Посреди бойни неподвижно стоял Кирин. Его священное сияние слегка ослабело, стало призрачным, а величественная голова была повернута ко дворцу. Он смотрел на даймё, идущую ему навстречу. Киёми-сама сошла по лестнице и направилась к Кирину, медленно, но уверенно пересекая залитую кровью площадь. Поравнявшись с величественным существом, она опустила голову и низко ему поклонилась. Кирин невозмутимо смотрел на нее своими черными глазами.
Госпожа лунных островов, – начал он. Как и тогда, в лесу, слов слышно не было, но я чувствовала, как голос Кирина звучит внутри меня. – Правительница Цуки. Ками услышали твою просьбу. Ты звала меня – и я пришел.
– Благодарю вас, Владыка леса! – прошептала Киёми-сама, благоговейно потупившись. – Я в долгу перед ними – и перед вами. Что просят ками взамен?
Кирин взмахнул хвостом и поднял величественную голову. Только чтобы ты берегла эти острова по завету твоих предков, которые дали это обещание в день заключения договора с ками. Пусть эти земли и дальше будут безопасной гаванью для духов. Пусть людская жадность никогда сюда не проникнет и пусть здесь царят мир и покой.
Киёми-сама медленно распрямилась.
– Обещаю, что так и будет.
Кирин тряхнул головой. Больше ты меня никогда не увидишь, – спокойно сказал он. – Правь мудро, госпожа луны. – На мгновение он перевел взгляд на меня. – И пусть твои наследники возьмут с тебя пример.
Даймё Клана Луны снова поклонилась. Кирин отвернулся. Яркий свет растекся по двору, точно сквозь густую крону пробились лучи солнца. Я сощурилась, а когда смогла наконец открыть глаза, священного зверя уже не было.
Киёми-сама подняла глаза и посмотрела на меня. От ее скорбного, мрачного взгляда все у меня внутри похолодело. Не проронив ни слова, я бегом пересекла двор и поднялась по ступенькам, отчаянно ища фигуру в красно-белом и отказываясь поверить в то, что видела своими глазами.
Рэйка-сан, все хорошо! Ты сильная и ни за что не умрешь! Вот-вот появишься, оттаскаешь за уши, отругаешь за беспечность…
Вдруг поток мыслей оборвался, а дыхание перехватило. Окамэ стоял на коленях у дворцовой стены. Рядом возвышалась пушистая грозная фигура Чу. А между ними, привалившись спиной к колонне, сидела женщина в красно-белых одеждах. Лицо у нее побледнело, руки бессильно лежали на коленях, затылок приник к деревянному столбу. Хаори, когда-то белая, точно снег, теперь была вся в алых пятнах.
– Рэйка-сан!
Будто в тумане, я подошла к мико, не обращая внимания на Окамэ и его полный отчаяния взгляд, на Чу и его тихие безнадежные всхлипы. Я опустилась на колени перед Рэйкой. Она тут же открыла глаза – темные, остекленевшие от боли, и подняла бледную руку, запятнанную кровью, к моему лицу.
– Юмеко-тян, – едва слышно проговорила она. Мне пришлось наклониться к ней ближе, чтобы разобрать слова. Я взяла мико за руку. – Ты цела! А даймё… с ней все в порядке?
Я кивнула, не в силах выдавить из себя ни слова. Мико улыбнулась.
– Как хорошо… – прошептала она. – А я боялась, что ты… выкинешь какой-нибудь… дурацкий лисий фокус… думала: как же я тогда оправдаюсь перед учителем Дзиро… что оставила тебя умирать?
К горлу подступили удушливые рыдания. Слезы, уже давно жгущие глаза, наконец побежали по щекам горячими ручейками.
– Не уходи, Рэйка-сан, – с огромным трудом прошептала я. – Ты нужна нам здесь. Как… как мы без тебя одолеем Генно?
– Ну что за глупости, – Рэйка мягко сжала мою ладонь. – Ты справишься и без меня. Остальные… помогут. Окамэ, Дайсукэ, Каге-сан… будут биться за тебя. Ты не одна, Юмеко-тян… Да и потом… – Рэйка улыбнулась, искренне и умиротворенно, – …смерть – это не вечная разлука. Я буду присматривать за вами из другого мира, даже не сомневайся. А если окажешься в каком-нибудь святилище и услышишь, как перешептываются в ветвях ками, знай, что я где-то рядом и не свожу с тебя глаз.
Дар речи покинул меня. Я поникла над нашими переплетенными пальцами и разрыдалась. Окамэ громко зашмыгал носом, вытирая глаза. Чу подался вперед и беззвучно – даже не поскуливая – прижался массивной мордой к Рэйке. Она с печальной улыбкой посмотрела на своего друга, положила ладонь ему на лоб.
– Скучаешь по Ко, да? – спросила она, поглаживая шелковистую гриву стража. – Не волнуйся, мы скоро с ней увидимся. И с учителем Дзиро тоже. Юмеко-тян, – позвала она шепотом. Наши взгляды встретились. По моим щекам по-прежнему бежали слезы. – Спасибо, – едва слышно поблагодарила мико, – за то, что я была частью этой истории. За приключения, отчаяние, смерть, которая столько раз наступала нам на пятки, что и не счесть. Я ни о чем не жалею. – Последняя улыбка, и свет в ее глазах начал меркнуть. – Ты… просто умница, кицунэ. Я горжусь… тем, что ты – мой друг.
Рэйка закрыла глаза, уронила подбородок на грудь. Ее рука обмякла в моей.
Я выпустила ладонь Рэйки, осторожно положила ей на колени, словно мико просто уснула.
