Хотя, с другой стороны, она даже хотела этой войны. Вот уже несколько лет Маргарет испытывала стыд за трусливую политику своей страны во время испанских событий. Британия оставалась в стороне и спокойно смотрела, как хунта, при поддержке Гитлера и Муссолини, свергает законно избранное правительство социалистов. Сотни молодых людей, юных идеалистов со всей Европы, отправились тогда в Испанию сражаться за демократию. Однако им не хватало оружия, а многие правительства, которые так кичились своей демократией, помочь отказались. И вот юные мальчики погибли, а у людей, подобных Маргарет, на душе остались лишь злоба, стыд, ощущение своей беспомощности. Если Британия открыто выступит сейчас против нацистов, она снова сможет гордиться своей родиной.
Существовала еще одна причина, по которой ее сердце учащенно билось в ожидании предстоящей войны. Война, несомненно, положит конец ее нудной ужасной жизни с родителями, жизни, которая так ей опостылела. Надоело, наскучило существование, точно в скорлупе, вдалеке от жизненных проблем, все эти нескончаемые средневековые ритуалы. Ей хочется убежать туда, где можно дышать полной грудью, зажить собственной жизнью, но это, кажется, нереально: она еще не достигла совершеннолетия, у нее нет своих денег, кроме того, ее не обучили никакому ремеслу, поэтому вполне можно остаться без работы. Но, если начнется война, все будет, конечно, совершенно иначе.
Маргарет с восхищением читала о том, как в прошлую мировую войну женщины сразу надели брюки, засучили рукава и пошли работать на фабрики вместо мужчин. Сейчас женщины служат и в армии, и в ВМС, и в военно-воздушном флоте. Маргарет мечтала о том, как она вступит в ряды Местной обороны, где будут в основном женщины. Кое-что она все же умела, например, водить машину. Отцовский шофер Дигби научил ее водить «роллс-ройс», а Ян, тот парень, что погиб, частенько разрешал ей садиться за руль своего мотоцикла. При необходимости она даже могла управлять моторной лодкой, потому что у отца в Ницце была маленькая яхта. Наверняка подразделениям Местной обороны потребуются водители санитарных машин и посыльные. Маргарет уже воображала, как она в форме и каске мчится на мотоцикле, на плече сумка со срочными донесениями из зоны боевых действий, в нагрудном кармане мундира цвета хаки фотография Яна. Она всем покажет, на что годится, лишь бы только ей предоставили шанс.
Позднее они узнали, что война действительно началась в момент чтения церковной проповеди. Более того, когда служба была в полном разгаре, завыла сирена воздушной тревоги, но в глухой деревеньке об этом еще, конечно, не знали, к тому же тревога оказалась ложной. Таким образом, семейство Оксенфордов возвращалось из церкви, абсолютно не подозревая, что страна уже находится в состоянии войны с Германией.
Перси намеревался взять ружье и отправиться за кроликами. Все в семье умели стрелять и обожали охоту, это было их любимое занятие. Однако отец не дал своего разрешения — по воскресеньям полагалось ходить в церковь, а не охотиться. Перси выглядел явно разочарованным, но пришлось подчиниться. Озорство — озорством, но мальчик был еще слишком мал, чтобы открыто сопротивляться отцу.
Маргарет любила своего брата-проказника. В ее серой обыденной жизни он казался единственным лучом света, веселым солнечным зайчиком. Маргарет даже завидовала, что он может вот так просто и безбоязненно дразнить отца, втихую смеяться над ним, у нее бы точно не вышло.
Дома они, к своему удивлению, застали молодую горничную с босыми ногами, поливающую цветы в холле. Отец так опешил, что сразу и не узнал ее.
— Кто вы такая? — спросил он резко.
Ему ответила мать, спокойным протяжным голосом, на американский манер:
— Девушку зовут Дженкинс, на этой неделе она приступила к работе в нашем доме.
Горничная присела в поклоне. Отца это не остановило:
— Черт побери, а где ее туфли?
На девичьем лице промелькнуло сначала удивление, затем, как будто о чем-то догадываясь, Дженкинс укоризненно посмотрела на Перси.
— Пожалуйста, Ваша светлость, не ругайте меня, это все лорд Айли (такой титул носил Перси). Он сказал, что по воскресеньям все слуги в доме почтительно снимают обувь и ходят босиком.
Мать лишь вздохнула, а отец что-то недовольно проворчал. Маргарет не удержалась и захихикала. Она знала любимый трюк Перси — рассказывать новым слугам о строгих правилах поведения в имении, которые он сам и придумывал. С каменным лицом Перси сообщал о самых нелепых вещах, причем люди всему верили, ибо у Оксенфордов была слава довольно странного семейства.
Маргарет часто смеялась над проделками брата, но сейчас ей было жаль бедную девушку, которая выглядела действительно глупо, стоя босиком в холле и переминаясь с ноги на ногу.
— Пойдите наденьте туфли, — сказала мать.
— И никогда не верьте лорду Айли, — добавила Маргарет.
Они сняли шляпы и прошли в дом. Маргарет поймала брата, ухватила за чуб, прошипела, как змея, в самое ухо:
— Как ты можешь так поступать, негодный мальчишка!
