сегодня у нас общий враг. И он близок к победе. Клан Тени готов предложить любую посильную помощь. Очень советую ее принять.
– При одном условии, – сказал я. Древняя даймё вскинула безупречную тонкую бровь. – Не называй меня Хакаимоно. Меня зовут Каге Тацуми, и больше я тебе не подчиняюсь.
Госпожа Ханшу удивленно заморгала, потом улыбнулась уголком губ, но кивнула.
– Тогда пойдем скорее, пока Генно не закончил этот свой ритуал.
Во дворец мы вернулись быстро. На улицах по-прежнему было полно ёкаев и демонов, но теперь они спешили покинуть город, а не разорить его. Тех, кто преграждал нам путь, мы убивали, даже не сбавляя шага, и вскоре дошли до внешних стен обители Клана Луны.
Стоило только зайти во двор, и стало понятно: здесь бушевала жуткая резня. Камни мостовой были усеяны телами людей и ёкаев, самураев и монстров. У меня внутри все сжалось от тревоги за Юмеко. Ханшу мрачно разглядывала площадь. Мне вспомнились ее слова о том, что смерть подпитывает страшный ритуал. Если так, то крови и страданий Генно хватит с лихвой.
Посреди двора я увидел даймё Клана Луны: она давала указания самураям и слугам, разбираясь с последствиями жестокой бойни. Когда она нас заметила, ее глаза округлились. Киёми-сама тут же распрямилась. Ее внимание захватили вовсе не мы с аристократом Тайо, а даймё Каге, которая двинулась ей навстречу по заваленной трупами площади. Госпожа Ханшу сохраняла спокойствие, как и ее спутник Масао, но по лицу даймё Цуки было видно, что появление Клана Тени в городе ничуть ее не обрадовало.
– Дайсукэ!
Ронин бежал через двор, перепрыгивая через тела. Его взгляд был прикован к Тайо. Аристократ не двинулся с места, только вытянул руку и прямо на глазах у самураев, даймё и слуг дернул ронина к себе. Окамэ прильнул к нему, уткнулся лицом в его рубашку.
– Yokatta, – глухо прошептал Окамэ. – Ты жив! – Он сдвинул брови, отстранился, впился взглядом в аристократа. – Вот ведь дурной! – тряхнув головой, воскликнул ронин. – Вечно тебе надо ввязываться в поединки с самыми огромными тварями, что только есть на поле боя, а?
– Прости, – Дайсукэ едва заметно улыбнулся и коснулся скулы ронина. – Но мне ничего не грозило. Я ведь обещал, что не буду встречать славную смерть без тебя, Окамэ-сан. И слова своего не нарушил. – Аристократ пробежал пальцами по щетинистой щеке ронина, и тот вздрогнул. – Мы живы, и победа за нами. Наше время еще не пришло.
Окамэ вздохнул и помрачнел. В его глазах зажглась печаль.
– Мы потеряли Рэйку.
Я встрепенулся, а Дайсукэ округлил глаза. Поникнув плечами, Окамэ обернулся и обвел взглядом побоище.
– Тут был сущий ад, – прошептал он. – Повсюду демоны и ёкаи, и все хотят добраться до даймё, попутно перерезав тех, кто осмелится им помешать. А потом еще привели это восьмиглавое чудовище – оно столько народу перебило…
– Ороти? – изумленно переспросил я. Тревога за Юмеко зажглась с новой силой. Я повернулся к дворцу в надежде увидеть промельк лисьих ушей или пушистого хвоста. Легендарный восьмиглавый змей несколько раз появлялся на страницах имперской летописи, и, хотя всякий раз герои побеждали эту тварь, могущественные кровавые маги любили призывать Ороти просто для устрашения врагов.
– Да, – ронин коротко кивнул. – Ороти. Так зовут эту тварину. Киёми-сама смогла призвать на помощь Кирина, а все благодаря тому, что Рэйка-сан выставила барьер против демонов и Ороти. Иначе даймё не успела бы провести ритуал. Нас всех бы давно сожрали, если бы не мико.
