Пирсон, не замедляя шага, бросила:
— Как сказал мой напарник, разыскиваемые обычно объявляются сами.
Никаких обещаний. Никакой спешки. Судя по всему, имя пропавшей ничего им не говорило, но это случится, как только они введут его в систему поиска. Лора Лохнер. Девушка, найденная рядом с трупом. С орудием убийства в руке.
Совсем недавно решение звонить в полицию представлялось грандиозным поступком, казалось, что полицейские тотчас найдут Лору, пусть для этого и пришлось бы извлечь на свет божий ее прошлое. Однако машина уехала — ни сирены, ни мигалок. Ничего.
Джо спустился с мансарды. Проверив компьютер, взглянул на жену, качая головой. Все без изменений.
— Что происходит?
Джо подошел ближе. Он двигался медленно. Зловеще. С какими-то бумагами в руках.
— Что? — спросила Роузи. Ей не нравилось выражение его лица.
Он вручил ей бумажки. Три. Напечатанные на компьютере.
— Я нашел это в ее комнате. В карманах пальто.
— Прямо как раньше, — заметила Роузи. Подростком Лора прятала от матери вещи в карманах верхней одежды не по сезону, которая хранилась в глубине шкафа. Это могло быть что угодно: сигареты, презервативы, собственный телефон. Хотя не то чтобы их мать утруждалась поисками.
Роузи развернула первую записку.
Я знаю, что ты натворила.
Вторая предупреждала:
Тебе ни за что не следовало возвращаться.
И третья:
Ты за все заплатишь.
Роузи уставилась на записки, перечитывая их снова и снова, Джо стоял рядом, поддерживая ее за плечи.
Женщина пристально смотрела на мужа, пытаясь оценить глубину страха в его глазах.
— Ты знал об этом?
Джо не казался напуганным, как она после прочтения записок. Это полностью меняло ситуацию.
Он моментально вспылил:
— О чем ты говоришь?
— Лора не говорила тебе об этом? Откуда они взялись? Кто мог их отправить?
Джо отстранился от жены и, зашагав было прочь, резко развернулся и бросил:
— Невероятно, как ты можешь такое спрашивать. Тебе не приходило в голову, что я бы поделился с тобой? Если не сразу, так, конечно же, сегодня утром, после того как она не вернулась домой?
Роузи промолчала, она уже и не знала, что думать. Сколько раз прерывали разговор, стоило ей спуститься по лестнице или оказаться неподалеку, муж, сестра, Гейб, да даже Лора и Джо, когда те были наедине.
Может быть, она рассказала ему о записках. Или даже о чем-то еще более важном.
— Ты знаешь? — наконец выдавила Роузи.
— Знаю что?
Она не могла вымолвить ни слова. Роузи никогда не произносила их. Никогда не спрашивала. Никогда не задавала этот вопрос за все одиннадцать лет.
— Что, Роузи? Да скажи ты уже наконец!
Внезапно слова нашлись сами собой — они сорвались с языка прежде, чем Роузи успела прикусить его. Вопрос, на который она не хотела знать ответ.
— Лора не признавалась тебе в убийстве?
Это всегда витало в воздухе. Висело над ними мечом с той самой ночи.
Они знали только то, что Лора рассказала полиции. Она была в машине со своим парнем. Дверь открылась со стороны водителя. Неизвестный вытащил парня наружу. Лора услышала звук удара деревяшкой по костям. Затем — крик. Она вылезла из салона с другой стороны и спряталась в кустах у обочины. Незнакомец дважды взмахнул битой, потом сел в машину и уехал.
Лору сутки продержали в участке, пока не нашли машину, брошенную в другой части заповедника, глубоко в лесах. Лайонел Кейси устроил себе в ней новый дом.
Обвинение Лоре так и не предъявили. Однако оставался вопрос: почему ее застали стоящей над телом? С битой в руках? Почему на ее одежде была кровь?
Роузи переспросила:
— Она не говорила тебе, что убила того парня?
Джо покачал головой:
— Нет.
Она застыла в молчании, задаваясь вопросами о собственном муже. О своей сестре. О том, что много лет назад там, в лесах, Лора сделала с тем парнем. Своей первой любовью. Парнем, которого звали Митч Адлер.
И о том, что она могла сделать прошлой ночью со взрослым мужчиной по имени Джонатан Филдз.
16
Лора. Восьмой сеанс.
Три месяца назад. Нью-Йорк
Доктор Броуди: Разве ты не видишь, каким он был жестоким?
Лора: Кто, Митч Адлер? Жестокий — слишком громко сказано. Обычный старшеклассник, придурок, крутил интрижки и своего не упускал.
Доктор Броуди: Он знал, что причиняет тебе боль. Его эгоистичные поступки были не случайны. Он специально так вел себя. Это и есть жестокость.
Лора: Мне казалось, что у него проблемы, поэтому я влюбилась в него. И думала, что смогу ему помочь, если постараюсь. Если буду любить достаточно сильно.
Доктор Броуди: Ты думала, что исправишь его, и тогда он тебя полюбит?
Лора: Знаю, это звучит глупо. Теперь я понимаю. Он и не собирался любить меня.
Доктор Броуди: Это не напоминает тебе о ком-то еще? О человеке из твоего детства?
Лора: Не думаю. К чему ты клонишь?
