Это задело его за живое. Он схватил ее за руки повыше локтей и встряхнул.
– Я дал тебе все, чего ты только могла пожелать!
– Но тебе не приходило в голову подумать, что у меня на душе! – крикнула она. – Никогда! Поэтому я и ушла от тебя. – Она уперлась руками в грудь Мервина, чтобы оттолкнуть его, и в этот момент дверь отворилась, и вошел Марк.
Он стоял в пижаме, переводя взгляд с одной на другого.
– Что, черт возьми, здесь происходит, Диана? Ты хочешь провести ночь в салоне для новобрачных?
Диана оттолкнула Мервина, он опустил руки.
– Нет, – сказала она Марку. – Это прерогатива миссис Ленан, она поселилась здесь с Мервином.
Марк понимающе хмыкнул:
– Вот это здорово! Обязательно вставлю сей эпизод в мой следующий сценарий!
– Это не смешно! – запротестовала она.
– Еще как смешно. Этот парень следует за женой как лунатик и в то же время спит с первой встречной бабой!
Диане была отвратительна эта тирада, и она почувствовала желание защитить Мервина.
– Вовсе они не спят! – выпалила она. – Просто других мест в самолете не было.
– Но ты все равно должна благодарить судьбу, – сказал Марк. – Если он ею увлечется, то оставит тебя в покое.
– Как ты не можешь понять, что я расстроена?
– Могу, но не знаю почему. Мервина ты больше не любишь. Иногда говоришь о нем так, будто его ненавидишь. Ты ушла от него. Так какая тебе разница, с кем он спит?
– Не знаю! Но это так унизительно.
Марк сердился и не находил слов сочувствия:
– Несколько часов назад ты решила вернуться к Мервину. Но он вывел тебя из себя, и ты передумала. Теперь ты сходишь с ума из-за того, что он спит с кем-то еще.
– Я с ней не сплю, – возразил Мервин.
Марк не придал значения его словам.
– Ты уверена, что больше не любишь Мервина? – Он начал по-настоящему сердиться.
– Не говори со мной так! Это ужасно.
– Знаю, но это правда?
– Да, правда, и мне противно, что ты можешь думать по-другому. – Ее глаза наполнились слезами.
– Тогда докажи это. Забудь о нем и о том, где он спит.
– Я никогда не умела сдавать экзамены, – зарыдала она. – Не будь таким омерзительно логичным! Это не дискуссионный клуб!
– Конечно, нет! – прозвучал новый голос. Все трое оглянулись и увидели в дверях Нэнси Ленан, очень хорошенькую в ярко-синем шелковом халате. – Вообще-то я думаю, что это мой салон. Что, черт возьми, здесь происходит?
Глава семнадцатая
Стыд и гнев душили Маргарет Оксенфорд. Она была уверена, что все смотрят на нее и думают об ужасной сцене, разыгравшейся в столовой, и к тому же считают, что она разделяет омерзительные взгляды отца. Маргарет боялась смотреть людям в глаза.
Гарри Маркс помог ей сохранить хоть какое-то достоинство. Очень умно с его стороны и так благородно – подойти к ней, отодвинуть стул, предложить руку и выйти с ней вместе: не слишком примечательный знак внимания и жест, может быть, чуточку нелепый, но для нее это стало хоть каким-то выходом из унизительного положения.
Она сохранила остатки самоуважения, но в ней кипело возмущение, росла ненависть к отцу, по вине которого она попала в такую кошмарную ситуацию. После обеда в салоне стояла зловещая тишина. Когда погода стала портиться, мать и отец отправились переодеваться ко сну. И тут Маргарет просто поразил Перси:
– Давай извинимся.
Первой мыслью было, что это лишь усугубит неловкость и чувство унижения.
– Не уверена, что мне хватит на такое смелости, – сказала она.
– Мы просто подойдем к барону Габону и профессору Хартманну и скажем, что извиняемся за отцовскую грубость.
Мысль о том, чтобы как-то сгладить оскорбление, нанесенное отцом, показалась ей в конце концов привлекательной. От этого Маргарет станет гораздо легче.
– Отец взбесится, конечно, – сказала она.
– А он не узнает. Но мне все равно, пусть бесится. По-моему, он просто спятил. Я больше ничуть его не боюсь.
Маргарет задумалась, так ли это. Маленьким мальчиком Перси часто говорил, что не боится, а на самом деле дрожал от страха. Но он уже далеко не маленький.
Вообще-то ее немного беспокоила мысль о том, что Перси выйдет из-под контроля отца. Пока только отец умел держать его в узде. При зловредном характере братца он, сорвавшись с поводка, мог натворить бог знает что.
– Пошли, – настаивал Перси. – Давай сделаем это прямо сейчас. Они в третьем салоне, я проверил.
Маргарет все еще колебалась. Она боялась подойти к людям, которых оскорбил отец. Вдруг это причинит им новую боль? Может быть, они предпочитают забыть о случившимся как можно скорее?.. Но конечно, куда важнее, чтобы эти обиженные люди знали, что далеко не все разделяют национальные предрассудки ее отца.
Маргарет так часто была малодушна, а потом об этом жалела. И она решилась. Маргарет встала, придерживаясь за ручку кресла, потому что самолет то и дело проваливался в воздушные ямы.
