Да.
В моих ушах звучит голос Кевина. Я люблю тебя. Я чувствую его кожу на своей, пальцы, запутавшиеся в моих волосах, частое дыхание, согревающее щеку. Он сказал эти слова даже после того, как я выложила ему все — о той жуткой ночи. Рассказала о сжатых в кулаки руках, бросившем нас отце, матери с ее любовниками. Роузи и Джо. И Митче Адлере. И все равно он сказал это вопреки всему.
— Он сообщил о разрыве эсэмэской, — говорю я. — Я не знаю, почему. — Мои слова звучат жалко.
— Просто так? — спрашивает Джонатан, хотя ему все было сказано.
— Просто так. — По-моему, мне придется повторять это до бесконечности, пока он не убедится.
Джонатан Филдинг, вылупив глаза, качает головой, будто услышал нечто невероятное. Однако ему неизвестно мое прошлое, скольких подлецов я умудрялась найти в стоге сена, как они обращались с женщинами. Или только со мной. Подозреваю, скорее всего, я одна удостоилась подобной чести.
— Это неправильно. Бросать эсэмэской. Меня не заботит, какой век на дворе. Я, бесспорно, надеюсь, что между нами что-нибудь выйдет даже несмотря на мою старомодность, потому что я вообще не знаю, смогу ли иметь дело с современным миром.
— Тебя преследовали. Ты прошел через это. Так что, думаю, ты со всем справишься, — говорю я, пытаясь сменить тему. Я больше так не могу. Не сегодня. Я слишком устала.
Джонатан вытаскивает ключи из зажигания и забирает бумажник из бардачка под дешевой пластиковой панелью. Он открывает дверь, и в салоне зажигается верхний свет, от которого мы щуримся.
— Почему бы тебе не выпить у меня? Я хочу говорить с тобой еще, но так глупо сидеть в машине в гараже. У меня хороший вид из окна…
Черт. Нет. У меня есть вариант получше.
— Мы можем вернуться в бар на Ричмонд-стрит. Возможно, та маньячка уже ушла, — предлагаю я с видом образцовой послушницы.
Он выходит из машины. Обходит, открывает дверцу с моей стороны. Галантно предлагает руку.
— Пойдем, — говорит он. И тут на него что-то находит. Необузданность. Что-то сильное и мужественное, уносящее меня прочь словно океан от гавани.
Я протягиваю ему руку и выхожу из машины. Закрываю дверь. Встаю рядом с ним.
Он смотрит мне в глаза. Слезы высохли. На вопросы получены ответы.
— Пошли, — говорит он снова. — Ты в безопасности. Мы еще не на третьем свидании.
Следующая страница. Новая глава. Под названием, которое хорошо мне знакомо. Несчастье. Оно нравится мне, прежней Лоре, и я не могу отказать ей. Особенно после всего, через что я заставила ее пройти.
Прежняя Лора вырывается с заднего сиденья как собака, весь день просидевшая дома взаперти. Она вольно несется по лужайке, и солнце светит ей прямо в морду.
— Возможно, мне и не грозит опасность, — говорю я ему, — но о тебе этого не скажешь.
Ха-ха.
18
Роузи. Настоящее время. Пятница, 11 вечера.
Бренстон, Коннектикут
В старом доме воцарилась тишина. В этот раз на кровати устроился Джо с Мейсоном под боком. Непутевые родители даже не попытались уложить малыша в детской. Даже после часовой прогулки с Зоуи малыш чувствовал, что в доме что-то не так. В данном отношении маленькие дети как животные: и те, и другие чувствуют приближающуюся грозу еще до появления первого облачка на ясном небе.
Джо лежал в постели, но сна у него не было ни в одном глазу. Выключив звук на своем лэптопе, он искал мужчин по имени Джонатан Филдз.
Вернувшись на кухню за обеденный стол с компьютером Лоры, Роузи проверяла папку входящих в фальшивом аккаунте на «Найди свою любовь». Ничего нового — ни от «второго шанса», ни от остальных, к кому они обращались. За время, прошедшее после знакомства с теми записками и до нынешнего момента, ее организм успел взбунтоваться. Шок и ужас при мысли об исчезновении Лоры, возможно, навсегда, в результате жуткого преступления, деформировались в нечто иное — не в безмолвное смирение, читавшееся на лице Гейба, не в притворное беспокойство полицейских — а в пеструю мозаику из боли и уныния, страха и гнева. Она явственно ощущала их горький вкус, пока в голове развивались самые жуткие сценарии.
Лора исчезла и никогда не найдется. Лору нашли раненой или еще хуже. Она не решалась произнести это жуткое слово даже про себя. Трагедия начала набирать обороты, развиваясь от сцены к сцене. Перед Роузи неожиданно открылась панорама, демонстрирующая муки родителей пропавших детей. День за днем надеются. Каждый день скорбят. Такой может стать ее жизнь. Мысль об этом невыносима.
Она схватилась за голову, уперлась локтями в стол. Как люди, прошедшие через такое, учатся жить дальше?
Она представила родителей Митча Адлера, как они научились жить, потеряв единственного сына, хотя у них были еще две дочери, какая пустота ворвалась в их семью. Подросток, еще не ставший мужчиной, которого Роузи даже сейчас ясно помнит, просто исчез. Он не был милым парнем. Повзрослев, он навряд ли бы стал хорошим мужчиной. И все же, какую бы ни вел тот жизнь, она кончилась на дороге из гравия. С пробитым черепом. В луже крови. С застывшей рядом с ним Лорой.
Его семья недолго задержалась. У них были родственники в Колорадо, и они переехали до Рождества. Роузи искала их, но не нашла ни следа в Коннектикуте. Однако в Бренстоне жили друзья Адлеров. И Митча, большинство наверняка до сих пор живут здесь или вернулись после колледжа. Любой из них мог заметить Лору в городе и отправить ей записки.
