И еще, именно ее лицо он видел, проснувшись в поту, с ноющим пахом и твердым членом. Именно о ее теле мечтал, лежа в постели и пялясь в потолок. Ему бы хотелось узнать, каково это по-настоящему целовать ее. Действительно целовать и касаться ее. Мечтая, он представлял себе, как коснется поцелуем ее губ, его ладонь заскользит вниз по ее спине, пока не накроет упругие ягодицы.
Эта была пытка.
Он не мечтал о другой женщине годами. Последней была Ребекка, но ее образ наконец-то стал бледнеть, почти стертый Кейтлин. Что такого в этой женщине? Не просто ее красота, и уж конечно не ее проблемы. Он никогда не видел себя в роли благородного защитника, и, естественно, не считал себя каким-нибудь рыцарем на белом коне, готовым прискакать на помощь, чтобы позаботиться о ней. Нет. Это нечто большее, чем секс, и имеет мало общего с потребностью защищать и оберегать.
На секунду мужчина прикрыл глаза. Черт возьми, ему просто нравилось быть рядом с ней. Слишком сильно нравилось. И это надо прекращать, как и заканчивать мечтать о ней. Он чувствовал себя так, словно шел по тонкому канату высоко над бездонной пропастью. Один неверный шаг – и он упадет, а если не будет осторожен, то утянет и Кейтлин вниз за собой.
С трудом ему удалось вернуть свои мысли к насущным проблемам, изгоняя из сознания свои затянувшиеся фантазии о Кейтлин, отказываясь идти дальше по этому опасному пути. Малейший намек на романтическую или сексуальную связь с ней может привести к катастрофе, позору и разрушению абсолютно всего.
Стиснув зубы, он посмотрел на экран компьютера. Поскольку ему так и не удалось найти пропавшие записи Ребекки, он стал бродить по Интернету в поисках статей о семье Монтгомери. Адам просмотрел папки всех остальных пациентов Ребекки, но не нашел ничего, что бы могло вызвать у нее волнение и заставить утверждать, что этот случай мог бы сделать ее миллионершей, а также принести признание в масштабах страны.
Что его совершенно не заботило. Но ему было необходимо выяснить, что именно в Кейтлин Бандо погрузило Ребекку в такие фантастические мечты. Именно здесь кроется ключ к ее исчезновению. Он был убежден в этом.
Адам схватил ключи и поспешил вниз по скрипучей лестнице. На улице по-прежнему было пасмурно и сумрачно, но он едва это заметил. Адам поехал в редакцию "Саванна Сэнтинэл", где в приемной сидела скучавшая секретарша с окрашенными в разные цвета ногтями, в элегантных очках и с коротко стриженными густыми волосами, словно взъерошенными ветром. Она спросила, чем может ему помочь, многозначительно посмотрев на часы. Шел пятый час.
Когда Хант попросил показать ему архивы, девушка с кем-то коротко переговорила по телефону, а затем привела его туда, где на компакт-дисках хранились старые издания.
– По-настоящему старые номера хранятся на микрофишах [1], - добавила она, указав на читальный аппарат, и окинула Адама долгим оценивающим взглядом, прежде чем оставить его наедине с оборудованием. – Но мы скоро закрываемся.
- Я быстро, - пообещал Адам, и обосновался в затхлой комнатушке с единственным стулом со сломанной спинкой.
Он начал с самых последних статей, постепенно продвигаясь назад в прошлое и используя в качестве указателей важные даты. Он прочитал о смерти дочери Кейтлин, ее замужестве, слияниях небольших фирм с «Банком и Трастовым Фондом Монтгомери». Здесь Адам нашел информацию об аресте из-за наркотиков Ханны Монтгомери и последующем снятии с нее обвинений, а так же о коротком браке Троя Монтгомери. Были статьи о свадьбе Аманды с Йеном Драммондом, и о смерти Чарльза Монтгомери много лет назад. Он распечатал все эти статьи, но та, что вызвала его интерес, информация, заставшая его навострить уши, была посвящена крушению катера, на котором находились обе близняшки Монтгомери. Серия статей, начиная с даты несчастного случая, дополненные фотографиями обеих девушек, совершенно неразличимых, насколько он мог судить, и обломков катера.
Воспоминания Кейтлин о цепочке этих событий были полными.
Две девушки отправились на вечеринку, отпраздновать свое двадцатипятилетние. Они выпивали и танцевали до полуночи, затем направились назад на материк. По дороге домой произошел взрыв, причина которого расследовалась. Катер затонул.
Именно здесь история резко расходилась с рассказом Кейтлин.
На все сто восемьдесят проклятых градусов.
Пока Адам читал статьи, его тело напряглось, челюсть окаменела, а в желудке все перевернулось.
Согласно первой полосе «Сэнтинэл», почти десять лет назад Кейтлин Монтгомери была ранена при крушении и потеряла сознание. Ее нашла пара с парусной шлюпки, которые были свидетелями того, как дорогущий катер взлетел на воздух. Но только Кейтлин. Не Келли. На самом деле, Келли так и не нашли. Ни ночью, ни на следующий день, ни неделей после.
Сердце Адама забилось быстрее. Кейтлин исказила правду, явно солгав ему.
Как и ты ей. С самого начала.
- Мистер Хант? - девушка из приемной просунула голову в дверной проем, когда он послал статьи на распечатку. – Мы закрываемся.
