ДМ: Итак, Мими, ранее вы сказали нам, что несколько недель назад отдали кольцо Лекси. Не могли бы вы рассказать нам подробнее?
АР: Да. Конечно. В общем… Кольцо все это время было у меня, и я постоянно хотела что-нибудь с ним сделать. Я хотела рассказать кому-нибудь о том, что я слышала. Или о том, что, как мне казалось, я слышала. Потому что, ну, вы знаете, в ту ночь я выпила. Я была под кайфом. То, что я видела и что я слышала, было таким мимолетным. Как будто что-то просто промелькнуло передо мной. Но я все время продолжала думать, что полиция найдет свидетельства того, что произошло той ночью, или что Скарлетт вернется, или Таллула вернется, или что даже Зак вернется… потому что мне просто все померещилось. Все это. Я думала, что все уладится само собой и мне не нужно ничего делать или вмешиваться, но шли месяцы, месяцы и месяцы, и ничего не произошло, а потом в годовщину их исчезновения мать Таллулы устроила бдение при свечах, и никто по-прежнему ничего не знал. А однажды я увидела ее в Мэнтоне, она толкала коляску с ребенком Таллулы и выглядела такой печальной, такой убитой, и мне стало плохо. В общем, я жила… я жила в аду. В настоящем аду. Короче, в прошлом месяце я пошла проведать Лекси и наконец рассказала ей, что я видела в ту ночь за дверью той комнатки: как Зак и Таллула ссорились и Зак швырнул в нее коробочку с кольцом. А потом я рассказала ей, что я слышала потом… Как Таллула крикнула: что ты наделала? И Скарлетт ей в ответ: но ведь ты сама сказала, что хочешь, чтобы он исчез. И тогда Лекси сказала мне…
АР: [молчание]
ДМ: Не торопитесь. Ничего страшного.
АР: [плачет]
АР: Лекси сказала мне… она сказала мне, что поддерживает связь со Скарлетт, что Скарлетт на яхте с матерью и братом. Она сказала, что мать заставила их на целый год отправиться в кругосветное путешествие и что она требует полной анонимности. Это как-то связано с их отцом. Якобы он позволял себе семейное насилие. Я не знаю. Мне это показалось странным. Я имею в виду, их отца с ними никогда не было. А эти двое так и не нашлись. Зак и Таллула. И во всем как будто была огромная зияющая дыра. И поэтому в прошлом месяце я отдала Лекси кольцо, незадолго до того, как она уехала во Флориду, и она сказала: «Я разберусь с этим. Обещаю. Я разберусь с этим».
— 62 –Июнь 2017 года
Таллула пробуждается от такого глубокого сна, что ничего не может о нем вспомнить. Она просыпается, и сквозь кожу век проникает свет. Она просыпается и понимает, что лежит на мягкой поверхности. Она просыпается от негромкого сопения и звука, похожего на чмоканье губ, медленно открывает глаза и видит морду Тоби. Пёс спокойно смотрит на нее. Он снова облизывается и вновь сопит. Когда ее глаза привыкают к свету, она видит, что лежит в том самом «укромном уголке» в доме Скарлетт. Дверь приоткрыта, и до нее доносятся голоса. Тихий смех.
Она пытается сесть, но останавливается, поняв, что каким-то образом связана. Она смотрит на свои ноги — они стянуты пластиковым шнуром. Ее руки скручены в запястьях.
— Эй! — кричит она хриплым голосом. На кухне тотчас становится тихо. — Эй!
Она слышит шаги по каменному полу кухни, а затем появляется Скарлетт. На ней черные джоггеры и большая футболка с логотипом «Левиз».
— Ой, — говорит она. — Ты проснулась. Мам! — кричит она, обернувшись назад. — Таллула проснулась! — Она подходит к ней и садится на край дивана между Тоби и головой Таллулы. Она протягивает руку к лицу Таллулы и гладит ее по щеке. — Как дела? — спрашивает она.
