Или вскоре умрет.
Эмми поговорила с полицией, и я не знал точно, какую историю она рассказала, но копы понимали, что мы никуда не денемся. Они легко нас найдут, если завтра у них возникнут вопросы.
– А мы еще можем открыть подарки? – прощебетала Октавия прежним жизнерадостным голоском.
– Конечно! – Дэймон засмеялся, целуя ее в макушку.
Он посадил дочь в машину, Мэдс и Уинтер забрались вслед за ней. Кай отстал и провел ладонью по волосам.
Как обычно, он был вне себя от нервозности, и я догадался, что его тревожит.
Я тоже волновался, однако мои сомнения не шли ни в какое сравнение с тем, что творилось в голове Кая.
Я направился к нему, Уилл и Дэймон присоединились к нам.
– Господи, – пробормотал Кай, пытаясь взять себя в руки, прежде чем сесть в машину.
– Мы ничего не знаем, – напомнил я.
Он всегда заводился раньше, и лишь потом осознавал, есть ли причины для беспокойства.
– Этот ребенок сумасшедший, – проговорил Кай.
Я внимательно посмотрел на него.
– Что?!
– Так сказал Динеску, который лишился глаза. – Кай не моргал. – «Этот ребенок сумасшедший». Как вы думаете, Мэдден и того парня в доме убил?
Уилл и Дэймон промолчали, и я сообразил, о чем все подумали. Это напугало нас, но были ли мы расстроены поступками мальчика?
– Но именно из-за него план похитителей провалился, – сказал я Каю, понизив голос. – Не надо так. Плевать, что случилось с этими кусками дерьма. И тебе тоже стоит думать в таком духе.
Кай покачал головой.
– Майкл…
– Наш образ жизни порождает наших врагов, – заявил я. – А сила пугает людей. – Я по очереди встретился взглядом с каждым из парней.
В течение многих лет я не мешал им делать все, что вздумается, поскольку хотел, чтобы они приняли себя такими, какие они есть. Но я не собирался допускать, чтобы Кай корил себя за ошибки в воспитании: ведь если бы Мэдс ничего не предпринял, мы бы потеряли детей навсегда.
– Мы не изменимся, – добавил я друзьям.
Кай шагнул ко мне со свирепым выражением на лице.
– А что будет еще через десять лет, когда другой враг или ребенок врага снова подкрадется, чтобы застать нас врасплох?
– Они не захотят связываться с твоим сыном через десять лет, – пошутил Уилл.
– Не смешно! – прорычал Кай, не заботясь о том, что его услышат. – Мой ребенок…
– Вынужден был так поступить! – закончил я. – В случившемся нет его вины. Он сделал то, что делает любое животное на планете, когда кто-то угрожает его жизни.
Кай замолчал, но я пока не отступил. Я знал, что его изводит. Уже понял. Что, если когда-нибудь какой-то хулиган выведет Мэдса из себя? Вдруг он ввяжется в драку и причинит больше вреда, чем рассчитывал?
Что, если знания, полученные в додзё и у дедушки, вывели мальчика из-под нашего контроля?
Но ничего подобного не случится.
Никогда.
Мэдса учили не только тому, как драться, но и тому, когда нужно вступать в драку. Единственное, что меня нервировало, так это то, насколько лучше сражаться получается у него, чем у меня.
– А теперь давайте пойдем домой, зажжем огни на чертовой елке и уложим детей спать, – обратился я к друзьям. – Если повезет, слухи о том, что произошло сегодня ночью, распространятся как лесной пожар, и любой, у кого есть к нам претензии, дважды подумает, прежде чем нападать на нас или наших ребят.
– Да, черт возьми, – пробормотал Дэймон.
Дэймон и Уилл отошли от нас и сели в машины, в то время как мы с Каем задержались, глядя друг другу в глаза.
– Мы все присматриваем за ним, – заверил я Кая. – И растим его.
Кай должен знать, что он не один.
Он стиснул зубы.
– Твой сын сейчас мог оказаться за миллион миль отсюда, в нечеловеческих условиях для жизни, – напомнил я. – Но он спас себя и эту маленькую девочку и возвращается домой.
Мы учили солдат убивать людей, чтобы сэкономить пять центов на барреле нефти. Что бы Мэдс ни совершил сегодня ночью, у него не было выбора.
Наконец Кай опустил взгляд, тяжело выдохнул и кивнул.
Мэдс в безопасности. Остальное не имело значение.
Мы подошли к внедорожникам.
– Кто-то спрашивал про подарки? – воскликнул я, сев в машину и пристегивая ремень безопасности.
Октавия ахнула, а затем взвизгнула, напрочь забыв об инциденте и сгорая от нетерпения взглянуть, что же ожидает ее под елкой.
Забрав Атос и детей, мы повезли всю компанию обратно и вернулись в Святой Килиан, где нас ждал победитель охоты за сокровищами, готовый получить приз.
Детей повели наверх, чтобы искупать и переодеть в пижамы, ну а мы с Рикой остались с гостями и вручили приз Такеру Адамсу и его девушке Аманде Ли. Пока Давид оставался в «Понтифике» с Тэйлором и Каем, Дэймон и Уилл перенесли тело убитого парня из дома в ожидающий грузовик, чтобы Лев мог доставить труп коронеру.
Завтра нам предстояло разгрести целую гору дерьма.
И стараться вести себя тихо.
