Он задрожал и вдруг начал расти: сперва увеличился вдвое, потом впятеро, потом – вдесятеро. Я положила его рядом с нами. Он все ширился и ширился, пока не уподобился размером настоящему татами – теперь на нем без труда могли уместиться два человека.
Дракон под нами содрогнулся, продолжая неспешное падение с неба. Земля и врата в Дзигоку были теперь пугающе близко. Я покосилась на Тацуми и слабо, робко улыбнулась.
– Надеюсь, получится.
Мы перебрались на гигантский лист и опустились на колени. Тацуми крепко обнял меня за талию, а я подняла руки. Лисье пламя растеклось по моим ладоням, передалось листу под нами, объяло мерцающим сиянием и его, и нас. Я взволнованно сглотнула и взмахнула руками, как делала, когда управляла летающей повозкой Сейгецу, в надежде, что лист тоже мне подчинится.
Он послушно взмыл в воздух. Мы отделились от драконьей головы. Я прикусила губу, чувствуя, что Тацуми обнял меня крепче, и задала направление нашему новому суденышку. Сердце у меня громко стучало, руки тряслись, по шее бежали ручейки пота. Я указала на горную вершину. Лист направился к крутому склону, покачиваясь на лету, точно его нес ветер. Мне почудилось, что Тацуми шепчет что-то ободряющее, но в ушах стоял гул магии, и его слова трудно было различить.
Получилось! Кто бы мог подумать, что лисьи чары на такое способны! У нас… получилось. Я думаю… – тут я одернула себя. – Нечего думать, Юмеко. Действуй. Мысли оставь на потом.
Я удерживала контроль над магией до тех пор, пока до одного из горных выступов не осталось ярдов двадцать. Тут я дала слабину, и наколдованное суденышко лопнуло и рассеялось белым дымом. Мы камнем полетели вниз, но Тацуми умудрился подхватить меня на руки и приземлиться на выступ – с тихим, но отчетливым стоном, от которого у меня сжалось сердце. Он поставил меня на землю, дождавшись, пока я оправлюсь от нашего спуска: после полета на тряском теле мертвого Ками непривычно было ощущать под ногами каменную твердь.
Я заглянула за плечо Тацуми и вся похолодела.
Дракон неспешно, почти лениво снижался, точно весил не больше тряпицы. Разноцветные огоньки по-прежнему растекались в разные стороны от его тела и исчезали среди туч – из-за них даже казалось, что божество горит. Вскоре Дракон пропал из виду – он опустился ниже нашего выступа, – а потом весь мир сотрясся от глухого удара.
Онемев от ужаса, я подползла к самому краю и заглянула вниз. Меня снова страшно замутило от отчаяния – так сильно, будто моим же внутренностям вдруг захотелось вырваться наружу. Великий Дракон, Владыка течений, Предвестник Перемен безжизненно лежал посреди долины. Его гигантское тело свилось вокруг трещины в земле, ведущей в Дзигоку. На чешуе плясали отсветы адского пламени, а толпы демонов и духов, не пришибленные многотонным трупом, окружили Дракона и устроили радостные пляски.
У меня задрожали ноги. Я отшатнулась от края. Потрясение было до того сильным, что я даже заплакать не могла.
– Нам… надо туда, – прошептала я, отвернувшись от жуткой картины. – Может, мы как-то пригодимся, может, отыщется способ… оживить Дракона. Мы должны попытаться, правда же?
– Юмеко, – окликнул меня Тацуми. В его бесцветном голосе сквозила безысходность, и я опустилась на колени. Я чувствовала себя пленницей кошмара, из которого невозможно вырваться. Как же мы допустили столько ошибок? Дракон умер, врата в Дзигоку по-прежнему открыты, все мои близкие друзья погибли. Да, мы сумели остановить Генно и он не смог загадать Желание, но это сущие мелочи в сравнении с гибелью Великого Ками и тем, что жемчужина Фуши но Тама, дарующая божественные силы и бессмертие, оказалась в руках Сейгецу.
Тацуми тоже встал на колени и притянул меня к себе, склонив голову.
– Прости меня, – снова прошептал он с надрывом. – А я так хотел, чтобы у тебя был дом, место, куда хочется вернуться… – Он опустил ладонь мне на затылок, зарылся пальцами в волосы.
Я судорожно выдохнула. Глаза защипало, по щекам побежали горячие слезы.
– Что же нам теперь делать, Тацуми? – тихо спросила я. – Врата в Дзигоку открыты. Поток духов и демонов не иссякнет, пока они тут все не заполонят. Как же нам их остановить?
– Я… не знаю, – признался Тацуми. Он и сам уже был на грани. Его била дрожь. Он сделал глубокий вдох, стараясь немного успокоиться. – Может, применить кровавую магию? Вот только для столь мощного заклинания понадобится большая жертва, и даже будь нам под силу ее принести, вряд ли бы мы захотели это делать.
– А что будет, если врата не закрыть? – тихо спросила я, хотя уже догадывалась, каким будет страшный ответ. Тацуми немного помолчал.
– Демоны и духи продолжат лезть в наш мир, – наконец произнес он. – Остров с ними не справится. Когда они перебьют всех жителей, сразу же отправятся на материковую часть империи. А вместе с демонами к нам продолжит просачиваться проклятье Дзигоку. Оно будет убивать ками, извращать живых существ, превращать уцелевших людей в демонов. И в итоге Нингенкай станет вторым Дзигоку, а О-Хакумон – правителем обоих царств.
– А вот и нет, Хакаимоно. Ошибаешься.
