— Он не твой, и никогда таковым не будет, старик! — точно издеваясь, поддел его Блэк, оскалив клыки, словно в улыбке.
— Тваа-а-а-аррррррь!!! — взревел Сайрус, и бросился на Джона.
Эмили, обратившись в Волчицу, носилась, точно проворная лисица, мелькая между противниками, сбивая то одного, то другого с ног, либо резко нападая сзади, тем самым дезориентируя противника и давая шанс своим собратьям расправиться с Охотником. Да, она не стояла в стороне, не жалась поближе к деревьям или кустам, она так же, как и все нападала на своего врага, на того, кто посмел причинить вред ей и ее близким — Джону. Да даже и Джеку, который самым наглым образом инициировал ее, обманув, или Джереми, который поддержал ее в трудную минуту. Да, она помогает всем, но в первую очередь, все же, себе и Джону!
О, Боги, кто бы только мог знать, как она хочет быть свободной ото всех! Как ей хочется простого женского счастья, и целую ватагу маленьких Волчат, похожих на Джона! Как же хочется мира! А для этого нужно уничтожить своих врагов, чем, собственно, она сейчас и занималась.
Рывок с места, полет, подсечка, и враг падает на колени — Волк, которого Эми не знает, добивает его; снова прыжок, полет, приземление на спину противника и он, расфокусировав взгляд, теряет из виду своего оппонента. Волку этого хватает, чтобы нанести свой решающий удар.
Эмили, точно беснующийся огонь носилась по поляне, помогая то одному, то другому Волку, но нигде взглядом она не могла найти Джера! Где же он? Где тот, кто понял ее и поддержал в трудную минуту? И где тот нахальный Ник и странный Майк? Где эти наглые Волки, которые столь бесцеремонно вломились к ней в дом, а потом сидели на ее диване и как ни в чем не бывало смотрели футбол? Где они?! Как ни странно, но Джека Эми видела, сейчас он сражался с двумя Охотниками одновременно, но девушка так же прекрасно видела, что помощь ему не требуется, так как он и сам прекрасно справляется с ними, ловко уклоняясь от одного и тут же набрасываясь на другого. Что ж, тогда она поспешит к тому, кому нужна ее помощь…
Два огромных Волка из правящего Северного клана сошлись в кровавом, смертельном поединке, из которого живым выйдет лишь один.
Один — белоснежно-белый, другой — темно-серый, точно небо, налитое свинцом, глаза ярко-синие — у одного и стальные — у другого; огромные лапы с острыми когтями обоих Волков мелькают по воздуху, намереваясь все время ранить своего противника, клыки, точно лезвия кинжалов постоянно впиваются друг в друга, нанося рванные раны по всему телу, в разные стороны клочьями летит густая шерсть, но на это никто не обращает никакого внимания — на поляне так же идет ожесточенный бой между Волками и Охотниками.
Сайрус, кружа вокруг Себастьяна, немного припадал на правую заднюю лапу и мимолетом слизывал со своей морды кровь, высунув большой шершавый язык. Оба Волка были изрядно изранены: у Старейшины разодрано вокруг левого глаза, но сам же глаз был не затронут, видимо, Джон лишь вскользь задел его, кончик уха болтался из стороны в сторону при каждом шаге, грозя вот-вот отвалиться, правый бок рассекал кровавый след от когтей, принося их обладателю постоянную боль.
Джон же, внимательно следя за своим, как выяснилось, дядей, аккуратно передвигался по кругу, чтобы в нужный момент нанести удар, пусть и не смертельный, но уж точно серьезный и болезненный.
— Что ж ты, щенок, не нападаешь-то, или струсил? — прохрипел Старейшина, оскалив клыки.
— Да вот жду, когда же ты, собака, осмелишься ко мне приблизиться, а то ведь мне, по сути, даже как-то и не удобно нападать на старика, все же разница в возрасте… Сам понимаешь. — усмехнулся Блэк, но тут же чуть поморщился — верхняя часть губы была порвана и из нее постоянно сочилась кровь. Что ж, старый Волк все же сумел и его зацепить, и не раз.
Бок, как и у противника, был изрядно потрепан — в некоторых местах не хватало больших клоков шерсти, а кое-где и вовсе виднелись кровавые борозды от острых когтей и следы укусов, — все это причиняло Блэку боль, но он пытался не показывать виду, — на передней лапе так же красовались следы от клыков, поэтому Джон слегка прихрамывал.
— Ах ты… ссссученыш! — зарычал Сайрус. — Это я-то собака? Это я-то старик?! Ты, гниденыш, поплатишься за свои оскорбления! А как только я разделаюсь с тобой, в расход пойдет твоя несравненная подружка, которая через некоторое время родит мне наследника королевских кровей! И как только она подарит мне чистокровное потомство, я отправлю ее вслед за тобой!
— Какая же ты падаль! — сузив ярко засверкавшие синие глаза, прорычал принц, взъерошив на холке густую шерсть от гнева, и бросился на противника, широко открыв пасть и метясь аккурат в шею серебристого Волка.
Время словно замедлилось…
Вот резкий рывок белоснежного Волка вперед, короткий полет, приземление, уворот от клыков соперника, сильный удар мощной лапы по морде Сайруса, которая мотнулась вбок, а затем… Клыки с силой и яростью впиваются тому в незащищенную глотку. Время почти остановилось… Секунда… другая… И из разорванной шеи Главы Альрийского Ковена Охотников, изгнанного Волка королевского Северного клана сильными толчками вытекает кровь.