Прогремели аплодисменты, гости подняли бокалы с шампанским в поздравительном тосте, и примерно через сорок пять минут дом начал пустеть.
Дети кружили у елки высотой в четыре с половиной метра, зажигая свечи: ведь большинство огней в доме уже погасло. Ночной ветер завывал в укромных уголках и щелях старого здания.
Я стоял в стороне, наблюдая, как ребятишки открывают подарки, – за исключением тех, которые они сохранили для Рождества, – играют с новыми игрушками, показывают друг другу гаджеты и отбрасывают в сторону книги, которые мы старались положить каждому ребенку в попытке заинтересовать.
Кстати, Дэймон тоже держал в руках подарок, завернутый в коричневую бумагу, и рассматривал презент с таким взволнованным видом, словно не был уверен, что готов его распаковать. Между тем Октавия подбежала к скамейке у окна, плюхнувшись рядом с Мэдденом. Она перепачкалась в маркерах, которые родители прежде не решались давать ей в руки, а Мэдс рисовал новенькими карандашами в блокноте.
Присев на скамью, Октавия принялась болтать ногами.
Я обнял Рику, крепко прижимая к себе.
– Дети пришли в норму, верно?
Боже мой.
– Думаю, Октавия понимала то, чего не уясняли остальные, – рассмеялась Рика.
– И что же?
– Что ей не угрожала никакая реальная опасность.
Я посмотрел на детей. Мэдс, похоже, рисовал очередную птицу, а его двоюродная сестра взяла фиолетовый маркер и пыталась скопировать набросок.
– Яхту перехватили? – спросила Рика.
– Погода слишком плохая. – Я поцеловал жену в лоб, положив руку ей на живот. – Надо подождать до утра.
Я задавался вопросом, остался ли на яхте кто-нибудь еще или трое мужчин управляли ею самостоятельно.
Впрочем, плевать, я надеялся, что яхту вообще не найдут. Она проклята.
– Он говорил об этом? – поинтересовалась Рика.
Кто?
И тут я понял, что она имеет в виду Мэдса.
– Сомневаюсь, что он станет обсуждать произошедшее, – вздохнул я.
Кай, наверное, до смерти перепугался, но недавние события вряд ли даже отразились на его сыне. Чувство сопереживания у Мэдса совсем не такое, как у других.
По крайней мере, мне так кажется.
Я оглядел зал с разбросанной по всему полу разноцветной оберточной бумагой, мерцавшими на елке свечами, свисающими с потолочных балок золотыми и красными лентами. Зрелище было таким красивым, а за окном продолжал валить снег.
Завтра праздник продолжится. Будут и угощения, и катание на санках, и, возможно, мы даже поиграем в футбол. Если мы что-то для себя и поняли, так это то, что нужно ценить каждое мгновение, проведенное рядом друг с другом.
Обеденный стол ломился от сладостей, в камине пылал огонь, и Эмми завела пластинку. Я улыбнулся, крепче обнимая Рику и надеясь, что нам никогда больше не придется вляпываться в то, через что мы прошли сегодня.
А если кошмара не избежать, пожалуйста, пусть это будет через много лет.
Я все же не мог успокоиться.
Атос попыталась взглянуть на рисунок Мэдса, но мальчик отвернулся, и она взъерошила ему волосы. Затем отошла и забралась на подоконник в другом конце зала, потягивая пунш и чему-то улыбаясь.
– Чего он на тебя взъелся?
Дэймон вздохнул, достал сигарету из пачки и сунул ее в рот.
– Я испортил его дочь.
– Арион? – спросил Майкл. – По-моему, ты говорил, что у нее умственные способности как у ломтика чипсов «Принглс».
– Не эту, – пробубнил он, прикурив. © Пенелопа Дуглас.«Сумрак»
Мое сердце затрепетало, а к горлу подкатил ком.
– Много лет назад я заметил, как ты наблюдала за нами оттуда. – Я указал на то место, где сидела Атос, и вспомнил давнюю Ночь Дьявола. – Я пытался не обращать на тебя внимания, но ужасно хотел, чтобы ты осталась.
Рика склонила голову набок.
– А потом мы стояли вот здесь, когда я завязал тебе глаза и повел… – продолжал я.
– Ты хочешь сказать, толкнул меня.
Я усмехнулся. Точно. Каким я был придурком.
И оставался придурком, но она все равно любила меня.
Рика сжала мои ладони и обняла в ответ.
– Я хотела новых ощущений, если испытывала их вместе с тобой, – призналась она. – Даже спустя столько времени ничего не изменилось.
Ни капельки.
Звучала музыка, дети смеялись, большинство из них понятия не имело о том, что случилось, хотя Рика рассказала все Атос.
Мы построили здесь нашу жизнь.
Одна жизнь. Один шанс.
– Никто нас не остановит, – прошептала Рика. – Никто нас не одолеет.
Я поцеловал ее.
– И мы не изменимся.
Эпилогмэдс
Я потер уши, чтобы хоть как-то заглушить шум вечеринки. Снова и снова я пытался не слышать болтовню, звон посуды, которую внизу убирали со стола, хлопанье дверей…
Мне нравился шум. Шелест дождя, щебетание птиц и свист ветра. Однако я не любил шум, который издавали люди. Из-за этого комната казалась маленькой. Слишком маленькой. Я не мог думать.
После подарков и угощений я проскользнул в ванную, закрыл дверь и постоял там пару минут – может, больше, – зажмурившись и потирая уши. Я ненавидел себя за то, что делал.