Роузи задумалась, что бы делала она сама, окажись не парень, а сестра, лежащей мертвой на земле. Преследовала ли бы она человека, которого считала бы виновным. Вряд ли можно удовлетвориться обвинением душевнобольного отшельника — человека, который не может быть привлечен к уголовной ответственности. Правосудие, как могло бы показаться, было глухо к семье Адлеров.
Она услышала звонок телефона, лежавшего у раковины, и вмиг оказалась там.
— Гейб? Что стряслось? Выкладывай…
Он сообщил уставшим голосом:
— Звонила та официантка из портового бара, которая обслуживала Джонатана Филдза и одну из его пассий, — доложил он. — Она нашла кассовый чек от кредитки.
— Той самой женщины, оплатившей выпивку своей картой?
— Это было три недели назад, как сказал бармен. Ее зовут Сильвия Эммет.
Роузи схватилась за сердце.
— Роузи?
— Да. Я слушаю. Мне надо с ней поговорить. Сможешь узнать номер?
— Узнал. Я оставил сообщение. Дал оба наших номера. Наверное, она спит. Уже поздно.
Роузи кругами обходила кухонный островок:
— А что, если мы поедем туда. Или отправим полицейских! Не можем же мы ждать всю ночь. Боже мой, Гейб…
Он прервал ее:
— Каких полицейских? Ты им звонила?
Роузи остановилась.
— Да. Нельзя было тянуть и дальше.
— Что сказали копы? Они…
— Ничего. До них, похоже, не дошло, кто такая Лора, к тому же они не проявили особого рвения. Они обещали утром попробовать добыть распечатку звонков с ее номера.
В трубке воцарилась тишина. И затем:
— Молодец, Роузи. Ты права. Нечего было тянуть резину.
У нее вновь забежали мурашки по коже. Ей вовсе не хотелось быть правой. Лучше бы Гейб сказал, что она приняла все слишком близко к сердцу, что следовало подождать, убедил в абсурдности ее предположений.
Вдруг она вспомнила о записках, найденных Джо в карманах пальто Лоры. Угрозы. Гейб тоже о них не знал.
— Еще такое дело… — начала было она, но стали звонить по второй линии.
— Роузи? — Гейб ждал окончания фразы.
— Потерпи немного — мне звонят. Может быть, это та женщина…
— Давай! Отвечай сейчас же!
Роузи приняла параллельный вызов:
— Алло?
— Говорит Сильвия Эммет, — женщина говорила шепотом. Так, будто набрать номер ее заставили под дулом пистолета.
Роузи поехала на машине Джо в западную часть города. На улицах было тихо и пусто. Там не было ничего, кроме промышленных зданий — одни склады и автосалоны. Проехав мебельный магазин, она увидела неоновые огни закусочной. Роузи свернула во двор, припарковала машину, зашла внутрь и села напротив девушки с каштановыми волосами, собранными в хвост. Она оказалась молодой, приблизительно одних лет с Лорой, и столь же очаровательной.
— Сильвия? — спросила Роузи.
Девушка жестом предложила сесть.
— Да, — подтвердила она.
Роузи аккуратно скользнула на сиденье с другой стороны стола.
— Я Роузи. Спасибо, что откликнулась на нашу просьбу. Ты не знаешь…
— Зато мой парень может узнать, — она покраснела. — Он не должен…
Подошла официантка. Сильвия заказала кофе.
— Мне то же самое, — распорядилась Роузи, а затем повернулась к собеседнице:
— Прошлым вечером моя сестра отправилась на свидание с незнакомцем. Она до сих пор не вернулась домой.
Сильвия отпрянула с широко раскрытыми глазами:
— И какое отношение это имеет ко мне?
— Ее телефон в последний раз запеленговали в портовом баре. Бармен опознал этого парня… — Роузи вытащила из сумочки помятую фотографию и расправила на столе. Указав на Джонатана Филдза, она уставилась на его самодовольную ухмылку. — Сестра собиралась встретиться с незнакомым парнем с этого сайта. Возраст, описание в профиле совпадают. К тому же он был в баре, где у телефона села батарейка.
Роузи наблюдала, как Сильвия обдумывает ее слова, отчасти надеясь, что собеседница скажет что-то полезное и это направит расследования в новое русло, потому что выяснится, что этот мужчина, этот игрок, вовсе не тот, с кем встречалась Лора. Она так и не могла решить, какой вариант лучше.
Однако все это было не важно. Надежда испарились, когда изумление на лице Сильвии прошло, и та узнала подозреваемого.
— Он любил это место. Там всегда толпа народа. Легко затеряться.
— Сестре он представился как Джонатан Филдз, — уточнила Роузи.
Сильвия брезгливо замотала головой:
— Ложь. Я познакомилась с ним в другом баре. Не через сайт знакомств. Я была с друзьями, а он скучал в одиночестве. Закидывал удочку, как выяснилось. Он был настойчивым, но милым. Сначала он сказал, что его зовут Билли Ларсон. Однако на нашем первом настоящем свидании, которое было в том портовом баре, он сказал, что соврал насчет имени и в действительности его зовут Бак Ларкин. Одна ложь на другой. После его признания я подумала, что для него чрезвычайно важно скрывать имя. Он заявил, что ему не нравится, когда женщины пытаются найти его в социальных сетях. Сказал, что они могут наговорить гадостей его бывшей жене и ранить ее чувства. Полная чушь, верно? Хотя тогда я так не думала. Особенно сидя напротив красавчика Билли, или Бака, или как его вообще зовут, с парой бокалов вина…