– Прощай, Хакаимоно, – снова проговорил Девятихвостый у меня за спиной. – Только не сердись – против бога у тебя не было ни единого шанса. Но ты бился отважно, а боги милосердны. – Он склонился ниже и замер в нескольких дюймах от моего уха. – Может, мне снова превратиться в Юмеко? – шепотом предложил он. – Чтобы ты смог умереть в объятиях возлюбленной.
Юмеко.
Передо мной появилось ее лицо, радостное, улыбчивое, лучащееся надеждой. Прости меня, мысленно взмолился я. Зрение мое затуманилось, а по щеке побежало что-то горячее. Дышать становилось все труднее, чернота понемногу застилала глаза. Времени не осталось. Пора делать финальный ход. Прости меня, Юмеко. Я так хотел тебя защитить. Хотел спасти тебя и все, что тебе дорого. Мне очень жаль. Я… не смогу добраться с тобой до финала, но… Постараюсь помочь. В последний раз.
– Ну что, Хакаимоно, – прошептал мне на ухо голос – только теперь он принадлежал Юмеко, а не Сейгецу, – битва окончена. Закрой глаза и сдайся. Слушай меня, свою дорогую кицунэ, мой голос сопроводит тебя в небытие.
Я поднял Камигороши, повернул его лезвием к себе и вонзил себе в грудь по самую рукоятку. Сейгецу дернулся у меня за спиной, сдавленно, испуганно всхлипнул, и весь мир словно замедлил свой бег.
Кто-то схватил меня за плечо, больно вцепившись пальцами в кожу. Меч пульсировал во мне, будто луч света, но боли я не чувствовал. В моем сознании начали проноситься образы, мысли и чувства, которые мне не принадлежали. Воспоминания о событиях, которые со мной не случались. О мире, который в те времена был еще совсем юным, мире, где ёкаи и ками жили свободно и не знали страха. О мире, который не знал войны и ненависти, где все было на своих местах и никто не ведал нужды. О мире до того, как ненасытный человек решил прибрать все к рукам и собрал вооруженные армии. Картины разрушений пролетали передо мной одна за другой: я видел руины, горящие леса, охваченные пожаром города, поля, заваленные трупами и залитые кровью, и смерть. Я видел красивую высокую женщину с длинными черными волосами и глазами нефритового цвета и ребятишек, скачущих у ее ног с веселым смехом. Иногда изображения подрагивали, точно крылышки мотылька, и вместо радостных мальчишек появлялись два лисенка, а женщина превращалась в кицунэ с ярко-зелеными глазами. Еще одна вспышка – и мне явился человек. У его ног сидели два пса, а он держал за хвост убитую лису и злобно улыбался. Ужас, горе, всепоглощающая, пламенная ярость – а потом ничего.
Я заморгал. Мир вокруг затуманился, но потом снова стал четким. Рукоять Камигороши по-прежнему торчала у меня из груди, я чувствовал, как по спине разливается тепло, как оно пропитывает ткань моей хаори. Сейгецу пошатнулся позади меня, по-прежнему крепко сжимая мое плечо, и мы оба вздрогнули.
– Будь ты проклят, Хакаимоно, у тебя что, ничего святого нет? – хриплым шепотом спросил Сейгецу. – Эти воспоминания не для чужих глаз.
Я высвободил меч. Лезвие вышло из нас, подняв фонтан крови. Сейгецу ахнул. Онемевший, потрясенный, я полуобернулся к нему. Девятихвостый лис сделал несколько шагов назад, схватившись за грудь. Кровь залила спереди всю его белую хаори, запятнала рукава, волосы, даже множество хвостов. Огоньки, которые плясали на их кончиках, уже погасли, и привычное сияние, всегда окружавшее лиса, пропало.
В его окровавленных пальцах вдруг что-то замерцало – едва заметно, будто светлячок. Опустив руку, Девятихвостый посмотрел на жемчужину, лежащую на ладони, перепачканной кровью. Она то загоралась, то гасла. Сейгецу слабо улыбнулся в знак смирения.
– Поздравляю, Хакаимоно, – проговорил он вполголоса, точно мы только что закончили долгую партию в сёги. – Сыграно на совесть. Победа… за тобой.
Он через силу, с трудом переставляя ноги, отошел от меня на несколько шагов и прислонился к большому камню, точно собрался немного отдохнуть. Струйка крови побежала из уголка его рта. Сейгецу судорожно вздохнул и запрокинул голову.
– До чего же жестока судьба, – прошептал он, глядя в облака. – Тысяча лет планирования, подсчетов, безупречной игры – а в итоге мою мечту разрушили демон да девчонка.
Он уронил руку на колени. Драконья жемчужина слабо блеснула в окровавленной ладони. Девятихвостый лис, пожелавший стать богом, распрощался с бессмертием и затих.
Я отступил на шаг, бессильно выронил Камигороши, пошатнулся и упал в объятия к настоящей Юмеко.
28. Долина Дзигоку
Юмеко
– Тацуми!
Я опустилась на землю, положила его голову себе на колени. Тацуми был весь в крови – она пропитала рубашку и бежала из жутких ран на груди и в животе. И из дыры, которую он пробил в себе сам, чтобы ранить Сейгецу. Теперь Камигороши лежал, позабытый, рядом с рукой Тацуми, и слабо мерцал в такт угасающему сердцебиению. Его алый свет бледнел с каждой секундой.
– Тацуми, – шепотом позвала я, протянув дрожащие руки к кровавым ранам. – Ками, что же мне делать. Тацуми! Открой глаза! Ты меня слышишь?