– Она умерла с честью, – торжественно проговорил Дайсукэ. – О таком можно только мечтать: погибнуть, защищая свою землю и тех, кто тебе дорог, от страшного зла. Она станет для меня примером. – Аристократ выдохнул, закрыл глаза, опустил голову. – И все же мир без нее утратил краски. Нам будет ее не хватать.
Ронин посмотрел на меня.
– Юмеко тяжело это все пережить, Каге-сан, – сказал он. Стоило мне услышать ее имя, и пульс подскочил. – Все случилось у нее на глазах…
Я кивнул.
– Где она?
Окамэ указал на дворец. Я посмотрел на Киёми-саму и госпожу Ханшу – те по-прежнему были увлечены беседой – и пошел искать Юмеко.
Она сидела на перилах веранды, свесив ноги и хвост, и смотрела во двор. Юмеко не плакала, но глаза были красными, а на лице читалась отрешенность. Я молча уселся рядом. Юмеко подернула лисьим ухом и подняла голову.
– Тацуми! – с облегчением воскликнула она, и в ее глазах зажглись искорки света, немного рассеяв тьму скорби. – Ты здесь! Получается, ты победил óни?
– Да. – Непривычно было видеть ее такой, как и хотеть сказать что-нибудь, лишь бы развеять печаль в ее голосе. Вот только слов я не находил.
– Я слышал про Рэйку, – негромко проговорил я.
Юмеко зашмыгала носом, а на глаза навернулись блестящие слезы.
– Она была тут, Тацуми, совсем рядом, и удерживала барьер, защищая нас от врагов. А потом я смотрю… а ее уже нет… – Ее нижняя губа задрожала. Юмеко сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Не могу в это поверить. Все жду, что сейчас она подойдет и отчитает меня за то, что попусту трачу время, пока Генно идет к своей цели.
Напоминание о Генно заставило меня вздрогнуть. Я посмотрел наверх – на далекие статуи, которые не заслоняла даже высокая дворцовая крыша, – и на фигуре Великого Тигра смог различить силуэт, излучавший магическое сияние.
Юмеко проследила за моим взглядом и помрачнела еще сильнее.
– Вот-вот случится что-то страшное, да? – тихонько спросила она. – Я чувствую! Город опутан темными чарами. Генно замыслил новое злодеяние, еще хуже прошлых.
Голос Юмеко задрожал. Я накрыл своей ладонью руку кицунэ, вообразив, что могу передать ей всю свою силу, все чувства – злость, решимость… и это пугающее, странное чувство, которое не могло быть ничем, кроме любви.
– Мы его остановим, – пообещал я. – Борьба не будет напрасной, Юмеко. Время еще есть. И я буду рядом до самого конца, клянусь.
Юмеко посмотрела на меня своими золотистыми глазами, и такие чувства таились в их глубине, что у меня сжалось сердце. А на задворках сознания вспыхнула мысль о том, что надо бежать, надо уйти как можно дальше от очевидной слабости, захлопнуть дверь перед чувствами, стать пустой оболочкой, как было до знакомства с лисичкой. Но я не двинулся с места и встретился с ней глазами, хотя внутри все бушевало. Я словно шел на ощупь в кромешной темноте, положившись на волю неведомых чувств, поскольку знал, что рядом с ней мне ничего не грозит. Я верил, что она не вонзит мне нож в спину, не столкнет меня в бездну, подхватит, если буду падать.
Да кого ты дуришь, Тацуми? Ты уже летишь в пропасть.
– Тацуми, – прошептала Юмеко, и даже собственное имя заставило мое сердце стучать чаще, потому что сорвалось с ее уст. Тонкая рука приподнялась, нежные пальцы пробежали по моей щеке, я закрыл глаза. – Я…
Вдруг задрожал воздух, а следом – и земля. Казалось, в самом центре города пульсирует что-то страшное и зловещее, черпая силы из рек крови, смерти и людских душ.
