— Неужели хоть о чем-то ты имеешь представление, — облегченно вздохнул тот.
— Да, я верю в Лето, — кивнул Подснежник, — по крайней мере, мне хотелось бы, чтобы оно существовало.
— Что?! — вздрогнул Снеговик. — Тебе хотелось бы, чтобы мы все после смерти попали в ад? Да будет тебе известно, что нет ничего ужаснее Лета. Старая сосулька говорила мне, что в этом пекле даже лед превращается в пар!
— Да перестаньте вы уже рассказывать мне бредни какой-то сумасшедшей старухи! Лето — это не ад, а совсем даже наоборот. Это время, когда все цветет и пахнет. Когда вся земля покрыта зеленым ковром счастливых растений. Когда светло и радостно. Лето — это рай! Именно поэтому я бы очень хотел, чтобы оно действительно существовало.
— Нет, это не заблуждения молодости, — покачал головой Снеговик, — это самая настоящая глупость. Называть смерть жизнью, а ад — раем… Это выше моего понимания. С твоим уровнем интеллекта тебе тяжело придется в жизни. Впрочем, она все равно будет недолгой. Поверь старику — эта проклятая Весна заберет и твою жизнь!
— Пусть так, — обиженно склонил голову цветок, — пусть моя жизнь будет короткой, но я проживу ее так, как хочется мне. И знаете что? Даже если Весна — это действительно Смерть, в чем я очень сомневаюсь, то я не хочу думать, что она такая, какой вы ее описываете. Я верю, что после нее все мы попадем в Лето, где будем счастливы и беззаботны, а потом, возможно, снова появимся в этом прекрасном мире, где проживем свои короткие, но удивительные и яркие жизни.
Снеговик ненадолго задумался, а потом снова заговорил.
— Вот в этом я с тобой соглашусь, малыш, — произнес он. — Я тоже хочу верить в то, что после адского пекла снова наступит Зима и я вернусь сюда. Быть может, в другом обличье, но точно вернусь.
— Хоть в чем-то мы сошлись, — улыбнулся Подснежник.
— Кстати, одно старое Дерево перед своей смертью рассказало мне легенду об Осени. Хочешь послушать?
— Ой, да ну вас с вашими историями, — цветок отмахнулся от снежного старика, выпрямился и еще шире расправил свои листья. Он не хотел тратить свою жизнь на глупые споры о том, чего никто из них не видел и вряд ли когда-нибудь увидит.
— Кем бы ты ни был, дружок, но ты выбрал не самое лучшее время для появления на свет, — осипшим голосом произнес постаревший и почти засохший Подснежник.
— Почему? — уставился на него маленький Жучок, только что вылезший из-под земли.
— Потому что миру приходит конец, — мрачно произнес цветок. — Разве ты не слышал легенду об Апреле?
Не очень понятные слова
— Вы не могли бы мне помочь?
Девочка отвлеклась от рисования мелками на асфальте, подняла голову и посмотрела на высоченную фигуру в странной одежде.
— А вы кто?
— Я… — растерялась Смерть и решила поскорее перевести разговор на другую тему, чтобы избежать неудобных и ненужных объяснений, — недавно я услышала новое слово и мне бы хотелось узнать его значение. Мне кажется, что вы должны его знать, так как, судя по всему, ваше эмоциональное состояние в данный момент весьма соответствует этому слову. Но это не точно. В общем, мне нужна ваша помощь.
— А можно говорить понятнее? — нахмурилась девочка.
— Да, вот примерно то же я и произнесла, когда впервые услышала это слово, — закивала Смерть.
— Вам нужно, чтобы я вам объяснила какое-то слово? — Девочка поднялась на ноги и скептически наклонила голову набок. — Я всегда думала, что взрослые знают больше, чем дети, и им не нужно объяснять всякие слова.
— Дело в том… — Смерть снова замешкалась, — я не знаю, как вам объяснить… Мне кажется, что именно вы должны разбираться в этом. Поможете мне?
— Ладно. — Девочка махнула рукой, неожиданно почувствовав свою важность. Ведь не каждый день взрослые обращаются к детям за помощью. — Помогу, так уж и быть.
— Вот это слово. — Смерть извлекла из складок одежды небольшой блокнот, обтянутый черной тканью и, открыв его на середине, протянула девочке.
— Ра-да-здь, — по слогам прочитала та и посмотрела на Смерть, пытаясь не рассмеяться, но та тут же заметила странное выражение лица девочки и ее заблестевшие глаза.
— Что? Что не так? Да, у меня не очень красивый почерк, но это же не значит, что над ним нужно смеяться?
— Да нет, с почерком все в порядке, — все-таки улыбнулась девочка, — просто вы сделали кучу ошибок в этом слове. Правильно писать: «радость», а не «радаздь». Через «о», «с» и «т».
— Да? — Смерть задумчиво уставилась в блокнот, а затем, выудив откуда-то обгрызенный карандаш, принялась что-то исправлять. — Вот так?
— Ро-да-сть… Нет. Давайте я вам продиктую. Пишите.
Девочка по буквам продиктовала Смерти интересовавшее ее слово.
— Вот теперь правильно, — удовлетворенно кивнула она, заглянув в блокнот.
— Благодарю, — слегка наклонила голову Смерть, — но это никак не решает проблему, с которой я к вам обратилась. Меня больше интересовало не правильное написание, а суть этого явления.
— Неужели вы никогда-никогда ничему не радовались?
