— Господи, — сказала Джеки, считая, что говорит шепотом, и размотала шарф. — Я помню, как мы до смерти хотели сюда попасть, только из-за того, что девочек не пускали. Похоже, правильно не пускали?
Кармела критически оглядела сиденье и обмахнула его салфеткой.
— Слава Богу, ма не пришла. Ее бы от этого места перекорежило.
— Ма собиралась прийти? — Кевин встревоженно огляделся.
— Она беспокоится за Фрэнсиса.
— Скорее мечтает проконопатить ему мозги. Она ведь не явится за вами, а?
— Она может, — хмыкнула Джеки. — Ты же знаешь, секретный агент Ма…
— Нет, я сказала ей, что ты домой уехал. — Кармела коснулась губ кончиками пальцев с видом то ли виноватым, то ли озорным. — Прости меня Господи.
— Ты гений! — Кевин с искренним облегчением откинулся на спинку сиденья.
— Согласна. Она бы только нам плешь проела! — Джеки вытянула шею, пытаясь поймать взгляд бармена. — Меня сегодня обслужат?
— Сам схожу. Вам что взять? — с готовностью предложил Кевин.
— Джин с тоником.
Кармела придвинула стул к столу.
— Как думаешь, у них грушевый сидр есть?
— Господи, Кармела!
— Я не пью крепкое, ты же знаешь.
— Я не пойду заказывать позорный «Бэбишам». Меня мигом вышвырнут.
— Все будет нормально, — успокоил я. — Тут у них тысяча девятьсот восьмидесятый; за стойкой небось целый ящик грушевого сидра.
— И бейсбольная бита для парня, который его спросит.
— Вот я и спрошу.
— О, Шай явился! Наконец-то! — Джеки приподнялась с места и помахала рукой. — Пусть он сходит — все равно пока не сел.
— А кто его звал? — поинтересовался Кевин.
— Я, а что? — взвилась Кармела. — Вы оба могли бы в вашем возрасте вести себя прилично друг с другом, хотя бы сегодня. Мы тут из-за Фрэнсиса, а не из-за вас.
— Выпьем за это, — сказал я, чувствуя, как приятное опьянение переходит в стадию, когда все вокруг становится ярким и мягким, когда ничто на свете — даже физиономия Шая — не действует мне на нервы. Обычно при первых признаках теплого тумана я немедленно перехожу на кофе. В этот вечер я приготовился оттянуться по полной.
Шай добрел до нашего уголка, смахнул рукой капли с волос.
— Надо же, ты соблаговолил сюда заглянуть! — язвительно заметил он. — И своего приятеля-копа сюда приводил…
— Его тут приняли как родного.
— Эх, жаль, я не видел. Что пьешь?
— Ты платишь?
— А что?
— Вот и славно, — сказал я. — Мне и Кевину «Гиннесс», для Джеки — джин с тоником, а Кармеле — «Бэбишам».
— Интересно, как ты его закажешь, — подначила Джеки.
— Я? Запросто. Смотрите и учитесь. — Шай подошел к бару, легко привлек внимание бармена — явно был постоянным посетителем — и торжествующе помахал нам бутылкой сидра.
— Чертов задавака! — скривилась Джеки.
Шай вернулся, неся все напитки разом — такая ловкость требует долгой практики.
— Ну скажи нам, Фрэнсис, — начал он, выставив ношу на стол. — Весь этот шурум-бурум из-за твоей чувихи? — Все замерли, а Шай продолжил как ни в чем не бывало: — Да бросьте, вы чего? Вы сейчас лопнете, небось охота спросить то же самое. Ну как, Фрэнсис?
— Оставь Фрэнсиса в покое, — заявила Кармела тоном строгой мамаши. — Кевину сказала и тебе повторю — ведите себя прилично.
Шай засмеялся и подтянул себе стул. Впрочем, еще до того, как мой мозг затуманился, я точно решил, что следует рассказать обитателям Фейтфул-плейс или кому-либо из моей семьи — по большому счету это одно и то же.
— Ничего страшного, Мелли. Точных результатов пока нет, но, похоже, обнаружили останки Рози.
Джеки коротко вздохнула, и наступила тишина.
Шай протяжно свистнул.
— Упокой ее душу, Господи, — тихо сказала Кармела. Они с Джеки перекрестились.
— Твой полицейский так и сказал Дейли, — заговорила Джеки. — Тот, про которого вы говорили. Но конечно, никто не знал, можно ли ему верить… Копы, сам понимаешь. Мало ли что скажут — ну, типа, не ты, остальные. Вдруг он просто хотел, чтобы мы думали, что это она.
— А как они узнали? — спросил смертельно бледный Кевин.
— Еще не узнали, — ответил я. — Проверяют.
— ДНК и прочее?
— Понятия не имею, Кев. Это не моя область.
— Твоя область… — вмешался Шай, крутя в руке стакан. — А я-то все гадаю: что же именно ты делаешь?
— То да сё, — ответил я. По понятным причинам мы в спецоперациях обычно болтаем гражданским о работе в сфере прав на интеллектуальную собственность или о такой же скучной фигне — чтобы беседу пресечь на корню. Джеки считает, что я занимаюсь реализацией стратегических решений кадровой политики.
— А они смогут сказать… ну, в общем, что с ней случилось? — спросил Кевин.
Я пожал плечами и сделал большой глоток из кружки.
— Что, Кеннеди об этом с Дейли не говорил?
— Ни словечка. Они умоляли рассказать, что случилось с Рози, просто умоляли, а он ни в какую. Ушел — и оставил их гадать.
