко, словно пыль, оседает поверх рассеянного света.
Внутри у меня все дрожит. Я не понимаю, как оказалась на этой картине.
– Вышло недурно, – отвечаю я. – Сам рисовал? Ты мой тайный поклонник?
Не знаю, что заставляет меня так дерзить столь высокопоставленному лицу. Но нас объединяет тайна, будто делая сообщниками – чего именно, я пока не знаю.
На картине я или очень похожая на меня девушка, но только она преображена. Волосы уложены в замысловатую высокую прическу, на старинный манер, и даже моя ненавистная «колдовская прядь» выглядит не так убого, а скорее маняще сияет. Разве остаются сомнения, что на картине правда я? Покоя мне не дает подвеска на шее – ярко-голубой с золотистыми крапинками драгоценный камень. Силоцвет.
– Я же сказал! – чуть повышает голос Бено. – Портрет нашла принцесса, когда занималась рисованием в галерее.
– Хм… – отвечаю на это я.
Как она могла найти мой портрет? Кто тогда нарисовал его да еще и спрятал в замке? Да еще с изображением запретного камня? Безумие! Затылок пронзает иголками от неприятного чувства, что я вовлечена в нечто более страшное, чем пребывание в Башне Тишины.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Лишь то, что теперь голова принцессы еще больше забита чепухой. О тебе и о пророчествах. Можешь поблагодарить ее за сорванную церемонию посвящения – в свой медальон она положила то, что очень не понравилось ястребу короля Тамура. Вот только ее план пошел совсем не по тому пути. Но лучше тебе с ней об этом не говорить, как и о камне.
Я ошарашенно смотрю на советника – неужели все было спланировано? Но они не могли знать, что у меня случится приступ.
– Кстати, о камне… – Я закашливаюсь, должно быть, от пыли, и указываю пальцем на ожерелье.
Драгоценность выглядит совсем как настоящая. Художнику удалось передать каждый перелив, каждый всполох голубого огня, таящегося внутри. Камень определенно не прост.
– Уверен, что это магический камень, или, как о них упоминается в древних книгах, «силоцвет», – говорит Бено. – Существовали целые справочники по таким камням, ты можешь себе представить. Хотя, наверное, именно ты и можешь.
От одного этого слова внутри вспыхивают искры. Силоцвет. Мне вдруг становится нехорошо.
– Пожалуйста, спрячь пока картину, – говорю я, чуть пошатнувшись. Бено настораживается. – Кажется, мне нужен еще отдых. Давай побеседуем попозже?
– Хорошо, – уступает он и относит картину к стене, пряча за другими. Я тем временем опускаю палец в чернильницу.
Когда мы выходим из тайника, я касаюсь рукой каменной стены, оставляя смазанные отметины. Надеюсь, что Бено ничего не поймет, но я должна вернуться сюда сама и как следует рассмотреть портрет.
Теперь мне, как никогда, хочется разузнать о матери. Бабушка Лирия говорила про ее силу. Могла ли Сирин иметь отношение к магическим камням? Это многое объяснило бы. Я всегда считала, что для отца она была не более чем любовницей, жившей за пределами королевства, ведь по его должности ему приходилось много путешествовать. А когда Сирин умерла, он забрал нагулянную дочурку к себе. Эгирна младше меня всего на год. Но как оказывается, магистри Селестина и моя мать были не просто знакомы, они были сестрами и знали Корто с самого детства.
Несколько дней во дворце пролетают на крыльях бабочек. Другие фрейлины старательно делают вид, что не замечают меня, но я к такому привыкла. Они ничем не отличаются от послушниц. Те же избалованные вниманием девочки, дочери знатных семейств, только рожденные не первыми. Никто из них, конечно, не может стать королевой, но найти себе достойную партию – вполне. Особенно если войти в расположение к принцессе.
Витриция тоже удивляет меня с каждым днем. На людях она сама доброта и благопристойность, да и неудивительно с такой кроткой миловидной внешностью. Круглое личико и пухлые губки, плавные формы и мягкие жесты – все в ней выдает настоящую принцессу.
Она улыбается всем без исключения. Даже когда на веранду, где она любит кормить белых голубей или любоваться шапками цветов в огромных вазонах, приходит король Тамур, принося с собой какой-то ледяной, пробирающий до позвоночника холод, Витриция умудряется нацепить улыбку и даже перекинуться с будущим мужем парой вежливых фраз.