И здесь, ни слова не говоря, бросается на нее. Но Александра наготове. Ярость, всесокрушающая ярость придает ей силы… Сталь ножа мелькает в воздухе. Алексей достал нож! И здесь Александра вспоминает о ноже, который дал ей Игорь. Алексей налетает на нее, но он налетает на нож, который Александра выставила перед собой. Нож входит в него без препятствий, легко. В его глазах – искреннее удивление и растерянность. Он не ожидал такого вероломства с ее стороны… Резким движением она поворачивает нож и всаживает его еще глубже. В блеклых глазах – непонимание и страх… Страх просачивается сквозь поры, кожу, личину, оболочку… Лицо меняется, распадается, как разбитое зеркало на куски, разные гримасы пробегают по нему…
Он открывает рот, как будто бы ему не хватает воздуха, и падает, обмякнув, на снег. На груди расплывается темное пятно крови…
Александра смотрит на него.
– Лиля, – шепчет она. – Я отомстила за тебя. Но если бы я могла тебя вернуть… Лилька, моя Лилька…
Ветер налетает на нее, она отворачивается и вытирает ладонью слезы… Ей нужно идти! Куда? Мобильный! Она должна позвонить Цаброву. Сказать, что они – здесь. Они – это Петр Васильевич, Игорь, Дмитрий и она, Александра! Она вдруг понимает, что отсекает Вячеслава от себя и тем самым невольно прощается с ним…
…Она не сразу понимает, что звонит мобильный. В кармане куртки Алексея. Она достает его и прижимает к уху.
– Алло! Алло! – голос кажется знакомым, но где она его уже слышала? Никак не может припомнить… – Все в порядке? Я пошел к ним в овраг. Старшой направился за Рысевым. Идет прямо по его следу. Алло! Ало! Чего молчишь? Алло! Как там эта баба? Ты уже покончил с ней?..
Она молча нажимает на отбой. С того момента все ее движения – четки и собранны. Она звонит Цаброву и кратко рассказывает, что с ними произошло. Потом с усилием выдергивает нож из Алексея – брызги крови падают на ее руки, куртку, но она не обращает на них никакого внимания… Ей нужен нож, он еще может пригодиться. Она не узнает сама себя. Но так ли это важно сейчас, когда у нее одна мысль – спасти любимого человека, в котором она, идиотка, засомневалась…
Она расстилает карту и смотрит, куда направился Вячеслав. Он не хотел ее подвергать риску и, ничего не сказав, направился туда один. Она смотрит на карту, и та словно оживает перед ней – она видит лес, тропы, ручьи. Она видит это направление, понимает, куда ей идти…
Это кажется странным. Почти непостижимым, но это так…
Она понимает, что путь ее пролегает рядом с оврагом – может быть, если поспешить, она успеет зайти туда, предупредить людей об убийце, который готовится напасть. Если она успеет.
Нет, не так!
Она должна успеть!
Она убирает карту обратно в рюкзак.
Встает на лыжи и взвивается, взлетает на холм, оттуда – вниз… У нее нет лыж, у нее – крылья… Ей немножко страшно, слезы текут то ли от ветра, то ли от страха. Но с этим же ветром до нее долетают слова, сказанные когда-то ее отцом: «Капитаны никогда не плачут!» «Капитаны никогда не плачут», – шепчет она про себя и повторяет эти слова снова и снова. Как заклинание. Она несется так, как никогда в жизни, еще немного, и она будет в овраге, и здесь она видит нечто темное и резко тормозит…
Ясунт! Он лежит на снегу. Он ранен… Он смотрит на Александру без всякого выражения. Черные, непроницаемые глаза…
– Ты… – зовет он ее.
Она склоняется над ним.
– Это я, Александра, я была с Вячеславом в избе. Вы меня помните? – настойчиво повторяет она.
– Ты… – снова говорит он. – Остановишь зло…
Ее обдает холодом, потом жаром. Почему он так говорит?..
Ясунт что-то говорит ей на своем языке, и ей почему-то кажется, что она его понимает.
– Да-да, я спасу всех… Где они? Ну, те, кто в овраге.
– Они уже спасены… Я убил его… Я не успел утром, но я вспугнул их и спас часть людей. Но ты должна спешить…
– К Славе… – говорит Александра одними губами.
Он показывает куда-то позади себя на дерево.
Александра поднимает взгляд и видит шофера Николая, который подвозил их сюда. Николай – он мертв и перекинут через толстую ветку дерева, как тряпичная кукла. Теперь она понимает, почему голос в мобильном показался ей знакомым. Это он – второй член банды.
– Они спасены. Но ты спеши…
– А вы?
– Я умираю. Но я выполнил свой долг и отогнал злой дух от этих мест. Твоя задача – завершить это изгнание…
– Где Тыйпа?
– Не знаю…
И словно услышав свое имя, снежный холм неподалеку зашевелился, фыркнул, отряхивая снег, и Тыйпа, тихо скуля, подползла к Александре.
– Тыйпа, – прошептала она, гладя ее по голове. – Как ты?
Собака посмотрела ей в глаза и вздохнула.
– Понимаю. Ты ранена? Серьезно?
Собака встала на ноги и села.
– Не очень, – сигналила она. – Больно, но терпимо.
– Иди! – напутствовал ее Ясунт. – А я буду с тобой… рядом…
– Я вызвала полицию, скоро здесь будут люди, вам помогут.
– Нет, мне уже никто не поможет. Иди!
