— Да, а ты? — ответила девочка, остановившись на пороге.
— И я тоже, если мама отпустит.
— Тогда до завтра! Спокойной ночи! — Девочка помахала рукой и зашла в свой дом.
— Спокойной, — улыбнулся мальчик, — надеюсь, что эта ночь тоже будет недолгой.
Часы
Петр был хорошим часовщиком. Но была в нем одна особенность, из-за которой люди его не любили. Дело в том, что он не любил ходить в Храм. А если уж сказать по-честному, то он в него вообще никогда не ходил. Когда вся деревня собиралась в Храме, он выходил из своей мастерской, садился на скамейку и с чашкой чая в руках наблюдал за толпами людей, стекающихся к главному зданию деревни. Наверное, у него были какие-то причины для такого поведения, но никто о них не знал.
Так было и в то утро. Насыпав в чашку с чаем несколько ложек сахара, Петр расположился на скамейке. Жители деревни уже собрались в Храме, и на улице стало пустынно и тихо. Именно поэтому он сразу заметил человека, неспешно идущего по дороге прямо к нему.
— Проспал, наверное, кто-то, — буркнул себе под нос Петр и принялся размешивать сахар в чашке.
Тем временем человек уже приблизился к мастерской.
— Доброго дня вам! — Гость улыбнулся белоснежной улыбкой и помахал рукой, приветствуя часовщика.
— Все уже там. Поспешите, а не то заругают вас, — вместо приветствия сказал Петр.
— Вы о ком говорите? Не очень понял, — удивился незнакомый мужчина.
— Храм — вон там. — Петр указал рукой направление.
— Я знаю, но я не спрашивал, где Храм. Я пожелал вам доброго дня.
— Благодарю. Вам тоже не хворать. Но, тем не менее, вам лучше поспешить. Иначе вы рискуете попасть в немилость к местным жителям. Они не любят тех, кого не видят на своих сборах.
— А почему же вы не там? — удивился мужчина.
— По кочану, — грубо оборвал его Петр. — Не понимаю, почему я должен делать то, чего мне делать совсем не хочется. Тем более, насколько я знаю, никто ни разу не ответил им на их молитвы.
— Вы говорите про Бога? Я правильно вас понял?
Петр неодобрительно покосился на мужчину, но, промолчал, громко отхлебнул из чашки.
— В таком случае, разрешите представиться. Я — Бог. И мне очень нужна ваша помощь. Дело в том, что у меня, кажется, сломались часы. Вы не могли бы их посмотреть?
Петр так подавился чаем, что мужчине пришлось несколько раз хлопнуть его по спине.
— Что вы сказали? — отдышавшись, произнес он.
— Я сказал, что у меня сломались часы, — как ни в чем не бывало ответил гость.
— А до этого?
— До этого? — Мужчина потер переносицу, что-то вспоминая. — До этого они работали исправно.
Петр на всякий случай вынул из чашки ложку и крепко сжал ее в руке, так как было совершенно непонятно, чего можно ожидать от этого сумасшедшего.
— Значит, вы — Бог и у вас сломались часы?
— Все верно. Они сначала начали спешить, а сейчас вообще работают через раз. Я пытался сам их починить, но потом решил, что лучше будет обратиться к мастеру.
— Скажите, а почему вы не там? — Петр кивнул в сторону Храма. — Там люди сейчас пытаются выйти на связь с вами.
— Я, честно говоря, уже давно не хожу в подобные места. Слишком много пафоса, знаете ли. К тому же мои представители вдруг решили, что они могут обойтись и без меня. Однажды я хотел зайти туда, но меня не пустили, так как я был в сандалиях. Представляете? — Мужчина улыбнулся. — Меня не пустили из-за сандалий. Смешно же.
— А у вас есть какие-нибудь доказательства вашей божественной сущности?
— Доказательства? Хм… Вы имеете в виду какой-нибудь документ? Нет, к сожалению, я в свое время не подумал об этом, а сейчас его делать уже бессмысленно.
— Почему?
— Потому что на нем будет стоять сегодняшняя дата. Это вызовет кучу вопросов. А делать его задним числом… Это не в моих правилах.
— Тогда как вы можете доказать мне, что вы — действительно Бог?
— Начинается… — вздохнул мужчина. — Дело в том, что я пришел к вам, чтобы починить мои часы. Когда я приду для того, чтобы что-то доказать, я так и скажу: «Здравствуйте, я — Бог и сейчас я буду это доказывать».
— Значит вы никакой не Бог, — усмехнулся Петр.
— А разве на вашей мастерской есть табличка: «Не Богов не обслуживаем»?
— Нет, но я не хочу иметь дел с сумасшедшими.
Мужчина ненадолго задумался и огляделся по сторонам.
— Ладно, если я вам это докажу, вы обещаете, что почините мои многострадальные часы?
— Ну, допустим. — Петр пожал плечами и уселся поудобнее.
Мужчина присел рядом и начал что-то негромко рассказывать часовщику. Сначала Петр лишь иронично улыбался, затем его лицо посерьезнело, глаза стали округляться, а рот приоткрылся. В конце рассказа он уже не сидел на скамейке, а стоял на коленях и распахнутыми глазами смотрел на мужчину.
— Вы! Вы и вправду… Бог! Простите меня, грешного! Темные силы затмили мой разум…
— Тише, тише. — Бог оглянулся по сторонам. — Давайте без этих штучек? Вам достаточно того, что я сказал?
