– Ой! – сказала Тоска.
Фомич ничего не успел сказать, потому что в рот ему залетала вторая устрица. Затем третья, четвертая, ну и так далее.
Однажды я наблюдал по телику за чемпионатом по поеданию устриц. Один американский мужик умудрился сожрать четыреста с хвостиком. Без всякого лимонного сока, уксуса и майонеза.
Фомич одолел семьдесят восемь. Я считал. На семьдесят девятой глаза его выпучились, и он отвалился на дно гроба. Устрицы повертелись ещё немножко, затем пощадили Фомича и двинулись в направлении Лазурного Берега. Или Адриатики.
– Ты в порядке? – спросила Тоска. – Может, тебе помочь?
Фомич напряг силы и сел в гробу. Он был страшен.
– Знаете, – сказал я. – Устрицы, это не так безобидно. В мировой истории были случаи летального исхода. Например, дедушка Крылов съел на ночь дюжину и умер от заворота кишок.
– Дедушка Крылов… – прошипел Фомич и посмотрел на свой живот.
– Да, дедушка Крылов. Знаешь, там однажды лебедь, рак и щука…
– Какая щука… – прошептал Фомич и схватился за живот.
– Щука бывает разная, – сказал я. – Можно легко приготовить щуку с белым хлебом, замоченным в молоке…
– Мне надо… Мне надо… Надо…
– Ему опять надо! – Тоска сделала большие круглые глаза.
Я чуть не вывалился из своего гроба. Так как внезапно понял, что произойдёт в следующую секунду.
Видимо, Фомич тоже это понял. На лице его изобразился ужас, и он заорал:
– Нет! Не надо! Не надо!
Но было поздно. Гроб Фомича замер и стал медленно поворачиваться, как бы примериваясь.
– Не надо! – орал Фомич. – Не надо, я умо-ля-ю! Однажды лебедь, рак и…
– Прах к праху, – сказал я.
– Щука-а-а-а! – заорал Фомич.
Гроб Фомича накренился и с визгом падающей бомбы стал пикировать на город. Я смотрел вниз и видел освещённое луной и искаженное ужасом лицо Фомича. Фомич глядел вверх и плакал.
– Куда он? – спросила Тоска.
– Туда, – я указал вниз пальцем. – Куда хотел, в общем.
Глава 7Ванна с мертвецами
Нотариус устроился неплохо. Даже с бассейном. Особняк с бассейном стоит кучу бабла. Особенно если на дне выложена мозаика, воспроизводящая мозаику в бассейне дворца римского императора Нерона. Бабло у нотариуса, видимо, водилось. И даже вкус водился. Другой, незамысловатый, нотариус взял бы да и выложил дно голубой плиточкой с дельфинами, но наш нотариус был не таков.
– Ну, что? – подмигнул я. – Заглянем в гости?
– А вдруг он дома? – спросила Тоска.
Я отрицательно покачал головой.
– Почему?
– Потому что машины нет. Где-то гуляет. Надо спуститься, поглядеть.
Я пнул гроб, и он начал медленно снижаться. Вообще, я заметил, что гроб подчиняется скорее не пинкам, а мысленным приказам. Нет, даже не приказам, а, наверное, настроениям. Второстепенным озорным мыслям, проскакивающим на заднем плане сознания. А пинки и тычки гроб просто подстегивали.
– Давай за мной, – позвал я Тоску. – Сядем на крышу.
– Зачем?
– Посмотрим, что там интересного.
Мы припарковали гробы на плоской крыше особняка и, юркнув в чердачное окошко, отправились его изучать.
Внутри особняк являл собой образчик модного сочетания ультрасовременного архитектурного стиля и общего антикварного устройства. Всё внутреннее пространство представляло собой огромную комнату, на просторах которой раскинулись кухня, гостиная, спальня, спортзал, библиотека, винотека и коллекция мраморных статуй. Коллекция впечатляла больше всего. Статуи нотариус расставил в произвольном порядке, отчего казалось, что всё жилище нотариуса было заполнено окаменевшими людьми. Заглянувшими на вечерний чай.
– А он псих, – прошептала Тоска. – Я бы ни за что не стала жить в таком месте…
Мне в общем-то понравилось, хотя, пожалуй, статуи были на самом деле лишними.
Мы принялись бродить между всеми этими разбросанными вещами, то и дело цепляясь за скульптуры, предметы старины и вообще разные диковины. Ночь была лунная, через высоченные окна проходило достаточно света, и мне лично казалось, что я попал в кунсткамеру.
– А это, видимо, библиотека, – сказала Тоска из дальнего угла. – Оригинально…
Библиотека отвечала общему духу оригинальности. К потолку было подвешено устройство – большая копия мобиля, который родители подвешивают над кроватками детишек.
Только вместо игрушек на верёвочках в специальных корзинках были привешены книги. Всё это медленно, с тоскливым скрипом вращалось. Я покрутил мобиль, посмотрел книжки.
В старинных книжках я не очень хорошо разбирался. Но, судя по тёртым кожаным корешкам, желтоватой бумаге, гравюрам вместо картинок и тому, что самая свежая книжка датировалась тысяча восемьсот тридцатым годом, библиотека была солидная. Дорогая.
– Вот зачем ему Матвейкина книжка нужна, – сказал я Тоске. – Он коллекционер…
– Он что, не мог её просто украсть?
Тоска задала тот же самый вопрос, что я задавал вчера Хавчикову.