– Ну вот, началось, – прошептала Юмеко, когда биение кровавой магии добралось до нас. На миг мне почудилось, будто по мне ползают миллионы пауков, сороконожек, червей – они карабкаются по телу, ныряют под одежду, впиваются в плоть. Я видел, как скривилась Юмеко, как в отвращении прижала к голове уши, но потом это чувство прошло и все стало как прежде. Тишина спустилась на дворец, люди замерли в страхе и смятении, готовые выхватить оружие. Все ждали, что будет дальше.
И тут закричали ками.
Это не был звук в привычном смысле слова, как, например, гонимые ветром истошные вопли, стоны, вой – все, что можно уловить на слух. Нет, это было ощущение кромешного ужаса, словно тысячи голосов слились в едином крике боли и страха. Кричали земля, небо, лес, окружавший город, и укрыться от этого града чувств было невозможно, они вонзались в тебя, будто стрелы, и рвали душу в клочья.
Юмеко ахнула, поморщилась, зажала уши, словно крики ками причиняли ей физическую боль. Я соскочил с перил и огляделся, ища глазами госпожу Ханшу и даймё Цуки. Генно приступил к своему плану. Решающая игра началась. Пора в путь.
– Каге-сан! Юмеко-тян!
Ронин взбежал по ступенькам с луком в руке. Тайо поднялся за ним следом.
– Что, черт возьми, происходит? – спросил бледный как мел ронин. – Вы слышали? У меня из ушей сейчас кровь пойдет!
– Это ками, – дрожащим голосом ответила Юмеко, спрыгнув с перил. Полными ужаса глазами она посмотрела на небо, на лес за городом. – Никогда… не слышала… чтобы они так кричали. Происходит что-то страшное. Надо найти Киёми-саму.
– Я здесь. – Даймё Клана Луны поднялась по ступенькам, такая же бледная и мрачная, как Юмеко. За ней изящной, непоколебимой тенью следовала госпожа Ханшу. Вид у нее тоже был скорбный, губы сжались в тонкую линию. Юмеко резко вздохнула при виде правительницы Каге и встревоженно расправила плечи.
– Не бойся, – тихо, чтобы слышала только кицунэ, проговорил я. – Каге в городе, но они хотят помочь нам остановить Генно.
Юмеко бросила на меня встревоженный взгляд. Я прочел в нем немой вопрос, страх за меня – она тоже понимала, что если Каге заявились к нам, то доберутся и до Хакаимоно с мечом. Вне всяких сомнений, у Ханшу имелись на меня дальнейшие планы, если я, конечно, выживу. Но пока не существовало ничего важнее, чем необходимость помешать Генно и остановить призыв Дракона.
– Юмеко-сан, – строгим голосом обратилась к дочери даймё Клана Луны. Сейчас сходство между ними было как никогда заметно. – Мне придется собрать остатки своих сил для решающей битвы. Что бы там ни задумал Владыка демонов, нам нельзя останавливаться. Нужно любой ценой добраться до скал Рюгаке и прервать ритуал призыва Дракона. – Даймё вздохнула и в один миг словно постарела на несколько десятков лет. – Ками бегут с острова, – прошептала она. – Их становится все меньше и меньше, и я чувствую это. Скоро их совсем не останется. Не знаю, что нам принесет этот день. Мое войско уменьшилось в десять раз, и даже с учетом Каге и их помощи мы остаемся в меньшинстве, и разрыв огромен. Ты видела, каким войском управляет Генно и на что он способен, и уже потеряла дорогого тебе человека. Мы можем погибнуть в грядущей битве, Юмеко-сан, но наше время уже на исходе, и другого выбора нет. Ты и твои друзья… по-прежнему с нами?