— Я бы хотела, — говорит она, обводя пальцами контуры лица Скарлетт, — я бы хотела, чтобы никакого Зака вообще не было. Чтобы он просто… ну, ты понимаешь. Исчез.
— 46 –Сентябрь 2018 года
Ким наблюдает, как Софи порхает по Интернету, ее пальцы играючи щелкают по клавиатуре, преследуя человека по имени Черри.
— Черри, — говорит Софи. — Это ведь должна быть Скарлетт, не так ли?
Ким тупо смотрит на нее.
— Красный цвет, — говорит Софи. — И то и другое [4].
— О господи! — шепчет Ким, когда до нее доходит. — Конечно. Сказать что-нибудь Дому?
Софи вздыхает.
— Если честно, не знаю. Полиция использует собственные методы, чтобы установить местонахождение Скарлетт и ее семьи. Может, нам пока не стоит торопиться. Давайте не будем им мешать.
Ким кивает. Она инстинктивно чувствует, что Софи права.
Софи вновь листает инстаграм-аккаунты главных игроков: Лиама, Лекси, Мими, Скарлетт. Затем просматривает странички людей, которые что-либо прокомментировали или лайкнули под их постами. При этом она постоянно бормочет себе под нос слово «Черри», а затем внезапно останавливается.
— Смотрите, — говорит она. — Смотрите!
Она поворачивает экран и указывает.
— Чей это аккаунт? — спрашивает Ким.
— Руби Рейнольдс. Ру. Девушка из банды Скарлетт Жак. Судя по фотографиям, она до сих пор живет в этом районе. Взгляните.
Она нажимает на фото темноволосой девушки, стоящей у дерева, на ней потрепанная кожаная куртка поверх короткого платья.
— Это ведь вон там, не так ли? — Софи указывает на деревню. — На лугу?
— Да, — говорит Ким, вглядываясь в снимок. — Да. Слева от пруда с утками.
— Фото было опубликовано всего десять дней назад. Взгляните! — Софи тычет пальцем в экран. — Кому-то по имени Черриджек оно понравилось. Черриджек, Скарлетт Жак.
Аватар представляет собой снимок двух красных вишен, свисающих с веточки, и касающегося языка. Язык проколот. Софи смотрит на Ким.
— У Скарлетт проколот язык, — говорит она, задыхаясь. — Я заметила это на другой фотографии в аккаунте Лиама Бейли.
Софи нажимает на картинку профиля, и появляется страничка. Удивительно, что не закрытая.
— Никаких подписчиков, — говорит она. — Странно. — Она прокручивает снимки все быстрее и быстрее. Девушка по имени Черриджек, похоже, живет на яхте. Снимки абстрактные: закаты над бескрайним океаном, пенистые барашки волн, сверкающий кончик клюва дельфина на ладони у фотографа, вытянутые загорелые ноги на кремовой коже дивана, на лодыжке покоится большая собачья лапа.
Ким всматривается в фото ног.
— Можете увеличить снимок? — спрашивает она.
Софи увеличивает изображение, и Ким пристально рассматривает его.
— Вот, — говорит она. — Вон там. На ее ноге, смотрите, вы его видите? Черное пятнышко. Присмотритесь.
Софи кивает.
— Это?..
— Да, там была татуировка. Буквы ТМ. Боже мой, — шепчет она. — Это же Скарлетт! Это Скарлетт Жак! Когда сделаны эти фотографии? Какие там даты?
Софи быстро пролистывает их. Последний снимок датирован предыдущим днем. Самый старый появился всего две недели назад.
Ким отстраняется от экрана и вздыхает. Скарлетт Жак на яхте. Она на яхте со своей собакой, телефоном и идеальным педикюром. Она выкладывает красивые фотографии в Инстаграме. Ким чувствует, как на нее накатывается волна горячего гнева, но подавляет эту волну.
Они обе возвращаются к экрану, и Софи по очереди нажимает на все фотографии Черриджек. Под каждой по несколько лайков, и Софи нажимает на профили каждого пользователя.
— Узнаете кого-нибудь из этих людей? — спрашивает она.
— Нет, — отвечает Ким.
Но затем они прокручивают список дальше и видят имя, знакомое им обеим. Они останавливаются и громко ахают.
@lexiegoes.
— 47 –Июнь 2017 года
Таллула сидит за туалетным столиком. Зак еще не вернулся с работы, он придет через час. Ной внизу, с ее матерью, которая только что отправила ее наверх подготовиться.
— Давай, — сказала она. — Удели себе время и побалуй себя. Вы так давно никуда не ходили.
Годовые экзамены сданы. Через несколько недель наступит конец летнего семестра, и впереди ее ждет долгая свобода. И сегодня вечером Зак сделает ей предложение, и она скажет «нет» и тем самым наконец подведет черту под этим подростковым романом, который затянулся слишком надолго. Она слышит, как внизу ее мать поет Ною песни, и улыбается. Она хочет вернуть этот дом себе. Она хочет вернуть себе свою комнату, свою кровать. Пусть здесь будут только она, ее мать, ее брат, ее ребенок. А потом неким образом она хочет вписать в свою жизнь Скарлетт. Хотя и представляет это с трудом. В Апфилд-Коммон есть геи. Учителя-мужчины из «Mейпол-Хауса», которые делят крошечный коттедж сразу за пабом «Лебедь и утки» и вместе выгуливают по выходным своих борзых.