– Понимаешь, дорогуша…
– Я тебе не дорогуша!
– Хорошо, не дорогуша. Объясняю. Коллекционеры – странные люди. Для них иногда важен не только предмет коллекционирования, но и способ коллекционирования. Может, это не простая коллекция, а коллекция, приобретённая исключительно путём наследования.
– Ты думаешь, в нашем городе может водиться такой псих? – спросила Тоска.
– Если бы в нашем городе не водился… ну пусть хотя бы тот же Буханкин, я бы ещё мог с тобой согласиться. Но, помня о Буханкине, я могу сказать, что в нашем городе может водиться какой угодно псих. Психи, они вообще – везде.
– Смотри-ка! – усмехнулась Тоска. – У него ещё и мания величия!
Тоска указала пальцем на прислонённую к стене картину. Картина был большая, где-то три метра на два. На картине был изображён нотариус. Но не в обычной нотариусской униформе, включающей костюм, галстук и лакированные башмаки. А в облачении средневекового рыцаря. В пузатом панцире, шлеме с поднятым забралом и роскошным плюмажем[2].
Нотариус стоял на мостике пылающего корабля, в глазах у него была неотвратимость.
– Круто, – сказал я. – Хотел бы иметь такой же портрет.
– Куропяткин, – вздохнула Тоска. – Вы удивительный пошляк.
– Какая неприятность, – ответил я.
Панцирь, только не нарисованный, а вполне настоящий, напяленный на манекен, блестел неподалёку. Я увидел панцирь, и в голове моей проскочила забавная идея. Я примерился к панцирю – панцирь мне в общем-то подходил.
– Хочешь примерить? – усмехнулась Тоска.
– Иди лучше найди ванную.
– Помыться решил?
– Угу. Спинку потрёшь?
Тоска зевнула и отправилась искать ванную. А я принялся обряжаться в латы нотариуса. Броня оказалась не настоящей, а бутафорской. Обычная толстая жесть. Лёгкая, с системой ремней и застёжек, я легко влез в неё без посторонней помощи. Надел шлем.
– Нашла! – позвала Тоска из дальнего конца особняка. – Иди сюда.
Я поковылял через эти джунгли на её зов.
Ванная была странная. Мягко выражаясь. Вообще-то это была самая необычная ванная, которую я видел в жизни. Из бетонного пола торчала стальная труба. Труба заканчивалась большой чугунной посудиной. На высоте метров трёх. К ней вела лестница, весьма смахивающая на пожарную. И всё.
Ванна, висящая в воздухе. Столичные дизайнеры отдыхают в пельменной.
– Точно, псих, – заключила Тоска. – Ванна меня окончательно убедила.
– А мне нравится, – сказал я.
Мне действительно понравилось. Если бы нотариус не был жалким запугивателем женщин и детей, я бы заинтересовался его личностью. А так…
Так его следовало покарать. Безжалостно и беспощадно.
– Где тут косметичка? – спросил я.
– Какая косметичка? – не поняла Тоска.
– Обычная. Ты что, не знаешь, что такое косметичка? Спроси у своего брата…
– Кретин, – Тоска попыталась меня ущипнуть. – Конечно же, я знаю, что такое косметичка! Только зачем она тебе? Решил глазки подкрасить?
– Она не мне, она тебе, – поправил я.
– А с чего ты взял, что у нотариуса вообще есть косметичка?
– У человека, который рисует с себя портрет в рыцарской форме, просто обязана быть косметичка.
– Ты сам в рыцарской форме, – ответила Тоска, – что, надо полагать, у тебя тоже можно поискать косметичку?
– Нет у меня косметички! – разозлился я.
– А ты поищи!
Я понял, что Тоска начинает меня разводить на ссору, и успокоился.
– Сейчас я тебе продемонстрирую триумф логики, – сказал я и направился к небольшому белому шкафчику.
Шкафчик меня не разочаровал. В нём оказался полный джентльменский набор. Кремы, мази, масла, маски для лица и даже пудра, такой старшеклассники маскируют прыщи.
– Такие типы, как нотариус, очень себя любят, – пояснил я. – Кремами всякими любят мазаться. Лосьонами.
Впрочем, пора приступать к работе.
– Залетай… тьфу ты, залезай в ванну.
– Зачем? – оторопела Тоска.
– Да, пока рано, постой-ка…
Я огляделся в поисках кухни. Кухня легко опознавалась по раструбу вытяжки.
На кухне я нашёл холодильник, а в холодильнике томатный сок и вишни. Как всякий нормальный жлоб, нотариус обожал «Кровавую Мэри» и мартини с вишенкой.
Тоска скучала возле ванны, разглядывая радиоуправляемую модель миноносца. Видимо, нотариус играл не только в рыцарей, он играл ещё и в кораблики.
– Куропяткин, – Тоска постучала себя эсминцем по голове, – куда мы попали?
– Ты просто не представляешь, сколько в мире ненормальных. Я тебе потом расскажу. А сейчас пора приниматься за работу. Надо подготовить встречу нашему флотоводцу.
Мы принялись за работу и управились минут за двадцать. Как раз успели – с улицы послышался мощный звук двигателя. Это прибыл нотариус.
Нотариус вошёл, принюхался. Я уж испугался было, что он нас учует, но этого не случилось. Нотариус чихнул, включил свет и спрятался за ширму с драконами. Из-за ширмы послышалось сытое пение, затем появился нотариус в чём-то весьма напоминающем римскую тогу. Свет погас, и снова стало темно.