– Времени на это нет, – сказал я. – Никто не знает, сколько дней или часов нам осталось. Либо мы с Тейф рискнем, либо отползем в какой-нибудь самый дальний уголок Мира потерянной монетки и будем там ждать смерти.
– Тогда ступайте. – Фелкнап на секунду стиснул мою руку. – Лучше рискнуть и если встретить смерть, то на ногах, чем оставаться здесь с двумя немощными стариками.
– Когда силы вернутся к Клэггеру, отправьте его назад, на поверхность, пусть приглядывает за Артуром, – попросил я. – Понятия не имею, сколько времени займет наше маленькое приключение, прежде чем мы сможем вернуться к королю.
– Да, конечно, я отправлю его наверх. И я поставлю сюда дозор, чтобы встретили вас, когда вы вернетесь.
– Идем, – нетерпеливо бросила Тейф. Она подняла свой факел и направилась к входу в туннель.
– Удачи, – сказал нам вслед Фелкнап. Мы совсем немного прошли по туннелю, и я все еще видел его круглый зев позади, но обеспокоенное лицо профессора уже исчезло.
У моей ноги появилась пара красных глаз, потом исчезла, издав недовольный щебечущий звук и проскребши когтями по полу, когда я махнул перед ними факелом. Тейф шла впереди, возглавляя наше путешествие на встречу с морлоками.
Я шел, взвешивая на ходу малочисленные детали нашего плана. Никакого тщательно продуманного образа действий у нас не было. Лишь первоначальный гамбит, который введет нас в игру с роковыми последствиями при малейшей ошибке.
Обоснования моего плана были таковы: доктор Амброз так и не появился на сцене, хотя наверняка вернулся бы, будь у него такая возможность. Все указывало на то, что он хорошо ориентируется в этих глубинах под Лондоном. Его отсутствие могло означать либо что его план по изоляции Мерденна все еще остается в силе, либо что события развивались по плохому сценарию и Мерденну удалось пересилить Амброза, избавиться от него навсегда и вернуться к координации вторжения морлоков, теперь беспрепятственной. Если справедливо второе, то у нас нет ни малейшей надежды добиться цели, потому что в противостоянии с Мерденном без помощи Амброза у нас нет ни малейшего шанса.
Но если обе эти мощные фигуры все еще отсутствуют, то остается тонкая ниточка надежды, которая может привести нас к успеху. Потому что неожиданное исчезновение Мерденна наверняка могло вызвать смятение среди морлоков. Недостаточное, однако, для того, чтобы предотвратить их вторжение в Англию и в остальной мир, которое неминуемо последует, пусть и с небольшой задержкой. Однако тот факт, что морлоки добыли дубликат Экскалибура из его первоначального тайника в Большом Треше, указывал – по крайней мере, я на это надеялся – на то, что в оценку морлоками ситуации закралась некоторая доля неуверенности.
Наш враг не мог знать об операции по воссоединению разбросанных по Лондону Экскалибуров, поскольку Мерденн не стал бы оповещать своих соратников о некоторых трудностях, которые возникли у него нашими трудами. В данный момент, когда этот интриган отсутствовал и не мог опровергнуть наши слова, я решил, что нам с Тейф следует представиться морлокам помощниками Мерденна. Столь дерзкая ложь имела все шансы на успех благодаря уже одной своей невероятности. Для подтверждения достоверности наших претензий мы можем предъявить Экскалибур. Каким образом, собирался я спросить у морлоков, могли мы завладеть этим оружием, если только на самом деле не были важными соратниками Мерденна?
Простой манипуляции с фактами будет достаточно для объяснения неожиданного исчезновения со сцены Мерденна: чтобы предотвратить вмешательство Амброза, Мерденн с помощью заклинания переместил их обоих в отдаленное время. В его отсутствие мы с Тейф несем его приказы морлокам.
С этого момента наши действия будут определяться, так сказать, по наитию. Все попытки предугадать, на какие выверты и повороты пойдет наша ложь, чтобы добиться успеха и завоевать доверие морлоков, были тщетны. А если бы нам и удалось это сделать, то мы выдумали бы и какой-нибудь предлог для воссоединения двух Экскалибуров в одних руках, а потом попытались бы от них уйти. Два других дубликата меча были спрятаны неизвестно в какой части мира. Я выбросил их из головы, чтобы мое сердце не приходило в ужас перед громадностью стоявшей перед нами задачи.
Наше легкое продвижение по туннелю вскоре закончилось. Мелкие обломки камней перекатывались под нашими ногами, и нам приходилось двигаться с осторожностью, поскольку каждый следующий шаг все больше грозил падением. Вскоре обломки стали образовывать целые насыпи, заполнявшие туннель от одной стены до другой. Мы перебирались через них, крепко держа перед собой факелы, чтобы не выронить их из рук. Одна из таких насыпей была настолько высока, что расстояние между ее верхом и потолком туннеля составляло не более фута. Мы проползли через эту щель на животах. Что-то в темноте за нами ухватило меня за лодыжку, когда я переползал через эту гору, но я просто стряхнул это что-то с ноги и благополучно закончил преодоление этого препятствия на другой стороне.