Доктор Броуди: Иногда мы пытаемся исправить прошлое, действуя в настоящем.
Лора: По-моему, это бред.
Доктор Броуди: Так работает наш мозг. Это — подсознание. И вовсе не бред.
Лора: Но это опасно.
Доктор Броуди: Да. Даже очень.
17
Лора. Ночь накануне. Четверг, 10 вечера.
Бренстон, Коннектикут
Я знаю, что ты натворила.
Тебе ни за что не следовало возвращаться.
Ты за все заплатишь.
Записки я получила в разное время и в разных местах. Первая была сложена гармошкой на лобовом стекле под дворником минивэна Роузи, на котором я поехала на стадион. Я носилась, наматывая круг за кругом, машину припарковала на холме, на территории государственной средней школы соседнего городка: школы здесь с хорошей инфраструктурой и без охраны у ворот — она тут ни к чему. Именно поэтому за дом в этом городке люди выкладывают миллионы долларов. Интересно, что они подумают, узнав, как их жалкая служба безопасности пропускает людей вроде меня. Тех, кто подозревался в убийстве.
Каждый круг я пробегала за две минуты. Кто бы ни оставил записку, он наблюдал за мной, выжидая, когда я скроюсь за поворотом.
Вторая пришла с посылкой из «Амазона». Записку вложили в щель между картонками, где коробку не заклеили скотчем. Внутри была пижама, которую я заказывала с доставкой на дом к Роузи.
Третью я нашла под подушкой.
Все они были напечатаны. На белой бумаге, обрезанной под текстом, сложенной несколько раз как оригами.
— Почему ты не закрываешь двери на замок? — спросила я Роузи в тот день, когда нашла третью записку. — Не боишься воров?
Сестра посмотрела на меня своим коронным взглядом в духе шутишь, что ли? Мы сидели на кухне. Она с деланным драматизмом замахала руками:
— Если бы! Половина здешнего хлама — утиль, свезенный из нашего прежнего дома и от родителей Джо — одно старье. Забирайте! Берите все, что хотите, только вино не трогайте!
— Ха-ха-ха! — вдоволь насмеявшись, я поднялась в комнату и села на кровать, переводя взгляд с двери на окно и на шкаф, в котором только что спрятала последнюю записку. Самую последнюю. Я получила ее два дня назад. Возможно, будут новые. Или же что-то еще.
Мне следовало беспокоиться из-за записок, а не бояться незнакомца, сидящего сбоку от меня. Вероятно, я уже боюсь. Может быть, именно поэтому я спала не больше двух часов подряд после того, как получила первую записку. Тело ломит от усталости. Мозг истощен. Густой туман, окутавший сознание, отнюдь не помогает собраться с мыслями, когда мы с незнакомцем заезжаем в подземный гараж.
Там я и открылась совершенно постороннему человеку, Джонатану Филдингу, выложив все подробности ночной вечеринки в лесах. Язык мел как помело.
Его звали Митч Адлер. Он учился в государственной школе, я встретила его на одной вечеринке за полгода до случившегося.
Он не был милым. Он не был хорошим парнем. Но я верила, что этому были свои причины, и только я могу его исправить.
— Ты наверняка читал, что он приехал на вечеринку с девушкой, — говорю я.
Джонатан кивает. Он боится спровоцировать новый приступ буйства, подобный тому, что заставил его с риском для собственной жизни гоняться за мной по полному опасностей парку.
Он уточняет:
— Его родители заявили, что он встречался с ней год и приглашал домой на ужины. Они сказали, что думали, будто она его девушка. — И продолжает: — И сказали, что до той ночи ничего о тебе не знали и никогда не видели.
Джонатан Филдинг, ты прекрасно справился с домашним заданием.
Я добавляю:
— Ее звали Бритни. Голубоглазая блондинка. Оказалось, они встречались больше года. Я ничего не знала. Я думала, что он встречается только со мной. Они занимались сексом в его машине до того, как поехать в лес на вечеринку, — говорю я. Это правда. — Машина была там. Она стояла дальше по дороге, отдельно от остальных.
— Почему? — спрашивает Джонатан.
— Почему что?
— Почему он припарковался так далеко?
Пожимаю плечами:
— Не знаю. Может, он думал, что ему снова повезет.
Он смотрит на меня:
— Но уже с другой? Не с Бритни, с которой он занимался сексом? А с тобой — две девочки за ночь?
Черт тебя побери, Джонатан Филдинг. Однако ты прав.
Машина остановилась. Мы сидим в темноте гаража, такого же мрачного, как и мое настроение:
— Понятия не имею, что он там думал.
Джонатан не развивает тему, но я знаю, о чем он думает. Все подробности выложены в открытый доступ, и я уверена, что он их нашел.
Я ощетиниваюсь как еж. Воспоминания возвращают меня на одиннадцать лет назад в полицейский участок, к окровавленной одежде. К мозолям на руке от крепкого сжимания биты.
Слезы бегут ручьем по грязному лицу. По грязной душе.
— Я не собиралась заниматься с ним сексом в той машине. Хотя позволила ему утвердиться в этой мысли, но мне не хотелось, чтобы мой первый раз был таким, на заднем сиденье с каким-то придурком, который привез другую на вечеринку. Другую по имени Бритни, которая на самом деле была его девушкой.