Но уступить не мог. Патриарх имел преимущество в поединке, но на меня рассчитывали слишком многие, чтобы проиграть сейчас. Включая конкретную пылкую девушку-дракона, которая будет ждать меня, когда все закончится. Она была причиной, по которой я это делал, причиной перемен в моей жизни. Если я погибну здесь в попытке изменить Орден, если хотя бы некоторые в Ордене Святого Георгия начнут задаваться вопросами, оно будет того стоить.
Патриарх ожидал меня в центре воображаемого круга, яркая неподвижная статуя в белых и красных одеяниях. По одну сторону как судья стоял Мартин, глядевший на нас обоих, его темная фигура вырисовывалась на фоне белой земли. Не было ни дуновения ветра, ни движения воздуха, который бы будоражил равнину, ни единого звука, кроме моих хрустящих по соли шагов. Я остановился в трех метрах от места, где стоял мой противник, и на мгновение абсолютная тишина опустилась на мир.
Холодные голубые глаза Патриарха встретились с моими через арену.
– Богохульник, – тихо произнес он шепотом, полным ужасающей ненависти, отчетливо раздающимся в полной тишине. – Любовник демона. Ты порабощен дьяволицей, не так ли, Себастьян? Твоя душа испорчена безвозвратно. Даже не знаю, ненавидеть тебя или жалеть. Но не беспокойся. – Он очень медленно поднял свой меч, и лучи заиграли на острой, как бритва, поверхности. – Я освобожу тебя.
Я почти улыбнулся. Слова Патриарха ничего для меня не значили. Быть может, несколько месяцев назад, когда я впервые осознал, что, возможно, влюбился в создание, которое считалось моим врагом, вероятно, тогда я бы заволновался. Но теперь то время безвозвратно прошло. Я принял правду – я люблю дракона – и не стыдился этого.
– Вы оба знаете условия, – тихий решительный голос Габриэля Мартина разнесся над равниной. – Поединок продолжается до тех пор, пока один из вас не уступит или не будет убит. Никакого вмешательства со стороны и никакого оружия, кроме того, которое вы держите сейчас. Нарушение любого из этих правил будет означать ваше поражение. Вы оба понимаете данные условия и соглашаетесь с ними?
– Да, – ответил я, в то время как Патриарх просто кивнул.
– Очень хорошо. Дуэль начинается с шести метров. Когда я подам сигнал, начинайте.
Сжав свой меч, я отошел на положенное расстояние и повернулся, пока Патриарх делал то же самое. Я чувствовал на себе взгляды Эмбер и Райли и мог видеть Тристана в нескольких метрах, наблюдавшего со скрещенными руками и мрачным выражением лица. Мартин поднял руку, замер на мгновение, затем сжал кулак и шагнул назад, отходя с пути. Дуэль за мою жизнь, за жизнь Тристана и жизни всех драконов, которых я поклялся защищать, началась.
Патриарх твердой походкой самоуверенно двинулся вперед, клинок все еще висел у него на поясе. Но он двигался со смертоносной грацией, которую я слишком часто видел, как у врагов, так и у друзей. Теперь не было сомнений, что он знает, как драться, и дерется хорошо. Поднимая свой меч, я шагнул вперед, чтобы встретить его.
С секунду мы обходили друг друга по кругу, высматривая уязвимые места, исследуя защиту и слабости. Соль хрустела под нашими ногами, звук раскатами разносился в совершенной тишине, пока мы осторожно перемещались по кругу, просто изучая противника. Патриарх был выше, сильнее меня, его руки были длиннее. Я должен буду основательно пробиваться через его защиту, чтобы нанести удар, в то время как он может держать меня на расстоянии.
– Каково это, Себастьян? – голос Патриарха был едва различим и предназначался только для моих ушей. – Быть полностью порабощенным ящерицами? Знать, что твоя душа проклята и ты ничего не можешь с этим поделать?
Я сощурил глаза, кружа прямо на краю зоны его досягаемости.
– О ком мы говорим? – спросил я в ответ таким же негромким голосом. – Обо мне или о тебе самом?
Патриарх издал мучительный смешок.
– Я знаю, что моя душа проклята, – устало произнес он. – И полностью осознаю, что заключил сделку с дьяволом. Настанет время, когда я должен буду предстать перед Господом и ответить за свои преступления. Но я все еще глава этого Ордена и все еще могу истреблять наших врагов. Однажды я вырвусь из этого союза, но в настоящий момент наши враги умирают и продолжат умирать до тех пор, пока здесь руковожу я. Каждая смерть толкает демонов к грани вымирания. Такое стоит цены моей души.
Неожиданно Патриарх сделал выпад вперед, направив меч мне в голову. Я отпрыгнул назад, отбивая лезвие, звон удара стали о сталь раздался в тишине. Патриарх замахнулся снова, и я поднял меч, чтобы блокировать его удар, но он резко развернул его и напал с другой стороны. Я смог увернуться, но кончик оцарапал лицо, прямо под глазом. Метнувшись назад, я приготовился к новым атакам, но Патриарх стоял, опустив меч, и улыбаясь смотрел на свою работу.
– Первая кровь за мной, – удовлетворенно сказал он. – Надеюсь, ты помолился, прежде чем прийти сюда, солдат.
