— Мы подходим к воздушному шлюзу, отделяющему этот район от сельскохозяйственного сектора, — сказала Элейн.
— Как я вижу, вы держите шлюзы открытыми, — заметил Сансен. — Разве это не небрежность? — Он так диковинно произнес последнее слово — с точки зрения жителя Гаммы, — что Элейн едва его разобрала. (Безупречный дельтиец, так ей показалось.)
— Вовсе нет, — ответила она. — Все работает автоматически. Возникновение даже самой незначительной вибрации в связи с ударом метеорита или каким-нибудь внутренним взрывом, любое, самое минимальное понижение воздушного давления — и все шесть секторов окажутся запечатанными таким образом, что между ними не будет никакой связи. Естественно, они закрываются на ночь, чтобы дневной свет из сельскохозяйственного сектора не проникал в жилые районы.
— А что произойдет, — спросил Равон Джи, улыбаясь, — если метеор или что-нибудь еще попадет в приборы, регулирующие работу самого шлюза?
— Вряд ли такое может случиться. Однако, если все-таки авария произойдет, она не будет фатальной. У нас имеется по два комплекта всего жизненно важного оборудования, причем эти комплекты находятся в разных местах и каждый из них способен обеспечивать Гамму всем необходимым.
Элейн сделала паузу, чтобы убедиться в том, что ее подопечные сумели перейти через шлюз. Нужно было всего лишь сначала подняться по нескольким ступенькам, а потом спуститься по такому же пролету вниз; шесть ступенек вверх и шесть вниз, но они тянулись по всей ширине тора с едва заметным наклоном. Землянам обычно не нравилось шагать по широким ступеням, они частенько чуть скатывались набок — в отличие от остальных членов группы.
Однако, хотя Элейн внимательно наблюдала за ногами всех пятерых, туристы шагали уверенно и не озирались с удивлением по сторонам.
Элейн тихонько вздохнула. Землянин — кем бы он там ни был — отлично подготовился к выполнению своего задания. Или вовсе не было никакого землянина.
Равон Джи Андор шел рядом с Элейн всю дорогу, пока они проходили сквозь сельскохозяйственный сектор, причем ему явно было здесь невыносимо скучно. Теперь же, когда туристы оказались в Центре переработки, каппанец отшатнулся от нее и у него сделался совершенно несчастный вид.
— Мне ведь не придется идти туда, правда? Отходы животных — это не совсем то, на что я стремился посмотреть.
Элейн постаралась говорить спокойно и ничем не выдать своей нервозности.
— Вы ведь на Каппе тоже перерабатываете отходы.
Ни один землянин еще ни разу добровольно не посетил Центр переработки.
— Да, но я при этом не присутствую, — заявил Равон Джи. — По правде говоря, мне ничего не известно ни про инженерную сторону этого вопроса, ни про статистику. Послушайте, милая, давайте я подожду вас здесь. Пусть туда идет дельтиец, у него подходящие сапоги, и еще эта фермерша с Тэты, ну… и все остальные.
— Я прекрасно вас понимаю, — покачав головой, сказала Элейн, — но не могу здесь оставить. Боюсь, нашему правительству это не понравится. Идемте. Я буду держать вас за руку. Вот видите?
Это было что-то вроде легкого флирта, жест, честь — ни один каппанец не мог в такой ситуации отказаться от предложенной ему руки. Равон Джи, страшно несчастный, пробормотал:
— В этом случае, красавица, я с удовольствием пройду сквозь самую отвратительную грязь, готов даже увязнуть в ней по колено.
Впрочем, Элейн была уверена, что он этого ни за что не сделает.
Девушка держалась к нему поближе, когда они проходили по антисептическим коридорам. Большинство процессов переработки наблюдать было невозможно: они производились в закрытых помещениях и были полностью автоматизированы. Несмотря на гримасу отвращения, которая не сходила с лица Равона Джи, неприятного запаха почти не чувствовалось.
Сансен вышагивал, сцепив руки за спиной и внимательно оглядываясь по сторонам. By Кай-ши, лицо которого вообще ничего не выражало, что-то записывал; Элейн удалось пройти у него за спиной и посмотреть на его заметки. Они были сделаны на эпсилонском языке, так что она ничего не смогла разобрать.
Равон Джи, который по-прежнему держал девушку за руку, сказал:
— Думаю, сейчас вы заявите, что все это страшно важно.
— Именно, — согласилась Элейн. — Причем везде, на Земле, например.
Равон Джи никак не отреагировал на ее последние слова.
— Каппанский джентльмен, — заявил он, — не должен знать о подобных вещах.
— А чем вы занимаетесь? — спросила Элейн.
— Я театральный критик и прибыл сюда для того, чтобы написать статью о состоянии гаммейской сцены для одной из наших газет.
— А вы не собираетесь на Землю, чтобы принять участие в празднествах, посвященных трехсотлетию образования Соединенных Штатов?
«Интересно, такой фестиваль состоится на самом деле или нет?» — подумала Элейн.
— Что, дорогуша? — Казалось, турист не понял вопроса.
— Трехсотлетие Америки.
— Ну, не знаю, — равнодушно протянул он, — А где у вас тут находится театральный район?
(Было ли его равнодушие чересчур деланным? Неужели он и в самом деле ничего не знает про грядущее трехсотлетие?)