– Юмеко… – голос у Тацуми был тихий-тихий, как дуновение ветерка. Он открыл глаза, яркие и блестящие, и посмотрел на меня. – Gomen. Прости меня… я… наверное… не смогу… вернуться… с тобой…
Я покачала головой, отказываясь в это верить.
– Все будет хорошо, – сдавленным шепотом заверила его я. – Ты ведь наполовину демон и можешь сам себя вылечить, правильно? Помнишь, ты так уже делал в храме Стального Пера?
Тацуми закашлялся. Россыпь алых капелек вылетела из его рта и взвилась в воздух. Он содрогнулся и устало привалился ко мне.
– Ничего у меня не осталось, Юмеко, ни фокусов, ни чудес. Мне не на что опереться. В этот раз урон слишком серьезный. Это… моя последняя битва. – Он сплел наши пальцы и улыбнулся – болезненно и слабо. – Тайо бы сказал, что я погиб славной смертью, бросив вызов самому богу!
– Нет… – Я склонилась над его телом и запустила пальцы ему в волосы, потом прихватила края рубашки, лишь бы только его не отпускать. – Умоляю… Я не могу тебя потерять. Мы же столько преодолели вместе… – Слезы ослепили меня, побежали по лицу, закапали ему на рубашку. – Так не честно! Мы проделали такой путь! Помешали исполнению Желания, убили Предвестника, победили Владыку демонов и Сейгецу! Мы сделали все, что от нас требовалось! Не может быть, чтобы все вот так закончилось!
– Юмеко, послушай меня…
Я вся дрожала. Наши с Тацуми взгляды встретились. Свет в его глазах уже начал меркнуть. Одна рука едва заметно шевельнулась в сторону Сейгецу, обмякшего на камне и держащего в окровавленной ладони сверкающую жемчужинку.
– Игра еще не окончена, – слабым шепотом продолжил он. – Фуши но Тама… Верни ее Дракону. До рассвета… пока он совсем не исчез. Если получится, то, может быть, ее сила… воскресит Предвестника.
Драконья жемчужина. А ведь ей под силу не только даровать бессмертие, но и воскресить… Ухватившись за эту надежду всеми силами, я посмотрела на Тацуми. Сердце у меня заколотилось быстро-быстро.
– А если Фуши но Тама поможет тебе, Тацуми? Прямо сейчас…
– Нет! – Тацуми резко перебил меня и сжал мою руку. В его голосе слышался неподдельный ужас. Я невольно поморщилась, а он покачал головой. – Я совершенно не хочу становиться богом, – прошептал он. – А воспользоваться силой Фуши но Тамы может лишь тот, кто станет ее хозяином. Кто сделается с ней единым целым. Вот почему Сейгецу так хотел ее заполучить и ждал, когда же я зарублю Дракона – лишь Камигороши может убить бессмертного. Но если мы спасем меня при помощи этой жемчужинки, я не смогу ее вернуть. Чтобы ее у меня забрать, придется меня убить.
Я поникла. Слабый огонек надежды тут же поглотила чернота. На душе стало пусто. Всего на какое-то мгновенье моя темная сторона, о которой я прежде и не догадывалась, всерьез задумалась о том, чтобы спасти убийце демонов жизнь волшебной жемчужинкой, и не важно, какими будут последствия. Но это бы значило обворовать самого бога, забрать то, что по праву принадлежит Великому Ками, – и еще неизвестно, как это отразилось бы на душе Тацуми. Тем более что жемчужину пришлось бы вырезать из его тела… Нет, об этом и думать было нечего. Моего любимого Тацуми нельзя спасти Фуши но Тамой, остается только смотреть, как он угасает прямо на глазах.
– Неужели это правда конец, Тацуми? – прошептала я, склонившись к нему так близко, как только могла. – После всего, что мы сделали… Неужели это и есть наша участь…
– Наше время никогда нам не принадлежало, Юмеко, – мягко ответил Тацуми и заглянул мне в глаза – пристально, чуть ли не с мольбой. – Но еще можно… кое-что исправить, – прошептал он, крепче сомкнув свои пальцы на моих. – Еще можно направить эту страшную ночь на благо. Мир не может лишиться Великого Ками. Оживи Дракона. Кроме тебя… никто не сможет этого сделать. Прошу тебя. – Он выдержал паузу и кивнул. Казалось, говорить ему очень тяжело. – Пообещай мне.
Мне вспомнилось место, куда упал Дракон: он рухнул в самое сердце долины, свился вокруг жуткого портала в Дзигоку. Вот только во мне не осталось и капли страха. Ни капли ужаса, гнева, скорби, решимости, одна только леденящая пустота.
– Я… постараюсь, – шепотом пообещала я Тацуми. – Не знаю, получится ли туда добраться, но я сделаю все, что смогу. – Ведь больше мне ничего не осталось. – Обещаю.
Тацуми кивнул. Его тело обмякло в моих объятиях, а по лицу пробежала тень усталости и умиротворения.
– Только… Не надо меня оплакивать, – прошептал он и, медленно подняв руку, погладил меня по щеке, стирая ручейки слез. – Мы еще обязательно встретимся. Не важно… где я окажусь, не важно, как изменится мой вид, пусть даже меня затянет в Камигороши еще на тысячу лет… Я непременно вернусь к тебе.
Я поймала его руку и сглотнула подступившие к горлу слезы: мне не хотелось, чтобы хоть что-то помешало нашим последним мгновениям с Каге Тацуми. Опустив голову, я поцеловала его. Тацуми нырнул пальцами мне в волосы, навсегда запечатлев в моей душе память об этих секундах.