— Что происходит? Почему я связана?
— Ради твоей собственной безопасности, — говорит мать Скарлетт, появляясь в дверях с черной кружкой в руках. Сегодня на ней нефритово-зеленое хлопковое платье с завязками на талии. Волосы гладко зачесаны назад.
— Безопасности от чего?
Мать Скарлетт вздыхает.
— Нам нужно увезти тебя отсюда. Полиция на данный момент уехала. Но они вернутся. Они думают, что ты и Зак исчезли вместе, и так это и должно остаться.
— Но… — Таллула чувствует, как ее голову пронзает какой-то звук, и ее зрение по краям тускнеет. — Нет, — говорит она. — Мне нужно домой. Я должна увидеть моего ребенка.
— Таллула, — говорит Скарлетт, — если ты сейчас пойдешь домой, ты никогда больше не увидишь своего ребенка. Ты это понимаешь? Если ты сейчас пойдешь домой, полиция задаст тебе миллион вопросов о Заке, и тебе придется как-то объяснять, что с ним случилось. А что бы ты им сказала?
— Я бы сказала, что он… я бы сказала… — Таллула умолкает, пытается собрать воедино нити своих мыслей и почти сразу же чувствует, как они вновь ускользают от нее. — Я бы сказала, что он ушел.
— Да. И это было бы явной ложью. Неужели ты хочешь солгать полиции?
— Да. Нет, мне все равно. Я просто хочу домой.
— Нет, — заявляет мать Скарлетт. — Боюсь, это не вариант. В пятницу вечером здесь случилась ужасная вещь. Поистине ужасная вещь. И я знаю, что тобой двигала страсть, двигал страх. Мне понятен этот материнский инстинкт. Но факт остается фактом: Зак мертв. И ты убила его.
— Нет. Нет, я его не убивала. Я… — Таллула пытается припомнить подробности того момента, после которого все ее мысли спутались и она перестала понимать происходящее. Образы случившегося теснятся в ее голове. Они стремительно меняются, и каждый раз она видит случившееся по-разному. Но каждый раз, когда Таллула это видит, она чувствует это в своей желчи, в своем нутре, в самой своей сути… осознание того, что это не она, что она этого не делала.
Но как она это кому-то докажет?
— Я не убивала его, — говорит она. — Я этого не делала.
— Трудно сказать, все это довольно запутанно. Никто не был трезв. Никто не был в ясном рассудке. Но на статуэтке твои отпечатки пальцев. И ясно, что у тебя единственной был мотив желать его смерти. Поэтому я думаю или, по крайней мере, предполагаю, что ты — главная подозреваемая и что самое безопасное место для тебя прямо сейчас — далеко-далеко отсюда.
— Но как долго? — спрашивает Таллула.
— Полагаю, пока полиция не выдвинет другую версию исчезновения Зака.
— А если этого не случится?
— Не волнуйся, случится. Непременно случится. Нам просто нужно увезти тебя отсюда. На некоторое время. Кстати, машина готова, Рекс ждет нас на аэродроме с самолетом Мартина, и мы все летим на Гернси. Но, Таллула, ты должна быть предельно осторожна. Договорились? Ты летишь как подруга Рекса, Серафина. Вы довольно похожи. Просто играй роль, играй свою роль. Не успеешь ты и глазом моргнуть, как мы вернем тебя сюда.
— 63 –Сентябрь 2018 года
ПОЛИЦЕЙСКИЙ ПРОТОКОЛ ДОПРОСА ЛИАМА ДЖОНА БЕЙЛИ
8 сентября 2018 года
Полицейский участок Мэнтона
Присутствуют:
детектив-инспектор Доминик Маккой,
старший инспектор Аиша Батт
Доминик Маккой: Спасибо, Лиам, что согласились вновь поговорить с нами. Я понимаю, вы наверняка думаете, что больше не о чем говорить. Но сегодня вскрылись новые факты. Причем весьма важные. И мы думаем, что было бы неплохо еще раз уточнить кое-какие детали.