Джиа, девушка, с которой Таллула ходила в школу и всегда хотела подружиться, потому что она была такой крутой, теперь ходит по деревне рука об руку с женщиной старше ее, которая раз в неделю проводит занятия «курсов осознанности» в местном клубе. Это не было бы скандальным в контексте того, где живет Таллула, но было бы очень спорным в контексте ее собственной жизни. Она еще не уверена, что сможет открыто об этом рассказать. Она не уверена, что справится с косыми взглядами, разинутыми ртами, с чувством, что она в некотором роде героиня скандала. Если это произойдет, это должно происходить так медленно, чтобы никто ничего не заметил.
Но на данный момент у нее есть вечер в пабе, вечер, которого она ждет с нетерпением. Вечер, от которого зависит все ее будущее. Вся ее судьба будет зависеть от того, чем все закончится. Она вздыхает и выкручивает щеточку для туши. Она хочет выглядеть красивой, но не для Зака, а для Скарлетт, которая тоже будет в пабе сегодня вечером — она пообещала, что будет присматривать за Таллулой на тот случай, если что-то пойдет не так, на тот случай, если Зак распсихуется, на тот случай, если она понадобится Таллуле. Она дважды наносит на ресницы тушь, играет с волосами. Скарлетт говорит, что завидует ее волосам. Волосы Скарлетт — редкие, поврежденные годами постоянного обесцвечивания и окрашивания.
Иногда она берет волосы Таллулы в кулак, проводит по ним рукой и говорит:
— Каково тебе иметь все это? Как ты только выносишь такую красоту?
И Таллула просто улыбается и говорит:
— Думаю, это просто хорошие гены. У моей матери красивые волосы. И у моего отца.
— А у твоего ребенка?
— И у моего ребенка тоже. В моей семье много хороших волос.
— Тебе повезло, — отвечает Скарлетт. — Представь на минуту, что ты — это я и тебе нужно с этим смириться. — Она теребит свои поврежденные волосы и издает звук отвращения.
— Но это не имеет значения, — говорит Таллула. — Это просто волосы. Ты все равно самая красивая девушка в любой комнате, в какой ты только находишься. И ты это знаешь.
— Я некрасивая, — возражает Скарлетт. — Моя мать красивая. Но я, к сожалению, похожа на отца.
— Как ты думаешь, я когда-нибудь познакомлюсь с твоими родителями? — однажды спросила Таллула.
И Скарлетт кивнула и сказала:
— Конечно, познакомишься.
— И как они воспримут меня? Они ведь наверняка привыкли к тому, что ты всегда окружена такими же людьми, как та сама. Ну, ты понимаешь? Людьми с деньгами.
— Послушай, — ответила Скарлетт. — Мои родители настолько поглощены собой и своей жалкой жизнью, что я могла бы привести домой гребаную лошадь, а они бы даже не заметили. Я серьезно. Они не замечают того, что я делаю. Никогда. А твоя мать? — задала она встречный вопрос. — Как ты думаешь, я когда-нибудь встречусь с ней?
Таллула кивнула.
— Да, — сказала она. — Да. Сто процентов встретишься. Моя мать такая классная. И ей хочется одного — чтобы я была счастлива. Так что если ты сделаешь меня счастливой, ты ей понравишься.
В то время разговор показался ей слегка фантастическим. Казалось, будто им предстоит завоевать огромную территорию, прежде чем они смогут достичь залитых солнцем лугов вечного счастья. Но теперь он настал. Вечер, когда все изменится.
Она расчесывает волосы на прямой пробор и заплетает их в косички. Она выбирает легкий воздушный муслиновый топ, который красиво ниспадает ей на живот, и гармонично сочетает его с обрезанными джинсовыми шортами.
Она смотрит на девушку, отражающуюся в зеркале в полный рост.
Девушка смотрит на нее.
Перед ней сильная женщина. Женщина-лесбиянка. Мать. Будущий социальный работник. Нечто большее, нежели она всегда считала. Нечто гораздо большее. «Все начинается здесь», — думает Таллула, кладя ладони на живот и похлопывая ткань летней одежды, и представляет новую жизнь, которая ждет ее по ту сторону сегодняшнего вечера, когда она будет свободна и сможет делать все, что захочет. Все начинается здесь.
Она спускается вниз, чтобы посидеть с Ноем и матерью, ожидая, когда Зак вернется с работы.
— 48 –Сентябрь 2018 года
Ким и Софи направляются через территорию школы к жилому корпусу. У Софи под мышкой зажат ноутбук. Ким набирает номер квартиры Керрианны Маллиган, и ей отвечает женский голос.
— Привет, Лекси. Это я, Ким. Как ты думаешь, могу я зайти на минутку?
— Э-э-э… да. Конечно.
Жужжит замок, они толкают калитку, входят и шагают к лифту.
— Можно я буду говорить? — спрашивает Ким у Софи.
— Да, — отвечает та. — Определенно. Вы и никто другой.
Лекси встречает их у дверей квартиры. Она босиком, в узорчатых легинсах и толстовке с капюшоном. Она переводит взгляд с Ким на Софи, а затем вопросительно смотрит на Ким.
— Ой, привет, — говорит она, прежде чем открыть для них дверь и провести в гостиную. Диван разложен как кровать, а ее раскрытый чемодан с ворохом одежды стоит на полу рядом. — Извините, — говорит она. — Я еще не распаковала вещи. Видите ли, я немного кочевник и привыкла жить на чемоданах. — Босой но