Александра сделала несколько шагов и оглянулась. Тыйпа шла за ней, прихрамывая. Сбоку был выдран клок и зияла рана.
– Тебе нельзя… Оставайся здесь, я за тобой потом приду, – сказала ей Александра. – Обязательно приду.
Собака села, навострив уши, вслушиваясь в речь Александры.
Она отъехала. Тыйпа сидела и смотрела ей вслед…
Путь был ясен, карта отпечаталась в мозгу Александры… она стояла у нее перед глазами.
Ей нужно было пройти еще несколько километров как можно скорее.
Она шла, летела без устали, она не чувствовала ни себя, ни своего тела. Перед глазами у нее был путь. И этот путь был прямым как стрела, конец которой указывал на цель… «Черта с два, черта с два я тебя кому-нибудь отдам, – упрямо повторяла про себя Александра. – Даже самой смерти».
Когда она уже подъезжала к поселку, раздался звук выстрела, и у Александры чуть не подкосились ноги.
Она остановилась и тряхнула головой, а потом рванула вперед.
Двое мужчин дрались врукопашную. Их силуэты четко выделялись на фоне уже темнеющего снега.
– Вячеслав! – крикнула она. Но он даже не обернулся.
– Беги! Уходи отсюда! – донеслось до нее.
«Не дождетесь», – подумала она.
Мужчина, дравшийся с Вячеславом, повернулся к ней на минуту, и она увидела лицо… Иннокентия! Но удивляться уже не было сил.
Она сняла лыжи и побежала туда, к ним, на ходу вынимая из кармана куртки нож. И здесь в нескольких метрах от себя она увидела пистолет. Александра бросилась к пистолету, схватила его и навела на Иннокентия. Она никогда еще не стреляла, но страх за Вячеслава придал ей силы…
– Отойди! – прорычала она. – Отойди!
Черные волосы били по плечам. Пистолет прыгал в ее руке, она боялась, что, выстрелив, ранит Вячеслава. И здесь, как бы угадав ее намерение, он отпрыгнул в сторону, и она увидела, что кровь капает у него из ноги. Он ранен!
Пистолет прыгал в ее руке!
Иннокентий рванул к ней, она выстрелила! И – промазала! Звук выстрела отдался в ушах. Второй выстрел! Кажется попала по касательной… Третий… она не успела! Он кинулся на нее, стараясь вырвать пистолет, но тот, описав в воздухе большую дугу, приземлился где-то за ближайшим строением, упав с глухим стуком. Иннокентий повалил ее и начал душить, сжимая руки вокруг горла. Его куртка была расстегнута, и Александра увидела татуировку со змеей. Она с силой ударила его ногой под дых.
– Сука!
Прихрамывая, Вячеслав бежал к ней. Она никак не могла достать свой нож, отбиваясь изо всех сил, в глазах уже темнело, в руках Иннокентия мелькнуло что-то блестяще-серебристое. Нож? Кастет?
И в тот момент, когда она уже понимала, что еще секунда – и смерть опустится на нее и нет никакого спасения, что-то большое, мохнатое с шумом рассекло воздух, сбивая Иннокентия.
Тыйпа!
И в следующий момент собака вцепилась ему в горло…
Они сидели на бревне, прижавшись друг к другу.
– Скоро сюда придут! – сказала Александра. – Я позвонила. Нас найдут.
– Да… Ты как? – Он с тревогой всматривался в ее лицо.
– Нормально!
– Я думал, ты со слезами кинешься мне на грудь. Слезы уносят стресс. А ты сейчас как каменная.
– А надо плакать? – Она покачала головой. – Не дождетесь, – и, тихо рассмеявшись, положила голову ему на плечо.
Позади темнели заброшенные строения, избы с пустыми окнами, трубы, лежавшие на снегу.
Тыйпа сидела рядом.
– Тыйпочка! – Александра наклонилась, и собака лизнула ей руку. – Спасительница моя. Ясунт мертв…
– Я знаю.
– Откуда?
– Когда мы были в избе, он сказал, что его смерть близка и мы, наверное, видимся в последний раз. Шаманы… они чувствуют свой уход из этого мира. Еще он сказал, что ты остановишь зло.
– Так вот что он тогда сказал тебе в избе!
– Да.
– А ты не сказал мне.
– Ты бы не поняла…
– Зато сейчас я понимаю…
Он повернулся к ней.
– Правда понимаешь?
– Да. Правда.
Ели подступали почти к самому поселку.
– Такое впечатление, что здесь никто и никогда не жил.
– Жили, но давно.
– А как ты? Нога болит? – спросила Александра.
– Когда ты рядом – все хорошо. – И после недолгого молчания прибавил: – По-другому и быть не может. – Небо из темно-серого становилось сине-свинцовым. – А то золото я нашел.
– Да? – встрепенулась Александра. – Значит, на карте моих родителей все было отмечено правильно?
– Правильно. Золото там, – и он кивнул на дома позади себя. – Я вовремя услышал шум, когда Иннокентий подъехал сюда.
– Он нашел Лилькину карту и рванул сюда.
– Вот как!
– Карта была и у нее, собственно говоря, это ее родственник, бывший заключенный, отметил это место на карте. Правда, приблизительно. А мои родители это место обозначили точнее.
– Это золото я сдам, но нам будет награда.
– Какая?
И он что-то прошептал ей на ухо.
– Слышишь шум?
Он поднял голову вверх.
– Пока нет.