— В четвертом секторе, на другой стороне мира, — сказала Элейн и уже собралась сделать привычный жест, однако каппанец быстро поднял голову и сказал:
— Ну, надеюсь, рано или поздно мы туда попадем. «Может быть, это и есть ключ к разгадке», — подумала Элейн.
— Послушайте, гид, мы уже выходим из сельскохозяйственного сектора, а я еще не видела никакого скота, — резко сказала Меджим Набеллан.
— Мы держим его не здесь, поскольку считаем разведение скота невыгодным. Цыплята и кролики дают гораздо больше протеина за более короткий срок.
— Глупости! Вы не имеете ни малейшего понятия о том, как это нужно делать. Животноводство на Гамме сильно отстает от современных достижений.
— Я уверена, в Сельскохозяйственном Бюро с радостью выслушают ваше мнение, — мягко ответила Элейн.
— Надеюсь. Именно за этим я сюда и прибыла, а теперь, когда увидела, как у вас тут поставлено дело, продолжать экскурсию мне ни к чему. Я бы хотела сразу отправиться в Бюро.
— Боюсь, у меня возникнут неприятности, если вы станете настаивать на том, чтобы покинуть нашу группу, — сказала Элейн. — Правительство Гаммы посчитает, что я нанесла вам оскорбление.
— Чушь, — нахмурившись, мрачно объявила Меджим Набеллан. — Где находится Бюро?
— На другой стороне мира, — ответила Элейн, которая на этот раз уверенно показала наверх, и Набеллан подняла голову. — Если вы сейчас уйдете, наша группа совсем распадется. Пожалуйста, останьтесь.
Меджим Набеллан что-то тихонько пробормотала, но отказалась от своих попыток покинуть группу.
— Сельскохозяйственные сектора, — сказала Элейн профессиональным голосом гида, — согреты солнечными лучами постоянно, но в трех жилых районах, естественно, сутки разделены на шестнадцать светлых часов и восемь темных — по очереди.
— А что, все гаммейцы спят одновременно? — спросил By Кай-ши.
— Нет, конечно. Они спят, когда пожелают. Кое-кому приходится работать в темное время суток.
— Почему бы в таком случае не позволить каждому жилому сектору самостоятельно контролировать солнечный свет? Бессмысленный конформизм! — Он сделал какие-то записи в своем блокноте.
— Поскольку Эпсилон является единственным миром, где не сохраняется стандартная смена дня и ночи, возможно, это вы являетесь исключением, — проговорила Ив Абдараман своим ясным, звонким голосом, — Ночной перерыв требует меньшего расхода энергии, при этом поддерживается подходящая для всех температура.
— Вовсе нет, — подняв брови, возразил By Кай-ши. — Если вы намекаете на то, что на Эпсилоне жарко, так вы ошибаетесь. Смена дня и ночи — всего лишь бессмысленное наследие Земли.
Элейн напряглась. Нападки на Землю? Она радостно проговорила:
— Вряд ли следует игнорировать то, что нам досталось в наследство от Земли. В этом году будет отмечаться трехсотлетие образования Америки, а наследие свободных… — Она не договорила, потому что никто не отреагировал на ее слова.
Ив Абдараман нетерпеливо поглядывала на гида, а потом повернулась к эпсилонцу.
— Я бывала на Эпсилоне, — сказала она. — Мне показалось, что там ужасно жарко.
— Вам могло показаться, что мы обладаем слишком большой гибкостью и индивидуальностью — на ваш вкус, — холодно ответил By Кай-ши.
— Пожалуйста, следуйте за мной, — попросила Элейн, обращаясь к By Кай-ши и Ив Абдараман. — Нам еще нужно немало пройти, чтобы добраться до другой стороны мира. — Девушка махнула рукой, и ведомые совершенно автоматически отреагировали на ее жест. Элейн продолжала: — Нужно догнать остальных.
— Центр переработки должен обслуживаться компьютерными системами, — ускорив шаги, заметила Ив Абдараман. — Я смогла бы выполнить то, ради чего прибыла сюда — если бы получила к ним доступ.
— Не сомневаюсь, что это можно организовать, — успокоила ее Элейн. — У нашего правительства в этом вопросе нет никаких секретов.
(То, ради чего прибыла сюда? Просчет? Или всего лишь слова человека, не замышляющего ничего плохого? В ней всего-то пять футов роста, но помешает ли это…)
Сандо Сансен нетерпеливо оглядывался по сторонам.
— Ну, мисс Мэтро, сколько еще будет продолжаться наша экскурсия?
— Скоро закончится, мистер Сансен. Может быть, вас интересует что-нибудь конкретное?
— Силовая установка. Я инженер-электрик, и мне совершенно наплевать на поля с зерновыми и пруды, где разводят рыбу.
— Я не уверена, — спокойно проговорила Элейн, — что туристам туда разрешен вход.
— А я не турист, — сердито ответил Сансен. — Я представитель своего правительства.
— Да, конечно. Я покажу вам госпитальный комплекс. Гамма гордится своим медицинским оборудованием, и мы бы очень хотели вам его продемонстрировать. А там мы попытаемся получить разрешение сходить на силовую установку.
Сансен кивнул, но вид у него был по-прежнему недовольный.