Резкий порыв ветра растрепал мои волосы и дернул за рукава, а вокруг нас расплылось эхо голоса, смешавшись с ревом бури. Голос был ледяной и знакомый. Я похолодела, а волоски у меня на руках встали дыбом.
– Если О-Хакумон захочет прибрать это царство к рукам, он скоро узнает, что хозяин тут уже есть. Отныне это моя империя. Я очищу эти земли от людских распрей и слабостей, и все склонят головы перед новым богом!
Мощный разряд сине-белого пламени вырвался из облаков и ударил в самую вершину горы у нас над головой. Я ахнула, а Тацуми прижал меня крепче, закрыл своим телом. Земля содрогнулась, вокруг нас посыпались камни, а когда все стихло, я смахнула пыль с ресниц и подняла глаза. Сердце тут же екнуло от ужаса.
На горе сидела огромная лиса в сотню раз крупнее обычной кицунэ, со светлой шерстью, от которой исходило зловещее сияние, и пылающими желтыми глазами. Девять огромных хвостов обвивали гибкое тело, а на их кончиках потрескивало пламя, рассеивающее ночной мрак.
– Этот мир погряз в пороке, – продолжал Девятихвостый лис. Его голос по-прежнему расплывался вокруг нас гулким эхо. – Еще до того как открылись врата Дзигоку, человечество отравило собой земли, которые прежде принадлежали нам. На своем веку я не увидел ничего, кроме войн, жадности, кровопролития и смерти. Опять и опять, раз за разом, они возвращались. Этот круг нельзя было разомкнуть. Четыре тысячи лет Предвестник дарил смертным силу, способную преобразить их мир, и что же они загадывали? Бессмертие. Разрушение. Отмщение. – Девятихвостый лис поднял взгляд в небо. – Все кончено. Больше никаких желаний, никакого Драконьего свитка, никаких смертных, жаждущих божественной власти. Я буду их Предвестником. Да начнется новая эра!
– Сейгецу-сама! – Я поднялась, хоть ноги и дрожали, и сделала два шага к древнему кицунэ, который даже уха не повернул в мою сторону. – Прошу, умоляю вас, закройте врата в Дзигоку, – продолжила я, гадая, услышит ли он вообще тихий, исступленный голосок обычной юной лисички. – Иначе все здесь погибнут. Зачем вам земля, захваченная одними лишь демонами?
Девятихвостый лис опустил морду и пригвоздил меня грозным божественным взглядом, а потом запрокинул голову и рассмеялся. От этого жуткого звука тучи закружили быстрее, а вокруг нас опять заполыхали молнии.
– Даже если бы я мог исполнить твое желание, то не стал бы. Думаешь, я как Дракон – не прочь исполнить любой каприз? – спросил он и осклабился. – Смертные сами навлекли на себя эту беду. Пусть пожинают плоды своей жадности. Я бог, демоны и адские отродья теперь меня нисколько не заботят. Кроме одного.
Он перевел взгляд на Тацуми, который тоже вскочил на ноги рядом со мной.
– Пришло время, Хакаимоно, – прорычал он. – Время навсегда вернуться в меч. Я не позволю Убийце богов отнять еще хоть одну жизнь. Отныне тень Камигороши не омрачит этого царства, даже если придется закопать его на дне морском или в глубинах земных недр.
Взгляд Девятихвоста изменился – стал диким и пугающим, теперь в нем читалось убийственное безумие. Он оскалился, и в пасти разлился синевато-белый свет.
В следующий миг лис выплюнул огромный огненный шар, и тот – стремительно, будто комета, – рванулся к нам, каждый миг увеличиваясь в размерах. Тацуми подхватил меня и тут же спрыгнул с нашего выступа – как раз в тот момент, когда огненный шар ударился о камни совсем рядом с тем местом, где мы стояли, и с ревом взорвался. Мы полетели вниз. Тацуми ловко перепрыгивал с выступа на выступ, с камня на камень, пока мы не оказались на скале пониже, с видом на долину. Местность вокруг была плоская и каменистая, прямо в горе был выбит большой полукруг, по краям которого живой стеной росли сосны и кусты ежевики. А вот пространство по центру было совсем открытым – настолько, что делалось страшновато. Здесь уже было не спрятаться от огромного огнедышащего бога-лиса. А если затаиться среди деревьев? Неужели он подпалит весь лес?
Тацуми выпустил меня и достал Камигороши, напряженно всматриваясь в крутые скалы за нами.
– Прячься, – велел он. Его глаза превратились в мерцающие щелки. – Он уже к нам спешит. Прячься, Юмеко.
Я в отчаянии огляделась и приметила неподалеку, в тени гор, несколько сосен с густыми ветвями, окутанными мраком.
– Я тебя не брошу, – сказала я, сделав шаг назад. – Я тоже буду биться. Но…
– Знаю, – Тацуми кивнул. – Нам сейчас нужны твои чары. Я буду его отвлекать – столько, сколько смогу. Может, за это время получится перехитрить кицунэ, возомнившего себя богом.
Внутри у меня все сжалось от страха, но я прогнала жуткие мысли.
– Будь осторожен, Тацуми, – прошептала я.
Я хотела уже отойти, как вдруг Тацуми притянул меня к себе и поцеловал – быстро и страстно. Меня точно током прошило.
– Это на случай, если я встречу славную смерть, о которой столько болтал Дайсукэ, – прошептал он, отстранившись. На губах по-прежнему играла слабая улыбка, а вот взгляд помрачнел. Он был полон решимости. – Спасибо, Юмеко. Спасибо за все.