Джеки сидела, выпрямившись от возмущения; даже ее прическа словно стала выше.
— Представляешь, их родная дочь, а он заявляет, что, мол, их не касается, убили ее или нет. И пускай он твой приятель, Фрэнсис, но это просто отвратительно.
Даже я не ожидал, что Снайпер произведет такое сильное первое впечатление.
— Кеннеди мне не приятель, — пояснил я. — Так, мелкая сошка, мы иногда по работе сталкиваемся.
— Ну тебе-то он расскажет, что с Рози случилось? — поинтересовался Шай.
Я оглядел зал. Градус разговоров чуточку изменился — они стали чуть быстрее и сосредоточеннее: новости наконец добрались и сюда. На нас никто не смотрел, отчасти из уважения к Шаю, отчасти потому, что в этом пабе почти каждый понимал, как важно уединение. Я облокотился на стол и сказал, понизив голос:
— Мне, конечно, не поздоровится, но Дейли имеют право знать все, что известно нам. Только Кеннеди меня не выдавайте.
Шай изобразил скептическую ухмылку мощностью в киловатт, но остальные серьезно закивали, раздуваясь от гордости: наш-то, Фрэнсис-то, столько лет прошло, а он — прежде всего парень из Либертис и только потом — коп, а мы все такие сплоченные. «Фрэнсис на нашей стороне» — вот какую весть девчонки разнесут по соседям в качестве приправы к моим крупицам вкусной информации.
— Очень похоже, что ее убили, — объявил я.
Кармела ахнула и снова перекрестилась.
— Господи, спаси и сохрани! — прошептала Джеки.
— Как? — спросил побледневший Кевин.
— Это пока неизвестно.
— Но ведь узнают же?
— Вероятно. После стольких лет сложно сказать, но в лаборатории классные спецы работают.
— Как эксперты в «Месте преступления»? — У Кармелы загорелись глаза.
— Ага, в точности как там, — подтвердил я, донельзя обрадовав сестер. Впрочем, услышь мой ответ ребята из техотдела, их удар бы хватил — они лютой ненавистью ненавидят «Место преступления».
— Только они не волшебники, — сухо сообщил Шай своей кружке.
— А вот это ты зря, — заметил я. — Наши ребята могут рассказать обо всем, что попадается им на глаза — засохшие капли крови, мельчайшие количества ДНК, сотни разных видов ран, да что угодно! Пока они выясняют, что сделано, Кеннеди со своей группой разберется, кто это сотворил. Переговорят с каждым, кто тут жил, выяснят, с кем Рози дружила, с кем ссорилась; кто ее любил, кто нет — и почему; что она делала — секунда за секундой — в последние дни жизни; заметил ли кто что-нибудь необычное в ночь исчезновения; заметил ли кто странное поведение соседей тогда или чуть позже… Копы будут чертовски тщательны, и у них уйма времени — столько, сколько понадобится. Что угодно, любая мелочь может оказаться важной.
— Матерь Божья, — перевела дыхание Кармела. — Ну точно как в телевизоре, правда? С ума сойти.
И в пабах, и в гостиных, и в кухнях — обитатели Фейтфул-плейс уже припоминали, просеивали старые воспоминания, сравнивали и проверяли, выдвигали миллион теорий. В моем районе сплетни — это вид спорта, поднятый на олимпийский уровень. Я никогда не возражал против сплетен и уважаю их всей душой. Информация — это оружие, и среди множества холостых зарядов непременно найдется уйма боевых. Все сплетники примутся извлекать на свет божий подробности залпами, и все эти сплетни так или иначе вернутся ко мне — а Снайпер, раз так обидел Дейли, пусть теперь помучается, пытаясь вытащить сведения хоть из кого-нибудь в радиусе полумили. А если у кого-то найдется причина для беспокойства, то пусть себе беспокоится на всю катушку.
— Если я услышу хоть что-нибудь, что должны знать Дейли, мимо них это не пройдет, — пообещал я.
Джеки протянула руку и тронула меня за запястье.
— Фрэнсис, знаешь, я все надеялась, что там кто-то другой — ну, какая-нибудь ошибка, что угодно…
— Бедняжка, — тихо сказала Кармела. — Сколько ей было? Восемнадцать?
— Девятнадцать с хвостиком, — ответил я.
— Господи… Чуть старше моего Даррена. И столько лет оставалась в этом жутком доме! Родители с ума сходили, разыскивали ее, а в это время…
— Вот уж спасибо вашему П. Дж. Лавери, — со вздохом заметила Джеки.
— Будем надеяться, — сказал Кевин и допил кружку. — Кому еще по одной?
— Можно, — кивнула Джеки. — А что значит — будем надеяться?
Кевин пожал плечами.
— Я просто говорю — будем надеяться, что все кончится хорошо.
— Бог мой, Кевин, как может кончиться хорошо? Бедняжка умерла! Ох, Фрэнсис…
— Лучше надеяться, — вмешался Шай, — что копы не нароют ничего такого, а то как бы нам всем не пришлось жалеть. Лучше бы парни Лавери выкинули чемоданчик в мусор и не будили спящих собак.
— А что они могут нарыть? — спросила Джеки. — Кев?
Кевин отодвинулся от стола и заговорил с необычайно строгим видом:
— Я сыт этими разговорами по горло, и Фрэнк, наверное, тоже. Я сейчас еще выпивки закажу, а если вы не смените пластинку, уйду домой.
— Нет, вы гляньте, — сказал Шай, улыбнувшись уголком губ. — Мышонок зарычал. Классно, Кев, ты прав на все сто. Лучше поговорим про «Оставшихся в живых». Давай нам по кружечке.