Перси только ухмыльнулся, он был неисправим. Однажды проказник сказал викарию, что ночью отец внезапно умер от сердечного приступа. Вся деревня тут же облачилась в траур, прежде чем выяснили, что маленький лорд опять пошутил.
Отец включил радиоприемник. Именно тогда они впервые и услышали новость: Великобритания объявила войну Германии.
Маргарет почувствовала в душе радостное возбуждение, какой-то азарт. Внутри все замерло: так бывает, когда мчишься на большой скорости в автомобиле или взбираешься высоко на дерево. Так. Период мучений и ожиданий кончился. Впереди боль, горе, трагедии, утраты, но этого не избежать. Перед тобой враг, ты идешь с ним сражаться, и никто не застрахован от смерти. От этой мысли часто билось сердце. Теперь начнется иная жизнь. Не будет места старым предрассудкам и условностям, женщины станут сражаться наравне с мужчинами, классовые барьеры рухнут, нация объединится в общей борьбе. Она уже ощущала вокруг сладкий воздух свободы. Впереди жестокие схватки с фашистами, с теми, кто убил несчастного Яна и тысячи других прекрасных молодых парней. Маргарет никогда не считала себя способной на месть, но, когда она думала о нацистах, внутри закипал злобный мстительный огонек. Это незнакомое чувство захватывало и пугало.
Отец ужасно рассердился. Он и так был тучным, краснолицым, а уж когда выходил из себя, то казалось, что он вот-вот лопнет, словно надутый шар.
— Будь проклят этот Чемберлен! Где могли найти такого идиота?
— Олджернон, пожалуйста… — мать знала, что сейчас он начнет ругаться.
Отец был одним из основателей Британского союза фашистов. Тогда, раньше, он был другим человеком: не только моложе, но и стройнее, красивее, менее раздражительным. Легко сходился с людьми и без труда завоевывал их симпатии. Отец написал трактат, который вызвал целую дискуссию. Называлась книга «Люди с нечистой кровью: угроза расового загрязнения». В ней он отстаивал идею о том, что цивилизация постепенно деградирует с тех пор, как произошло смешение арийцев с евреями, азиатами, выходцами с Востока и даже неграми. Он вел переписку с Адольфом Гитлером, которого считал самым выдающимся государственным деятелем со времен великого Наполеона. На уик-энд в доме Оксенфордов устраивались грандиозные вечера с участием политиков, приглашались иностранные гости, а однажды их дом почтил своим присутствием сам король. До поздней ночи велись долгие разговоры и дискуссии, дворецкий то и дело спускался в подвал за бренди, в холле зевали лакеи. В годы депрессии отец ждал, что страна вот-вот призовет его в этот трудный час, и он займет пост премьер-министра, возглавив правительство национального обновления. Но шли годы, а его ожидания оставались тщетными. Вечера в конце недели устраивались все реже, с каждым разом приходило меньше народу. Самые видные гости старались не связывать себя открыто с союзом фашистов и его одиозными лидерами. Отец постепенно превратился в озлобленного, разочарованного человека. Куда-то ушли его обаяние и уверенность в себе. От его привлекательности не осталось и следа — только обида, скука и выпивка. Что касается интеллекта отца, то его, вероятно, никогда и не было. Маргарет прочла пресловутый трактат и поразилась: идеи в нем были не только неправильные, а просто абсурдные.
В последнее время политическое кредо отца выражалось в одной навязчивой идее. Он считал, что Британия и Германия должны объединиться против Советского Союза. Об этом он изредка писал в журналах и газетах, эту же мысль отстаивал, когда его приглашали выступить в университетах или поучаствовать в политических дискуссиях. Отец с маниакальной настойчивостью отстаивал свои взгляды, но развитие событий в Европе доказывало их полную абсурдность. С объявлением Великобританией войны нацистской Германии его надежды окончательна рухнули. Маргарет было даже чуть жаль своего внезапно постаревшего отца, хотя ее обуревало море других чувств.
— Англичане и немцы просто сотрут друг друга с лица земли, и в Европе будут господствовать коммунисты с атеистами! — взорвался отец.
Упоминание об атеистах напомнило Маргарет о ненавистных церковных проповедях, и она не удержалась.
— А мне все равно, я тоже атеистка.
— Не шути так, детка, ты ведь принадлежишь к англиканской церкви, — ответила мать.
Маргарет только рассмеялась. Ее сестра Элизабет стояла, будто в шоке, казалось, что она вот-вот заплачет.
— Как ты можешь смеяться в такой момент. Это же трагедия!
Элизабет восхищалась нацистами. Она хорошо знала немецкий (впрочем, как и Маргарет) благодаря немецкой гувернантке, которая прожила в их доме дольше других. Элизабет несколько раз была в Берлине, дважды присутствовала на обедах с самим фюрером. Маргарет подозревала, что нацистам очень нравится бахвалиться перед настоящей английской аристократкой.
Маргарет резко повернулась к сестре.
— Ничего, сейчас мы выступим против этих наглецов.
— Они не наглецы. — Элизабет задыхалась от возмущения. — Это гордые сильные люди, между прочим, одной с нами крови. Война с ними — большая ошибка, трагедия. Отец прав: белые истребят друг друга, и править бал будут разные ублюдки и евреи.