– До свидания, Рэйка-сан, – прошептала я, отстранившись. – Спасибо за все. Не волнуйся, мы обязательно разгромим Генно и не допустим того, чтобы Дракон явился в наш мир. Клянусь.
Ответа не последовало. Служительница, как и раньше, сидела у деревянной колонны. Легкая улыбка по-прежнему играла на ее губах. Тело Чу, устроившегося рядом, замерцало, вспыхнуло красным светом, а потом вдруг рассыпалось на миллион крошечных огоньков. Они закружили вокруг нас, нежные и теплые, будто угольки, подхваченные ветром, а потом вихрем взмыли в небо и растаяли на ветру.
20. Исход ками
Тацуми
Шиноби взяли нас в безмолвное черное кольцо. Их мечи заблестели в отсветах огня. Каге Итиро задержался у меня за спиной, Тайо Дайсукэ выбрался из-под завалов и кивнул мне – победоносно, но вместе с тем мрачно, но все мое внимание было устремлено на женщину, стоявшую в нескольких ярдах от нас.
Госпожа Ханшу улыбнулась мне поверх окровавленного трупа Акуму. Ее сопровождал Каге Масао. Она держала спину прямо, на светлой коже не было ни морщинки, а волосы цвета воронова крыла поражали своей длиной и густотой. Я с удивлением понял, что передо мной вовсе не иллюзия, что даймё клана Каге каким-то чудом умудрилась вернуть себе здоровье, красоту и утраченную молодость.
А потом я заметил у нее на руках черные вены, темную паутинку, проступившую на виске и скуле, – и понял, как же она добилась заветной цели. Ханшу всегда была талантливой мадзуцуши и входила в число сильнейших Теневых магов Ивагото. Но отметины на лице и руках оставили совсем другие чары, куда более страшные и запретные. Кровавая магия.
Не то чтобы это удивляло. Она ведь и прежде прибегала к кровавой магии. Давным-давно, тысячу лет назад, госпожа Ханшу призвала величайшего óни Дзигоку, чтобы тот забрал свиток у одного из ее воинов, Каге Хиротаки, потому что боялась, что Хиротака предаст ее и использует силу Желания по своему усмотрению.
Во мне вскипела ярость. Эти воспоминания принадлежали Хакаимоно и вдруг разбудили в нем застарелую, пламенную ненависть к даймё Каге. Пару мгновений я боролся с желанием наброситься на госпожу и вонзить в нее когти, но тогда Клан Тени нанес бы мне ответный удар. И пусть стереть Каге с лица земли – давняя, заветная цель, сейчас стоило подумать о других, куда более страшных врагах. О целом войске ёкаев. А также о самом Владыке демонов.
– Ну здравствуй, Первый Óни, – поприветствовала меня Ханшу. – Или это Тацуми-сан? Отсюда трудно отличить.
Я обнажил клыки и поднял Камигороши. Меч заблестел в неверном свете.
– Госпожа Ханшу. Давненько не виделись. Я подойду поближе – рассмотришь меня хорошенько, пока я тебе сердце не вырезал.
– Значит, все-таки Хакаимоно, – в голосе даймё Клана Тени не было тревоги, но лицо заметно потемнело. – Не советую на меня нападать, Первый Óни, – предупредила она, подняв широкий рукав. – Я пришла предложить помощь.
Я громко расхохотался – шиноби, окружившие меня, подскочили от неожиданности.
– Ты же никому не помогаешь, если тебе самой это невыгодно, – подметил я. – Так в чем же соль? Зачем ты пришла на самом деле?
– Ты что, не чувствуешь, Хакаимоно? – едва слышно прошептала Ханшу, но я уловил ее голос сквозь рев пожаров и отзвуки далекой битвы. Древняя даймё Каге выступила вперед, перешла дорогу, миновала дымящийся труп Акуму и встала напротив меня. Каге Масао последовал за ней, предпочитая держаться у госпожи за спиной, не сводя с меня темных настороженных глаз. – Нынешняя эра подходит к концу, – мрачно отчеканила госпожа Ханшу. – Ночь Желания вот-вот настанет, а свиток все еще у Генно. Если он призовет Предвестника, наши былые заслуги потеряют всякий смысл. Миру, который мы знаем, придет конец. Смотри.
Она подняла глаза, скользнула взглядом по крышам к границам города, обвела им четыре великие статуи, возвышавшиеся по углам: Феникса, Тигра, Кирина и Дракона. Я проследил за ее взглядом. На головах у статуй по-прежнему виднелись людские фигуры – они стояли, раскинув широкие рукава, которые трепал ветер. Теперь казалось, что неизвестные впитывают в себя губительную, жуткую энергию – недаром от них веяло чем-то зловещим. А над фигурами кружил красно-черный вихрь.
– Кровавая магия, – пояснила Ханшу. – Чрезвычайно сложный, мощный ритуал. Несколько… столетий ни с чем подобным не сталкивалась. Они подпитываются смертями, пролитой кровью, ожесточенной битвой. Весь город – их источник. Боюсь представить, что же замыслил Генно.
Аристократ в ужасе ахнул и повернулся ко мне, объятый тревогой.
– Каге-сан, нам надо скорее вернуться во дворец и рассказать об этом Киёми-саме. И Юмеко-сан, конечно!
– Прекрасная мысль, – со слабой улыбкой одобрила госпожа Ханшу. – Пойдемте туда вместе. Наверняка Киёми-саме захочется узнать, с какой стати у нее в городе вдруг возник отряд воинов Каге. – Ханшу перевела взгляд с Тайо на меня и понизила голос. – Нас с тобой связывает долгая история, Первый Óни. Я знаю, как тебе хочется отомстить – возможно, однажды ты своего добьешься, – она сощурилась, – но