Серебристо-стальные глаза смотрят с неверием и потрясением, клыкастая тварь хрипя, открывает и закрывает пасть, падая на залитую кровью землю и царапая ее острыми когтями, пытаясь протолкнуть в легкие вожделенный кислород, но из пасти постоянно вытекает кровь, мешая ему это сделать.
Белый Волк, отступив на несколько шагов назад, почти с безразличием наблюдает за предсмертной агонией своего поверженного врага, понимая, что тот доживает свои последние мгновения…
Сайрус, последний раз конвульсивно дернув задними лапами, замер, а глаза, все еще сохранившие удивление, потускнели. Смерть нашла свою жертву. И имя этой Смерти — Себастьян Аэльхо, огромный белоснежно-белый Волк с ярко-синими газами, наследник королевского Северного клана Волков, единственный, кто имеет полное право занять трон своего отца!
Еще немного постояв подле поверженного врага, Джон, встряхнувшись всем телом, начал быстро видоизменяться, принимая свой человеческий облик. Весь измазанный в крови на израненном теле, он обвел взглядом поляну, где уже прекратилось сражение, как только предводитель Охотников пал. Большая часть людей погибли, но все же остались и те, кто, хоть и раненный, все же выжил, и теперь, сторонясь Волков, опасливо поглядывали на Блэка.
Волки же, увидев, что Охотники после гибели Сайруса тут же перестали сопротивляться, прекратили атаку, и теперь так же, как и враги смотрели на Джона.
Несколько раз глубоко вдохнув воздух, насквозь пропитанный запахом крови, он на мгновение прикрыл глаза, чтобы после открыть и, глядя прямо на Джека спросить:
— Кто погиб из твоего клана? — Его голос слегка вибрировал от усталости, тело подрагивало от ран и боли, которую Блэк так стремился скрыть ото всех, но у него это плохо получалось.
— Я еще не знаю, но могу с уверенностью сказать, что потери есть…
— Я не вижу Ника, — тихо произнес женский голосок. Все обратили взгляды в сторону говорившей. Рыжая Волчица, выйдя из строя Волков, посмотрела на Джека: — А еще я не вижу Джереми.
В груди Вожака Западного клана кольнуло неприятное предчувствие. Джер… Где его брат?
Поведя носом по воздуху, словно пытаясь что-то почуять, Джек на миг замер, чтобы в следующее мгновение сорваться с места и ломануться в груду мертвых и изуродованных тел — как Охотников, так и Волков.
Приняв свой человеческий облик, Виллоу начал расталкивать тела, весь вымазавшись в чужой крови, чтобы уже через пару минут в напряжении замереть, а в глазах появилась горечь, боль и неимоверная тоска. Его брат, которого Джек по своей глупости и необдуманности поступка изгнал из клана, теперь лежал лицом, обращенным в ночное небо, и не подавал признаков жизни. Весь израненный и окровавленный, и… мертвый.
Джек, рухнув на колени перед погибшим братом, схватил его руку и, прижав к своей груди, сдавленно прошептал:
— Прости… Прости, что не уберег. Прости, что так и не извинился перед тобой… — Его душили слезы, а в груди словно пробили огромную дыру, которую теперь никто не сможет залатать. — Я так виноват перед тобой, так виноват, брат. Я… — Плечи мужчины содрогнулись, а из глаз потекли слезы, наполненные болью и горечью утраты. — П… Про… прости, Джер, прости меня. Ты… Я всегда буду любить тебя… Брат.
— Джек, я… мне так жаль, — неслышно подойдя к мужчине, тихо прошептала Эмили, ткнувшись мокрым носом ему в плечо. По рыжей волчьей мордочке потекли крупные слезы, которые Эми совсем не хотела сдерживать.
Да, пусть она знала Джера не так долго, пусть она огрела его поленом по голове, когда тот, якобы, решил показать ей своего Волка, пусть она его сперва невзлюбила, но он был единственным, кто помог справиться с последствиями инициации, единственный, кто понял, как ей было в тот момент тяжело, нет, не физически, а морально. И она будет всегда ему благодарна, что оставил ее тогда оду со своими мысля, что не стал лезть к ней в душу… Эмили никогда не забудет этого, ведь если бы не поступок Джера, то она не встретила бы тогда Джона и не сбежала с ним. Именно благодаря тому, что Джереми помог ей, выведя на свежий воздух и оставив наедине с собой, она и нашла того, кого приняло ее сердце — Джонатана Блэка, или, как теперь выяснилось, Себастьяна Аэльхо, наследного принца Северного клана Волков.
— Он был не таким уж и плохим, каким хотел всем казаться… Нам будет его очень не хватать. — просипела Волчица, поднимая грустный взгляд и заглядывая в глаза сокрушенного Джека. — Он любил тебя.
Джек чуть заметно кивнул, принимая соболезнования от девушки, но произнести что-либо не смог — тяжелый ком, сдавливающий горло, не давал говорить, а грудь все сильнее сдавливало изнутри, точно тисками.
На поляне царила полнейшая тишина, даже ветер, казалось, проникся горечью смертей близких и друзей. Все хранили молчание.