— В том то и дело, что я не знаю. Если бы вы могли показать мне «радость» на примере, то я сравнила бы свои ощущения с теми, которые я уже испытывала и, возможно, сделала бы вывод о том, что…
— Вы ужасная зануда, — перебила ее девочка, устав следить за построением этой длиннющей логической цепочки, — только не обижайтесь. Зануды вообще редко испытывают какие-то чувства.
После этих слов Смерть сразу же как будто стала еще выше и грознее. Полы ее одеяния подернулись от неощутимого порыва ветра, а капюшон еще ниже опустился на лицо. Но это продлилось всего секунду. После этого она тут же ссутулилась и тяжко вздохнула.
— Да, к сожалению, вы правы. Мне уже не раз об этом говорили.
— Ладно. — Левочка уперла руки в бока и оглянулась по сторонам. — Сейчас я что-нибудь придумаю. О!
Заметив что-то в кусте сирени, растущем неподалеку, девочка сорвалась с места и ринулась к нему. Через минуту она снова стояла перед Смертью. В ее руках недовольно мяукал толстый рыжий кот, возмущаясь тем, что кто-то посмел потревожить его дневной сон.
— Гладьте, — приказным тоном произнесла она и протянула кота Смерти.
— Эм… Я где-то видела такое, но так и не поняла принцип действия, — с сомнением в голосе проговорила та. — Нужно рукой водить по его шерсти?
— Да. Можно еще кончиком пальца дотронуться до его носа.
— Давайте с этого и начнем, пожалуй.
Смерть протянула руку к коту и аккуратно коснулась кончиком кости розового носа. Кот тут же перестал мяукать, сонные глаза расширились от ужаса, а шерсть стала дыбом. Издав какой-то первобытный рев, он, замахав одновременно всеми своими конечностями, вырвался из рук девочки и со всей мочи бросился обратно в кусты.
— Наверное, вы слишком сильно нажали, — провожая взглядом обезумевшее животное, произнесла девочка.
— Нет, я только чуть-чуть прикоснулась.
— И что вы почувствовали?
Смерть задумчиво разглядывала свой белый палец, который привел в ужас кота.
— Скорее ничего, чем что-то, — наконец ответила она, — в какой-то момент мне показалось, что это несколько… забавно. Скажите, а для этого действа обязательно нужен кот? Или подойдет любое другое существо?
— Не знаю, — пожала плечами девочка, — я только котам пробовала на нос нажимать.
— А можно я попробую произвести те же действия с вами?
Девочка немного посомневалась, но все же утвердительно кивнула. Смерть снова протянула руку и еще более осторожно, чем раньше, коснулась носа своей маленькой собеседницы.
— Пи-и-ип!
Смерть тут же испуганно одернула руку.
— Что это за звук?
Девочка уже не могла сдерживаться. Присев на асфальт, она заливалась звонким смехом, сквозь слезы поглядывая на фигуру в капюшоне, оглядывающуюся по сторонам в поисках источника непонятного звука.
— Ну что вы? Это же шутка такая! Смотрите!
Девочка несколько раз коснулась своего носа, сопровождая это различными смешными звуками.
— Дотрагиваешься до носа и говоришь: «Пи-и-ип!», как будто он резиновый. Это же смешно!
— Как же так случилось, что у вас появился резиновый нос? А куда делся предыдущий?
— Да никуда он не девался! — отсмеявшись, проговорила девочка. — Это понарошку, понимаете? Как будто он резиновый, а на самом деле он обычный, кожаный.
— Понарошку… — медленно произнесла Смерть, пробуя слово на вкус, — то есть для того, чтобы испытать радость, нужно мысленно сотворить что-то, чего на самом деле не существует?
— Не обязательно, — покачала головой девочка, — но если вас ничего не радует из того, что есть на самом деле, то можно начать и с такого способа.
Смерть задумчиво потирала подбородок, пытаясь уложить в своей голове полученную информацию.
— Ну что ж, — она снова изобразила легкий поклон, — я подумаю и, возможно, что когда-нибудь я попробую воспользоваться вашим советом.
— Пожалуйста.
— Что вы сказали?
— Я сказала — пожалуйста.
— А что нужно мне на это ответить?
— Ничего не нужно. Вы должны были сначала сказать мне: «Спасибо!», но раз вы ничего не сказали, то я решила, что вы забыли, поэтому сама сказала вам: «Пожалуйста».
— А-а… Вот как… — пробормотала Смерть.
— До свидания! — Девочка пожала плечами и снова присела на асфальт, чтобы дорисовать свой рисунок.
— Пожалуйста, — кивнула Смерть и медленно зашагала прочь.
У куста сирени она остановилась, украдкой оглянулась на девочку и, убедившись в том, что та на нее не смотрит, наклонилась и засунула руку в листву.
— Пи-и-ип! — шепнула она и снова коснулась носа кота, который от страха из розового уже почти превратился в пепельно-серый. Только немного успокоившийся кот подпрыгнул на месте, как от удара электрическим током и, сметая все на своем пути и проклиная всех на кошачьем языке, ринулся в сторону подвала.
— Да, это действительно забавляет, — хмыкнула Смерть, — но не более того.
Смерть зашла в операционную ровно в тот момент, когда зигзаг, который чертил электрокардиограф, дернулся в последний раз и превратился в ровную линию. Пройдя мимо суетившихся врачей так, как будто их и не существовало, она подошла к операционному столу и склонилась над телом.