Я сделал успокаивающий вдох, взвешивая свои варианты. Беспокоило то, что он играет со мной; Патриарх определенно знал о битвах на мечах больше меня и намеревался тянуть дуэль как можно дольше. Или до тех пор, пока я не совершу фатальную ошибку. Я чувствовал, как кровь стекает вниз по лицу, и подавил желание стереть ее, удерживая внимания на сопернике. С ним шутить не стоило. Чем дольше мы сражались, тем меньше у меня было шансов на победу. Если я собирался побить Патриарха, то должен был сделать это сейчас.
Я яростно бросился вперед, целясь ему в лицо, заставляя его заморгать и отступить назад, чтобы избежать удара. Я тут же воспользовался этим небольшим преимуществом, рассекая воздух сверху и снова заставляя его отступать. И гнался за ним через все поле, рубя и коля мечом, стремясь повалить его и не дать шанса оправиться.
Патриарх улыбнулся. Парируя, он переместился в сторону, возникая позади меня с молниеносной скоростью, и поднял меч, полоснув мне по спине. Я почувствовал жало лезвия, разрывающее рубашку за секунду до вспышки боли и сдержал вопль агонии. Повернувшись, я едва устоял на ногах, когда Патриарх шагнул вперед и непринужденно наставил кончик меча мне в лицо.
– Сдавайся, солдат, – сказал он. – Битва проиграна. Обещаю даровать тебе быструю смерть, если ты отречешься от своих богохульных преступлений и будешь молить Орден о прощении. Положи свой меч, и я прерву твои страдания и отправлю к Богу с чистой совестью. Твои драконьи друзья бы так не поступили.
– Нет, – задыхаясь, произнес я, поднимая меч и отступая на несколько шагов. Моя спина и левое плечо горели, словно объятые пламенем, и каждое движение вызывало свежую вспышку боли в спине. Это был длинный неглубокий порез, раскроивший мускулы и кожу, больше болезненный, чем смертельный. Я все еще держался на ногах, а если мог стоять, то мог и драться. А значит, не сдамся. Доведу это до конца, ради нее.
Патриарх покачал головой.
– Почему ты продолжаешь защищать их, Себастьян? – спросил он. – Они не заслуживают подобной преданности. Эти существа. Монстры. Они подражают нам, чтобы внедриться в наш мир и принять наш образ жизни, к нашим любимым. Чтобы развратить их изнутри.
– Ты не прав.
– Мир не принадлежит им, – продолжил он, словно я ничего не говорил. – Мир принадлежит людям, как и задумано Богом. – Он ткнул клинком на край ринга, откуда со стороны беспомощно наблюдали Эмбер и Райли. – Они не люди, Себастьян. У них нет души, и они не чувствуют так, как мы. Они порождение тьмы и никогда не смогут понять нас. Единственное, что они знают, это как манипулировать и убивать.
– Это неправда, – прохрипел я. – Другие не значит злые. Некоторые из драконов не хотят иметь ничего общего с войной. Некоторые из них просто хотят выжить. Если бы ты только поговорил с одним из них, то понял бы это.
– Речи в духе настоящего прислужника драконов. – Мягкое выражение на лице Патриарха сменилось суровым. – Мне следовало бы знать, что ты отвернешься от нас. Это оставалось лишь вопросом времени. В конце концов, это было в твоей крови. – Он покачал головой, его черты исказились от ненависти. – Какая мать, такой и сын.
Его слова были подобны удару. С секунду я мог только смотреть на него, пошатываясь, пока он стоял там, с легкой улыбкой на лице, понимая, что он только что уничтожил все мое представление о реальности одним небрежным высказыванием.
– О чем ты говоришь? – наконец спросил я, и на удивление мой голос прозвучал довольно твердо. – Мои родители… были убиты «Когтем».
– Да, это так, – согласился Патриарх, шагнув вперед. – Потому что они оба работали на драконов. Потому что, намеренно или нет, они избрали служить дьяволу и повернулись спинами к своим товарищам. – Он бросил на меня еще один взгляд, полный жалости и отвращения. – Твои родители были слугами драконов, солдат. Работниками «Когтя».
Он жестко устремился на меня, его меч мерцал, словно прожилка металла в воздухе. Все еще не придя в себя после разбитой вдребезги картины мира, я едва успел поднять свой, чтобы отразить удар. Клинок Патриарха лязгнул по моему, словно молот, удар дрожью отдался в моей руке. Я попятился, и его меч снова опустился на мой, выбивая из рук. А потом последовала секунда обжигающей боли, когда лезвие скользнуло по моей ноге, разрезая одежду, плоть и погружаясь глубже.
Задыхаясь, я отшатнулся прочь в попытке увеличить расстояние между мной и Патриархом, но нога подогнулась, и я упал, прокатившись чуть больше метра, прежде чем замер на месте, охваченный болевой агонией. Осколки соли впивались в мои голые руки, горя в ссадинах и открытых ранах, но в данный момент эта боль не шла ни в какое сравнение с ощущениями в ноге. Кровь выступила на джинсах, теплая и густая, окрашивая материал в черный цвет.
Схватив меч, я оглянулся вокруг в поисках Патриарха, но он не преследовал меня. Он наблюдал, как я встаю, пошатываясь, с ликованием во взгляде. Так или иначе, он знал, что битва почти окончена. Стиснув зубы, пока мои разорванные мышцы выли в протесте, я поднялся на ноги и поднял меч, снова представ перед Патриархом.