Я вернулась домой около трех ночи. Я была сыта и довольна, потому что мы с Домиником за последние пару часов успели не только съесть поздний ужин, но и отдать дань кое-чему более приятному. Проблема с амулетом отошла на второй план: я решила, что подумаю об этом завтра. А еще лучше — послезавтра. Мне требовался отдых.
Вся моя одежда была отправлена в корзину для стирки. На самом деле, мне хотелось не просто постирать ее, а отправить в химчистку, где бы из нее вычистили все, что можно. У меня было такое ощущение, будто ко мне прикоснулось что-то грязное… но когда я забралась под одеяло и посмотрела на Саймона, который, конечно, уже спал, то подумала, что в этом ощущении, несмотря на его гадкую природу, есть что-то приятное. Словно Всетемнейший Князь и владыка пороков оставил на мне свою незримую печать.
Саймон спал на спине, и холодный лунный свет освещал его лицо. Я подумала, что мне хочется поцеловать его. Это чувство было похоже на то притяжение, которое я испытала при нашей первой встрече. Я знала, что здесь сыграло свою роль влияние амулета. Знала я и то, что это притяжение могло быть сильнее, будь в Саймоне столько же темной энергии, сколько в Вивиане. Если его обаяние в обычном состоянии было практически непреодолимым, то в ту ночь, когда мы беседовали об Изольде и Беатрис, оно заставило меня пойти прогуляться — только бы не сделать того, о чем я бы потом пожалела. Силой воли в подобных вопросах я, как и он, не отличалась. А Саймон… Саймон был отдельной историей.
Я осторожно прикоснулась пальцами к его губам. Саймон открыл глаза и посмотрел на меня.
— А, ты уже вернулась… надеюсь, все прошло хорошо — не знаю, что ты там планировала… — Он вгляделся в мое лицо. — Что это ты делаешь в три часа ночи?
— То, что обычно мужчина и женщина делают в постели в три часа ночи.
— Спят? — предположил Саймон. Его взгляд до сих пор был сонным, но недовольства в нем я не заметила.
Я положила ладонь ему на грудь.
— Можно сказать и так. Завтра мы будем отдыхать, а на послезавтра у нас есть планы.
— Какие?
— Мы пойдем в гости к Вивиану. Он угостит тебя кофе. Ты же любишь его кофе?
Саймон убрал мою руку.
— Если это то, о чем я думаю, то тебе лучше пойти одной. Я не поклонник подобного времяпрепровождения.
— Я имела в виду обычный кофе. Он очень хорошо его готовит.
— Не сомневаюсь, что ты успела узнать и про обычный кофе, и про необычный. А также много чего еще, как и любая женщина, которая появляется в его квартире. И уж тем более, если она проводит там больше суток.
Я отодвинулась от него.
— Что ты несешь? Ты хоть знаешь, зачем я к нему ходила?
— Нет, но догадаться не трудно. Затем же, зачем он ходил в гости к Изольде! Такое впечатление, будто вокруг него крутится ваш чертов женский мир! Зачем ты меня разбудила?! Ты не могла просто лечь спать?!
— К Изольде? Ты видел его у Изольды, Саймон?!
— Да. И больше не имею никакого желания его видеть.
Я поднялась и, подойдя к окну, открыла шторы.
— Не говори мне, что вы поссорились! Я убью тебя! Я ведь говорила, что вы не должны ссориться, это сделает хуже всем!
— Хуже всем сделала твоя затея с амулетом — вот что сделало всем хуже! Почему ты заварила всю эту кашу, а мы с Вивианом должны из-за этого страдать?!
— Потому что если бы не было вас с Вивианом, не было бы и проблемы, идиот!
— Ах, вот как? Теперь мы — проблема?!
Я подняла руки в успокаивающем жесте.
— Ладно, ладно, Саймон. Не злись. Просто послушай меня, хорошо?
— Я достаточно наслушался! Если бы не ты, я бы спокойно жил и даже не думал о том, что Изольда жива! И уж точно во все это не ввязывался бы!
Я вернулась в кровать и, несмотря на его протест, обняла за плечи.
— Послушай, Саймон. Чаша рано или поздно привела бы тебя сюда. В лучшем случае. В худшем — Изольда сама бы пришла к тебе. И тогда ты стал бы Биллом номер два. Нравится тебе такая перспектива?
— Нет, — ответил Саймон до сих пор недовольно, но уже притихнув.
— Я не отрицаю своей вины, но и не ухожу от ответственности. Я хочу исправить свою ошибку. И я буду рада, если ты дашь мне возможность это сделать. Вы с Вивианом не должны ссориться. Это дает амулету силу. Ты пойдешь со мной?
Саймон помолчал.
— Хорошо, — согласился он, наконец. — Только никакого секса.
— Это то, что тебя волнует больше всего? Я послежу, чтобы вы вели себя прилично и не приставали друг к другу.
— Я не о том сексе, Лорена! Я о том… за компанию.
Я пожала плечами.
— Ладно, никакого секса «за компанию». И сейчас тоже никакого секса?
— Этого я не говорил.