– Хорошо. Давай извинимся.
Девушка чуточку дрожала, но это ее состояние не было заметно из-за качки. Она решительно пошла через гостиную в третий салон, Перси последовал за ней.
Габон и Хартманн сидели справа лицом друг к другу. Хартманн уткнулся в книгу, его длинная худая фигура скрючилась, коротко стриженная голова низко склонилась, так что горбатый нос ученого едва не касался страницы с математическими формулами. Габон не был ничем занят, по-видимому, он скучал и увидел их первым. Когда Маргарет остановилась возле него и для равновесия вцепилась в спинку его кресла, он замер и посмотрел на нее с неприязнью.
– Мы пришли извиниться, – быстро сказала Маргарет.
– Меня поражает ваша смелость, – ответил Габон. Он говорил по-английски безукоризненно, лишь с едва уловимым французским акцентом.
Это были не те слова, которые хотела услышать Маргарет, но она продолжала:
– Я ужасно огорчена тем, что произошло, и мой брат разделяет это чувство. Я преклоняюсь перед профессором Хартманном, о чем я ему уже говорила.
Хартманн оторвался от книги и приветливо кивнул. Но Габон все еще был сердит:
– Легко таким, как вы, просить прощения. – Маргарет опустила глаза в пол и уже пожалела, что пришла. – В Германии полно вежливых богатых людей, которым ужасно стыдно за то, что там происходит, – продолжал Габон. – Но что они предприняли? И что делаете вы?
Маргарет почувствовала, что лицо ее залилось краской. Она не знала, что говорить и что делать.
– Помолчи, Филипп, – тихо сказал Хартманн. – Как ты не понимаешь, что перед тобой молодые люди? – Он посмотрел на Маргарет. – Я принимаю ваше извинение и очень вам благодарен.
– Боже, я сделала только хуже? – вздохнула Маргарет.
– Вовсе нет. Вы поступили правильно, и я действительно очень вам признателен. И мой друг барон скоро со мной согласится.
– Нам лучше уйти, – огорченно произнесла Маргарет.
Хартманн кивнул.
Она повернулась.
– Я тоже прошу прощения, – сказал Перси. И двинулся вслед за сестрой.
Они вернулись в свой салон. Дэйви стелил постели. Гарри куда-то исчез, скорее всего в туалет. Маргарет решила готовиться к ночлегу. Она достала туалетную сумку и ушла переодеваться в дамскую комнату. Навстречу ей вышла мать, она выглядела потрясающе в халате орехового цвета.
– Спокойной ночи, дорогая, – сказала она. Маргарет молча прошла мимо.
В переполненной дамской комнате она быстро переоделась в хлопчатобумажную ночную рубашку и махровый халат. Ее ночной наряд выглядел заурядным среди ярких шелков и кашемира других женщин, но она не придавала этому значения. Извинение не принесло облегчения, потому что замечание барона Габона казалось ей справедливым. Проще простого приносить извинения и не делать ничего для того, чтобы решить проблему.
Когда она вернулась в салон, отец и мать уже легли и задернули свои занавески. Из-за занавески отца слышался негромкий храп. Ее постель не была еще готова, и она отправилась в гостиную.
Маргарет отлично понимала, что из ее положения есть только один выход. Она должна уйти от родителей и начать жить самостоятельно. Сейчас Маргарет, как никогда прежде, была исполнена решимости именно так и поступить, но она ничуть не приблизилась к решению проблемы денег, работы и жилья.
Миссис Ленан, милая дама, которая села в Фойнесе, устроилась с ней рядом, на ней был ярко-синий халат, надетый поверх черной рубашки.
– Я хотела попросить коньяку, но стюарды заняты, – сказала она, но при этом не выглядела разочарованной. Обвела рукой пассажиров. – Похоже на вечеринку в пижамах или полночный праздник в общежитии – все кругом слоняются в нижнем белье. Вы со мной согласны?
Маргарет никогда не бывала на вечеринках в пижамах и не ночевала в общежитиях.
– Впечатление странное. Как одна большая семья.
Миссис Ленан пристегнулась ремнем, она явно была в настроении поболтать.
– В ночных рубашках не до формальностей, думаю я. Даже Фрэнки Гордино очень мил в своей красной пижаме.
Сначала Маргарет не поняла, что миссис Ленан имела в виду, затем вспомнила о подслушанной Перси скандальной перепалке между капитаном и агентом ФБР.
– Вы говорите об этом арестанте?
– Да.
– Вы его не боитесь?
– Наверное, нет. Чем он может быть мне опасен?
– Но люди говорят, что он убийца и даже того хуже.
– В трущобах всегда гнездится преступность. Удалите Гордино, и убивать будет кто-то другой. Я бы не обращала на него особого внимания. Азартные игры и проституция процветали, когда Бог ходил еще в детских штанишках, а раз есть преступность, она рано или поздно становится организованной.
Это высказывание показалась Маргарет шокирующим. Видимо, что-то такое в самой атмосфере самолета располагало людей к особой откровенности. Она подумала, что миссис Ленан вряд ли бы стала так говорить в смешанной компании: женщины всегда гораздо приземленнее, когда рядом нет мужчин. Но, так или иначе, Маргарет была заинтригована.
– А не лучше ли, чтобы преступность оставалась неорганизованной?