- Еще секундочку, - попросил мужчина, и она, закатив глаза и нетерпеливо позвенев ключами, оставила его в покое.
Статьи шли одна за другой, рассказывая о поисках Келли Монтгомери. Адам распечатал их все, пробежав по каждой странице глазами. Он прочел о том, что семья Монтгомери замкнулась в молчании, а полиция опасается худшего и надеется на лучшее.
Через неделю поиски были прекращены, а статьи появлялись все реже.
Пока последняя газета не упомянула о Келли Гриффин Монтгомери.
В некрологе о ней.
У нее раскалывалась голова. В ушах стоял звон, не дававший Атропос сосредоточится. Даже ее тихое местечко с прохладными белыми стенами и сверкающим чистым полом не помогало. Она наткнулась на эту ужасную девчонку, “белую шваль”, в другой комнате и почти забыла надеть свои медицинские тапочки. Почти. Но прежде, чем она совершила эту ошибку, она скользнула в них, затем быстро подошла к столу и попыталась сосредоточиться. Она была Атропос, совершенно верно… Атропос Неотвратимая.
Была причина, по которой она держала в заложниках Крикет. Причина. Думай!
Вспомни о своей цели. Ты одна из трех богинь судьбы, самая важная.
Да, все верно. Атропос. Она обрезала нить жизни, которую плела ее сестра Клото, Пряха, а другая сестра, Лахесис, Судьба, так тщательно отмеряла ее. Сестры… три сильные, единый разум на всех… Но этот разум сейчас был болен, адски болен.
Она открыла ящик стола. Нити жизни ждали, красная и черная, символизируя кровь и смерть, свитые и замысловато сплетенные между собой. Рок. Фатум. Судьба.
Думай! Ты находишься здесь с определенной целью.
Она нашла фотографии двух своих последних жертв, мать… На ней Бернеда была запечатлена молодой, стройной женщиной в черном по колено платье. Голова немного кокетливо отведена в сторону, подчеркивая потрясающий профиль, медно-каштановые волосы уложены в прическу, украшенные бриллиантовой диадемой. Шелковые перчатки облегали тонкие руки, в длинном мундштуке тлела сигарета, посылая вверх тонкую струйку дыма. Это была постановочная фотография на белом фоне, на ней женщина казалась совершенно далекой от образа матери.
Та, которая родила семерых детей; которая многократно жаловалась на потерю фигуры и жертвы, принесенные ради своего выводка. Та, некогда красивая женщина, которую часто предавал распутный муж, оплакала утрату красоты, здоровья и молодости. Та, чье слабое сердце стало ее погибелью. Та, что ненавидела ублюдков, которых породили ее муж и свекор.
Бедная страдалица Бернеда.
В конечном счете, она больше не страдала, подумала Атропос, потянув за нить жизни матери, разглядывая, где та была отмеряна. Развернув мешочек, где она хранила уникальные инструменты, Атропос достала свои заветные хирургические ножницы. Точным движением нержавеющей стали она аккуратно отрезала нити жизни Бернеды Поумрой Монтгомери, принявшей мученическую смерть.
Итак, как обработать фотографию, чтобы должным образом отразить суть? Хмм. Фигура Бернеды, похожая на песочные часы, которую она очень ценила и оплакивала при жизни, будет отнята у нее после смерти. Да, так и надо будет сделать. Удовлетворенная, Атропос принялась за работу. С помощью двух точных разрезов, она сначала отделила голову Бернеды от тела, а затем и ноги. Да, да, великолепно! Обрезки фотографии спланировали на стол.
Подняв голову и ноги, Атпропос аккуратно соединила их вместе и приколола на соответствующее место к узловатому семейному древу Монтгомери. И вот она, Бернеда: всего лишь маленький профиль красивого лица, увенчанный сверкающей диадемой, опирающийся на колени и голени, поддерживаемые четырехдюймовыми каблуками. Сигарета и руки по-прежнему были нетронуты, придавая Бернеде скошенный, но, тем не менее, элегантный и привлекательный вид. Такой, о котором она всегда мечтала. Атропос улыбнулась. Новая версия урезанной Бернеды стояла на одной ветке с мужем, Предателем. На нем был надет его обычный охотничий костюм, хотя он охотился обычно на женщин. Его тело было целым, за исключением небольшого отверстия с неровными краями в месте соединения ног, там, где когда-то были его яички. Она посмотрела на тех, кто также был представлен на семейном древе… Маленький Паркер, лишенный своей глупой соски, заходился истошным плачем…Элис Энн, голова которой была отрезана и приставлена обратно под невозможным углом, в том же положении, как когда она приземлилась у подножия лестницы в престижной школе, куда ее упрятали.
Если бы у нее было немного больше времени, чтобы расслабиться и насладиться своим произведением искусства. Но не сейчас. У Атропос истекало время.
Разыскав фотографию Аманды, старшей, она отрезала ножницами ее стройное тело от автомобиля. Эта была пока еще жива – форс-мажорное обстоятельство – с ней придется разобраться позже. Мысль об этом заставила ее улыбнуться. Да, да, все складывается отлично. Она на мгновение приложила фотографию смятого маленького спортивного авто Аманды к ее ветке. К настоящему моменту это должно было бы свершиться, но жизненную нить Аманды пока еще не удалось оборвать.