Глава двадцать втораяВивиан
2011 год
Мирквуд
Для достижения максимальной близости нам с детективом Кэллаганом оставалось разве что отправиться на экскурсию в Индию вдвоем или переспать — в последнее мы так часто встречались, что впору было вручить ему карту почетного гостя нашего с Адамом клуба. Хочу ли я взглянуть на тело Фионы Санд, спросил у меня детектив Кэллаган? Премного благодарен за предложение, но откажусь, ответил я. Дело было поздним вечером, я провел в клинике почти весь день, почти ничего не ел, и у меня не осталось ни моральных, ни физических сил, но пришлось согласиться «ответить на несколько вопросов».
Детектив Кэллаган провел меня в свой кабинет и, прикрыв дверь, кивнул на одно из кресел возле стола.
— Я могу предложить вам кофе, доктор? — спросил он.
— Буду признателен.
Он подошел к кофеварке (я сразу понял, что вкус кофе будет, мягко говоря, далеким от эталона, но в тот момент мне был необходим глоток любого кофе, даже самого ужасного) и проверил, достаточно ли там воды.
— Как я понял, мисс Санд работала у вас в клубе танцовщицей, потом уехала в Швецию, а потом снова вернулась. Я прав?
— Вы правы.
Детектив Кэллаган нажал пару кнопок на кофеварке.
— Вы знаете, почему она приняла такое решение?
— Полагаю, она заскучала, детектив. Тот клуб, в котором она работала, был уж слишком дорогим, чопорным и кричащим. Кроме того, у нас все знали ее и любили. Так что мы были рады, когда она приняла решение вернуться.
— Какие у вас были отношения с мисс Санд?
Я закурил и посмотрел на поставленную передо мной пепельницу.
— Мы были близкими друзьями. У меня такие отношения с большинством танцовщиц. Впрочем, и господин Фельдман, и мадемуазель Бертье были ее близкими друзьями.
— У нее был платиновый браслет с именем. Она надела его в день своей смерти. Вам знакома эта вещица?
Я взял из рук детектива Кэллагана прозрачный пакет с браслетом и внимательно изучил его в свете настольной лампы.
— Да, знакома. Это мой подарок. Но это было давно. Помню, она жаловалась, что потеряла его. Она расстроилась по поводу потери, так что не удивлюсь, что находка обрадовала ее, и она тут же надела браслет. Она носила его, не снимая, до того момента, как он исчез.
Хозяин кабинета поставил передо мной чашку с кофе. Я принюхался, поморщился и решил, что пока не готов отведать напиток.
— Видите ли, доктор, — снова заговорил детектив Кэллаган, — наблюдается довольно интересная тенденция, если мы говорим об этих убийствах — я имею в виду, Катрин Тейлор и Фиону Санд. Эти две девушки были вашими близкими подругами, даже чуть больше, чем подругами, как я понял. Не подумайте, что я пытаюсь вас в чем-то обвинить…
— На момент убийства Катрин Тейлор я был в аэропорту имени Джона Кеннеди в Нью-Йорке, а на момент убийства Фионы Санд я был у себя дома в компании доктора Ванессы Портман, которая подтвердит мои слова.
Детектив Кэллаган закивал.
— Может, вы знаете кого-то, кто… мог бы желать вам зла? Предположим, конкуренты?
Я все же сделал глоток кофе и признал, что вкус у него очень даже ничего.
— Не думаю, что наши с господином Фельдманом конкуренты позволили бы себе вытворять такое. Тем более что мы со всеми конкурентами в отличных отношениях. Я часто бываю в других клубах, a Адам бывает там еще чаще.
— Я хотел бы вам показать кое-что. Если вы не против.
Детектив Кэллаган положил передо мной фотографии тел Кэт и Фионы, сделанные на месте преступления.
— Обратите внимание на то, что кожа убитых выглядит абсолютно целой, — сказал он мне, после чего достал из ящика стола еще две фотографии и положил их рядом с предыдущими. — А эти фото были сделаны незадолго до того, как патологоанатом начал делать вскрытие.
Я достал очки, надел их и приподнялся для того, чтобы разглядеть фотографии. В первый момент мне показалось, что я вижу то, чего нет, но потом я понял, что шрамы на лицах и руках девушек никуда не испарятся, как бы я ни тер глаза.
— Надо же, — сказал я неуверенно, — я… даже не знаю, что и думать.
— Сначала мы предположили, что тела находились рядом с какой-то кислотой. Но их держали в герметичных мешках, и туда ничего попасть не могло. И на коже девушек до того, как их тела поместили в мешки, никаких веществ, кроме, разве что, декоративной косметики, тоже не было. Кроме того, эти шрамы не похожи на ожоги от кислоты. Они, скорее, напоминают зажившие раны.
Я отложил фотографии. Детектив Кэллаган испытующе посмотрел на меня.
— Что вы можете сказать по этому поводу, доктор?
— Разве что то, что шрамы выглядят странно. Даже если учесть, что девушкам нанесли порезы уже после смерти — вы сами понимаете, что раны зажить не могли. И без постороннего вмешательства на теле вряд ли что-то появилось бы.
— Мы в любом случае проведем повторную экспертизу. Интересно было бы узнать…
Детектив Кэллаган не договорил, потому что в этот момент дверь кабинета за моей спиной распахнулась, и на пороге появилась… Рэне. Она, не останавливаясь, прошла к столу детектива Кэллагана и приняла выжидательную позу, скрестив руки на груди.
— Что вы себе позволяете? — спросила она с вызовом.