С противоположной стороны этой дамбы на полу собралась пахучая жижа, по которой нам и пришлось идти, утопая в ней по колено и надеясь, что под нами нет глубоких ям, невидимых под слоем жижи. Я настолько успел привыкнуть к мерзким условиям вселенной, образованной этими сточными туннелями, что почти не замечал обычный здесь тошнотворный запах, испускаемый разлагающейся материей в воде. Но часть моего мозга отсчитывала время до того часа, когда я смогу принять горячую ванну, вытереться турецким полотенцем с запахом одеколона. Я прикоснулся одной рукой к Экскалибуру на спине и продолжил движение.
Наконец этот проход закончился, от него в обе стороны ответвлялись другие туннели: мы подошли к тому самому Т-образному перекрестку, о котором говорил Фелкнап. Тейф показала факелом на проход справа, и я пошел следом за ней.
Мы шли, отмечая некоторую активность, следы которой здесь были очевидны. Пол туннеля был сухой, по его краям были вырыты сточные канавки, которые отводили неизбежно попадавшую сюда воду. Обломки, заваливавшие проход прежде, были тщательно убраны от центра прохода.
Тейф резко остановилась и подняла руку.
– Я что-то слышу, – прошептала она, повернувшись ухом к дальнему углу туннеля.
После нескольких секунд молчания что-то услышал и я. Механический шум двигателей в сочетании со звуками скрежета и скольжения. Может быть, выгрузка припасов? А еще голоса, выкрикивающие приказы, указывающие направления, хотя слышал я их едва-едва. В необычной акустике сточной системы невозможно было сказать, как близко мы находимся от подземного плацдарма морлоков.
Мы возобновили движение. С одной стороны, хотелось подойти незаметно, чтобы как можно точнее понять диспозицию, прежде чем войти в нее. С другой стороны, мы хотели выглядеть как можно увереннее перед любым врагом, который может случайно нас увидеть. Демонстрация нерешительности решит нашу судьбу с такой же определенностью, с какой ее решило бы немедленное признание наших враждебных намерений и планов.
Звуки с каждым футом нашего приближения становились все громче. Я уже довольно отчетливо различал резкие гортанные звуки языка морлоков, их звериные голоса, вызывающие мурашки омерзения на коже рук. Я подавил это чувство, напомнив себе, что должен подать себя в качестве друга этих существ.
Туннель делал поворот, из-за угла к нам проникал слабый голубоватый свет. Такое освещение, решил я, наименее мучительно для глаз морлоков. Мы почти подошли к ним в их тайной цитадели. Я распрямил спину, расположился бок о бок с Тейф, и мы двинулись на свет наших врагов.
Сразу за поворотом мы оказались в окружении громких низких голосов. Фигуры выпрыгивали из своих тайников в туннеле позади нас, тыча нам в спины своим оружием. Такая же орда морлоков в неряшливых военных формах, каких я уже видел на их соплеменниках, встала перед нами полукругом. Даже если бы мы захотели бежать, уйти от них не было ни малейшего шанса.
Эта банда уродов, которые прикрывали глаза от наших факелов широкими ладонями, что-то тараторили друг другу и рычали на меня и Тейф. Зрелище их вызывающих отвращение, бледных как смерть лиц, окружающих меня, вызывало у меня тошноту в самом основании желудка. Это ощущение вовсе не прошло, когда самый крупный из этих морлоков, урод с морщинистым предположительно от старости лицом, похожим на основание невыпеченной буханки хлеба, прижал штык своей винтовки к моему животу.
Я выпрямился во весь рост и закричал на этот сброд.
– Слушать меня! – Я блефовал, вкладывая в свой голос весь огонь и сталь, какие мне удавалось изобразить. – Это что еще такое ты тут выделываешь?! А ну, убери эту дрянь с моего живота, а то я тебя отправлю чистить все сортиры, что найдутся между этим местом и пропастью. Я ясно говорю?!
Глаза уставившегося на меня морлока стали еще больше похожи на блюдца. Под напором моего рева он убрал с моего живота кончик штыка и замер в немом недоумении. Его испуганные товарищи тоже погрузились в молчание.
– То же самое относится и к тебе, лошадиная жопа, – прорычала Тейф морлоку, который упирал свой штык в ее живот. – Убери эту штуковину или приготовься ее сожрать. – Он, казалось, понял ее угрозу, несмотря на незнание английского. С разочарованным выражением на мертвецки бледном лице он убрал свое оружие и повернулся к старшему в их маленьком войске в ожидании приказа или простой поддержки.
Стоявший передо мной морлок с морщинистым лицом с сомнением во взгляде оценивал меня. Мы явно не были похожи на людей из Мира потерянной монетки. Но кем же тогда мы могли быть, явно пытался сообразить он. И наше поведение озадачивало его не в меньшей степени. На наших лицах не было страха, и мы еще старались изо всех сил выглядеть властными и высокомерными по отношению ко всему их уродливому племени.
Командир этого морлокского патруля не смог вынести подобных умственных усилий. Я чуть ли уже не сочувствовал этому существу, когда оно с откровенно недоуменным выражением отправило одного из группы на свет и шум в глубине туннеля.