Лиам Бейли: Хорошо.
ДМ: Итак, к моменту вечеринки у бассейна 16 июня 2017 года ваши отношения со Скарлетт закончились.
ЛБ: Да, мы были просто друзьями.
ДМ: Но в последние несколько лет вы время от времени жили в резиденции Жаков?
ЛБ: Да. В последний раз я жил там в феврале прошлого года, всего несколько недель.
ДМ: Это то самое время, когда вы собирались вернуться домой, к своей семье?
ЛБ: Да. Тем летом у меня была пересдача выпускных экзаменов, но я передумал, решил махнуть на это дело рукой и уехать домой. Но однажды Скарлетт попросила меня приехать к ней. У нее было что-то вроде нервного срыва, и ей требовалась моя поддержка. В итоге я какое-то время жил там с ней. Вскоре после этого Хасинта Крофт, предыдущий директор, сказала мне, что в школе есть вакансия, и я подумал, что, возможно, мне есть смысл остаться здесь чуть подольше, ради Скарлетт. Так что я устроился на работу и вернулся в школу.
ДМ: А когда Скарлетт подарила вам картину, Лиам?
ЛБ: Какую картину?
ДМ: Если не ошибаюсь, автопортрет?
ЛБ: Да, она подарила ее мне, когда я переехал в свою комнату в «Mейпол-Хаусе».
ДМ: А потом была еще одна, с винтовой лестницей?
ЛБ: Да. Она подарила мне ее примерно в то же время. Это были подарки на новоселье.
ДМ: А что вы знали о картине с лестницей?
ЛБ: Ничего. Это была просто ее любимая часть дома. Ей нравилось тамошнее чувство истории.
ДМ: А это — для записи — я показываю Лиаму Бейли деталь картины, о которой идет речь, — этот предмет, на картине. Знаете ли вы, что это такое?
ЛБ: Эта металлическая штука?
ДМ: Да.
ЛБ: Это нож, да? Например, для разрезания торта?
ДМ: Значит, вы никогда не видели его в реальной жизни? В резиденции Жаков?
ЛБ: Нет. Никогда.
ДМ: Для записи: я сейчас показываю Лиаму Бейли предмет номер DP7694, металлический рычаг, найденный в цветочной клумбе на территории школы «Мейпол-Хаус». Лиам, вы когда-нибудь видели этот предмет раньше?
ЛБ: Нет.
ДМ: У вас есть идеи, каково его назначение?
ЛБ: Вообще никаких.
ДМ: Спасибо, Лиам, на этом пока все.
— 64 –Осень 2017 года
Дом на Гернси похож на дом в Суррее. Он отделан со вкусом. Светлый. Уютный. Элегантный. На низких кофейных столиках вокруг стопок журналов расставлено еще больше интересных металлических скульптур. Еще больше бронзовых скульптур стоят на постаментах из оргстекла. Еще больше абстрактных полотен. Больше люстр и светильников крупных размеров. Основное отличие — виды из окон. Вода, преимущественно чернильно-синяя, иногда пастельно-голубая, иногда с пенистыми барашками, иногда неподвижная и плоская, как мрамор. Стены комнаты Таллулы расписаны опадающими цветами сакуры. На окнах перламутрово-розовые шторы с толстой подкладкой. Туалетный столик с табуреткой, обитой нежно-розовым каракулем. В ее комнате есть собственная ванная с большой чашеобразной раковиной с плоским латунным краном, вода из которого льется широкой струей. Здесь также есть каплевидная ванна с еще одним латунным краном с плоским носиком над ней и большая душевая кабина с золотой мозаичной плиткой и насадкой для тропического душа. Ей приносят мягкие полотенца, экологически чистые продукты, бокалы шампанского и бутылки с водой, на которых нарисованы орхидеи. Из окна ей видно, что рядом с этим домом нет других домов. Они на утесе. За многие мили, мили и мили вдали от всего.