— Да! Простите меня, грешного, я…
— Может быть, уже перейдем к делу? — Мужчина достал из кармана часы и протянул их мастеру. — Мне сейчас нужно идти. Сами понимаете, много дел. Давайте я оставлю их вам, а завтра заберу? Вы успеете их починить?
— Д-да, — заикаясь, ответил Петр.
— Ну что ж… Тогда до завтра.
С этими словами Бог развернулся и не спеша пошел по дороге, насвистывая какую-то мелодию.
На следующий день, в это же время, мужчина стоял у мастерской и разглядывал запертую дверь, на которой висела табличка: «Часовщик ушел в Храм. Ибо нет никаких дел, которые могли бы отменить прославление нашего Бога. Возрадуйтесь! Истинно говорю вам — Он есть!» Бог почесал затылок и, грустно вздохнув, побрел по пустынной деревне туда, откуда пришел.
Так Петр стал самым верующим в деревне. Он забросил свою работу и стал служащим Храма. Правда, проработал он там совсем недолго, так как постоянно носился с часами, показывал их всем и говорил, что их ему дал сам Бог. Жрецы Храма и обычные люди сначала радовались тому, что смогли обратить упрямого часовщика в свою веру, а потом он так всем надоел, что его отправили его в больницу для душевнобольных. Говорят, что он там и поныне. А Бог… Бог лишился своих седьмых часов и зарекся что-то доказывать людям, так как это приносит ему одни расстройства. С тех пор он не носит часы.
Легенды
Снеговик поднял голову вверх и сразу же зажмурился от яркого солнечного света. Еще ниже надвинув на глаза старое дырявое ведро, служившее ему головным убором, он тяжело вздохнул и покачал головой. Его упругая белая «кожа», уже давно стала серой и рыхлой. Куда-то исчезли его горделивая осанка и блеск в глазах. Он сам не заметил, как из молодого снеговика превратился в бесформенный сугроб с помутневшими от времени глазами-пуговицами и почерневшим носом-морковкой.
— Отличный день для моего рождения! — Чей-то писклявый голосок, прозвучавший откуда-то снизу, вырвал Снеговика из объятий мрачных мыслей.
Прищурившись, он принялся оглядываться по сторонам, пытаясь разглядеть нарушителя своего спокойствия. Через несколько секунд его удивленный взгляд уперся в маленький подснежник, который, потягиваясь и красуясь на солнце, расправлял в стороны свои зеленые листья.
— Кем бы ты ни был, дружок, ты выбрал не самое лучшее время для появления на свет, — хриплым голосом произнес Снеговик.
— О, простите, я вас не заметил, — учтиво ответил цветок, — я подумал, что вы — сугроб.
— Так и есть, малыш, так и есть, — снова вздохнул Снеговик, — а ведь совсем недавно я был красивым и статным юношей, который…
— Так что вы там сказали по поводу времени моего рождения? — прервал поток воспоминаний Подснежник.
— Я сказал, что ты выбрал не самый лучший момент для этого.
— Почему же?
— Потому что миру приходит конец, — загробным голосом произнес Снеговик. — Разве ты не слышал легенду о Весне?
— Что за легенда? — заинтересовался Подснежник.
— Эх, молодежь, — хмыкнул Снеговик, — ее мне поведала одна старая, но очень мудрая Сосулька, когда я был еще совсем молодым. Она рассказала мне о том, что очень скоро наступит момент, когда солнце разогреется так, что сожжет весь мир в своем пламени. Она называла это время странным словом «Весна», но если я правильно понял, то это просто одно из имен Смерти, — он с сожалением посмотрел на Подснежник, — я-то успел пожить, а вот тебя мне жаль — появиться на свет и сразу же увидеть Весну… Не самая завидная у тебя судьба, малыш.
— Да бросьте вы, — рассмеялся цветок, — это просто выдумки старой, но не очень умной Сосульки. Всем известно, что Весна дарит жизнь, а не забирает ее. Она не может быть Смертью по определению, потому что Весна и есть Жизнь.
— Да? — удивился Снеговик. — А что же тогда, по-твоему, Смерть?
— Откуда мне знать? — улыбнулся Подснежник. — Я только что родился, а вы мне задаете такие вопросы. Да и вообще, у меня нет никакого желания думать о ней, ведь у меня впереди целая жизнь!
— О, когда-то я думал точно так же, — задумчиво кивнул головой Снеговик, — когда взрослые пытались научить меня уму-разуму, я их не слушал, ведь жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на всякие глупости вроде советов стариков. Я лишь смеялся над их словами, а потом шел танцевать со Снежинками, петь песни с Вьюгами и обсуждать этих дамочек со своим другом Морозом. А потом раз… И все. Я сам не заметил, как стал старым и Весна протянула ко мне свои руки. Наверное, если бы мне представилась такая возможность, я прожил бы свою жизнь по-другому.
— Да хватит вам уже нести эту чушь о Весне! — возмутился цветок. — Во всем мире нет ничего прекраснее нее!
— Да, да… Как же мне знаком этот юношеский максимализм и пренебрежительное отношение к советам старших, — горько усмехнулся Снеговик. — Хорошо, а что ты думаешь о жизни после Весны? Веришь в это?
— Вы имеете в виду легенду о Лете? — покосился на снежного старика цветок.